Всеобщая ковидная «неустроенность» вызвала на Западе дискуссию на неожиданную тему: о природе общественных страхов.
Повезло тем, кто родился до 1955 года: длинный текст на эту тему, с вариациями, повадился гулять по англоязычному интернету. Начинается он обычно так: как мы вообще выжили? Мы жили на улице, «пока не зажгутся фонари»,— а нас не уволокли маньяки; наши матери, будучи беременными, курили и немножко пили — а мы до сих пор здоровы; мы не надевали насекомообразные шлемы, чтобы ездить на велосипедах, нас возили в автомобилях без детских сидений, да и без ремней безопасности — а мы уцелели; мы пили из садового шланга, ели масло, бекон и прочую нормальную еду — и не отравились; мы падали с деревьев, ломая ноги и выбивая зубы,— и никакие соцслужбы не пытались отобрать нас у родителей и отдать в детдома… И именно наше поколение создало немыслимое количество изобретений, шедевров в искусстве и вообще живет потрясающей жизнью.
Дальше иногда идет дерзкая фраза: мы — самое счастливое поколение за всю мировую историю.
Откуда это? Как ни странно, первоисточник можно обнаружить. Были две похожие книги: «Расщепление американского ума» Уильяма Эггинтона и «Убаюкивание американского ума» Грега Лукьянова и Джонатана Хайдта. Вышли в 2018 году, а сейчас стали знамениты, потому что началось выяснение: как произошло, что вирус со смертностью меньшей, чем многие прежние, вызвал глобальную панику. Паника породила карантинную катастрофу с последствиями как мировая война (спад на триллионы долларов, откат десятков миллионов людей в нищету, страшные последствия для здравоохранения). В общем, позорное самоубийство человечества: как это могло случиться и кто ответит?
Обе книги читаются как одна. Начало очевидное — сравнение поколений (смотри выше). Дальше описывается «гонка страхов», по итогам которой каждое следующее поколение все больше загонялось в ловушку «небезопасности» всего вообразимого. Гонка эта ускорялась, потому что оказалась выгодным бизнесом. Выгодным для толпы юристов, изобретательно находящих все новые поводы засудить кого угодно за небезопасные продукты или действия. Для климатического лобби. И особенно выгодным это дело оказалось для медицинского лобби.
Особая порода медиков — назовите их «санитарной мафией» или как угодно еще — все больше входила во вкус по части запугивания людей каким угодно вредом для здоровья, в том числе от помидоров, мяса и молока (это не шутка), создавая при необходимости «научные» обоснования. И, соответственно, не без выгоды для себя предлагала средства от угроз. Торговля страхом дает деньги и власть над умами, и этим все сказано.
Но книги Эггинтона, Лукьянова и Хайдта интересны еще кое-чем другим: они показывают, как формировалась через системы образования и СМИ особая идеология «убаюкивания умов» (иллюзией безопасности). В итоге начал создаваться тип человека, жаждущего «безопасной жизни» — как будто такая бывает. Сегодня угрозой безопасности считается даже просто высказывание другого мнения, например о том, что опасности нет. Спорить на темы «безопасности» нельзя, такие споры — тоже угроза, несогласных надо немедленно заткнуть. То есть для этих, позволивших себя запугать, необходимо находиться в запуганном стаде себе подобных, там безопасно.
Все эти процессы взорвались самым неожиданным образом в наши дни — в виде всеобщей «войны масок». Тех самых, которые якобы защищают от коронавируса. Дело в том, что ни в США, ни в странах Европы не удалось создать единые «нации трусов». Общества делятся не только горизонтально, по поколениям (чем моложе, тем трусливее), но еще и вертикально. В США этот раздел проходит по линии «демократы — республиканцы», примерно пополам. В Европе демократов слегка больше. В России «демократов» (в том числе запуганных вирусом и любящих маски) гораздо меньше, чем в США. В прочем мире все сложно и многообразно.
Медицинская наука сегодня загнала в глухую оборону «санитарную мафию» по части катастрофичности весенних локдаунов, с закрытием производств и прочей изоляцией. Понятие «ковид-диссидента» потеряло смысл, ведь диссидент — это кто-то, сидящий в глухом меньшинстве. А тут уже не сотни медиков, как в мае в США (письмо 500 врачей Дональду Трампу), а тысячи и десятки тысяч таковых говорят о том, что карантины были бесполезны и сделали ситуацию только хуже (Баррингтонская декларация и прочие документы). Дискуссия разгорается.
Но остались маски как… как что? Похоже, как символ того, что все люди должны таким образом проявить сострадание к тем, кто позволил запугать себя. Вот очередной автор в New York Times ярится: о какой еще свободе не ходить в маске вы говорите? Свобода вашего кулака заканчивается там, где начинается свобода моего носа… Ваша свобода — заражать нас?
Это очень смешное выступление. Прежде всего потому, что никто не мешает — если вы боитесь заразы — носить маску вам, она же, как вы уверены, вас защищает. Но тогда зачем это должны делать еще и другие?
Что говорит наука? Разное. Тут подтянулись новые сюжеты, например, знаменитый твит доктора Скотта Атласа, одного из «ответственных за вирус» в администрации Трампа. В стиле шифровки он пытается втиснуть в твитный формат множество научных данных из разных стран о том, что от масок нет никакой пользы. Вот так: «Маски помогают? Нет: ЛА (Лос-Анджелес, что ли? — "О"), Гавайи, Алабама, Франция, Филиппины, Великобритания, Испания, Израиль». То есть там проводились исследования, которые показали понятно что. Дальше в его твите идут вообще нечитабельные сокращения, хотя можно догадаться, о чем речь — и раньше десятилетиями исследовали вопрос о пользе масок и оказалось: от них «никакого заметного уменьшения распространения вируса».
Но твит удалили модераторы, потому что — как уже сказано — другие мнения есть угроза. Иные мнения экспертов той же администрации не удалили…
Это стало большой неожиданностью — что попытки с помощью экстремального давления заставить людей ходить в масках вызвали социальную катастрофу, уничтожающую общества.
Сначала кто-то не рассчитал, что человек, как известно, животное стадное, он ищет безопасность среди себе подобных. И вдруг «санитарное лобби» начинает объяснять своим адептам, что угроза исходит от других людей, причем от всех. Чья психика это выдержит? Надо что-то делать, как-то успокаивать стадо.
Так родилась благородная идея «социальной солидарности», когда мы показываем тем, кто боится, «что мы все вместе». Результат? Есть такой нью-йоркский профессор и знаменитый блогер Крис Сорочин, он описывает свой город, превращенный в призрак теми самыми карантинами. И замечает: для кого-то маски там сейчас — знак социальной добродетели и гуманитарной заботы друг о друге. Но ведь есть и другие люди, в итоге возникли новые барьеры внутри общества, новые поводы к нетерпимости и ярости, взаимной ненависти. Вот такая социальная солидарность, такое «мы все вместе»…
Ну, и еще раз насчет счастливого поколения. Вообще-то его представители никогда не считали, что все вокруг безопасны и думают одинаково. Они, скорее, верят в свои силы выжить даже среди непохожих на тебя людей — детство закалило и подготовило к настоящей жизни.
Дмитрий Косырев
