С Александрой Ивановной Селяниновой я познакомилась еще в начале девяностых, когда она только что выписалась из больницы, где ей сделали операцию по перемене пола. Более счастливого человека в тот момент в Москве, наверное, не было. Саша не ходила — летала. На память о бывшем милиционере Александре Ивановиче Селянинове осталась только медаль за безупречную службу и старые фотографии с изображением бравого капитана.
«Главный транссексуал России», как иногда называют Александру, выдвигалась на пост мэра пермского города Березники, баллотировалась в депутаты, прорывалась в кандидаты на президентский пост. А недавно опубликовала автобиографическую книгу, где заявила о себе как о внебрачной дочери Бориса Ельцина…
Свою историю она никогда не скрывала. Еще в школе заимствовала у подружек платья, чтобы покрасоваться перед зеркалом. Подкрашивала махровой зеленой тушью ресницы, а на новогоднем празднике выступала в роли заколдованной Снегурочки.
Но взрослая жизнь Александры развивалась по чисто мужскому сценарию. Мечтала стать летчиком, но роман с небом не сложился. Зато и в армии отслужила, причем не где-нибудь в стройбате, а в Центральной группе войск, в Чехословакии. И в противогазе бегала, и стреляла — «сопка ваша, сопка наша», и азбуку Морзе учила.
После дембеля пошла было в шахтеры, но быстро променяла высокооплачиваемый по тем временам подземный труд на службу в уголовном розыске, куда направилась по комсомольской путевке. Стремление к справедливости у нее в крови. Еще в школе создала отряд юных помощников милиции.
В уголовном розыске молодой сотрудник не просиживал штаны, а рвался в бой. Когда в городе объявился насильник, карауливший женщин в лесопарке возле швейной фабрики, младший инспектор Селянинов вызвался поймать преступника на живца.
— Попросила у подруги сапоги, натянула колготки, переоделась в женскую одежду и засела в засаде. Преступник на меня не клюнул, а я отморозила ноги, потому что женская обувь была тесной, — вспоминает Александра свои подвиги. Эта история навсегда вошла в анналы местного УГРО.
Женская природа не помешала ей освоить навыки самбо и рукопашного боя, которые однажды пришлось применить к домашнему дебоширу.
— После задержания он на меня кинулся, а я ему подсечку сделала! Было скользко, он неудачно упал и сломал ногу, но мои действия признали правомерными, — делится Александра. — Правда, с тех пор силу старалась не применять.
Она и сейчас, если что, легко может накостылять любому. Поэтому, наверное, люди, если и шепчутся, то только за спиной, боясь попасть под раздачу.
А посудачить есть о чем, тем более в провинции, где открытые транссексуалы — невидаль. Если уж в столице мало кто понимает, что это не блажь, не порочность, не «бесовщина», а глубокая драма, то что говорить о людях из глубинки, которые впервые в жизни лоб в лоб столкнулись с таким явлением.
Был Александр Иванович — стала Александра Ивановна. В общем, надо иметь большое мужество, чтобы совершить каминг аут.
В мае 1989 года она подала рапорт на увольнение из органов. Повесила милицейскую форму на вешалку, с удовольствием переоделась в женскую одежду, которая ждала своего часа, и вышла на улицу: «Здравствуйте, я ваша тетя!»
Близкие знакомые не отвернулись: Александра смогла объяснить им свою проблему, а вот в родной семье ее, мягко говоря, не поняли. А уж когда Саша объявила о своем решении сделать операцию…
— Когда я отправилась на вокзал, мама поехала со мной в автобусе. Всю дорогу она меня уговаривала одуматься, ревела даже, но я сказала, что своего решения не изменю, потому что другого выхода у меня нет. Потом мы полгода, если не больше, не общались вообще. С папой на эту тему вообще не разговаривали. Со временем он смирился. Брат тоже был крайне недоволен, возмущался: «Как это так? У меня был брат, а теперь стала сестра?»
— А без операции никак нельзя было обойтись?
— Нет. Кое-что я, конечно, предпринимала, к примеру, делала себе инъекции гормональных препаратов. Но каких-либо ощутимых результатов это не дало. Я искала повсюду информацию, где можно сделать такую операцию. До заграницы мне было как до Луны. Когда знакомые рассказали, что в Молдавии есть хороший медицинский центр, у меня забрезжила надежда. Я подумала: если заключить фиктивный брак в Кишиневе, можно добиться перевода туда по службе.
— Удалось найти невесту?
— Ее звали Валентина. У меня в Кишиневе были друзья, к которым я почти каждое лето ездила в гости, а она жила по соседству. Сыграли свадьбу. У Валентины была нерусская фамилия, а так она стала Селяниновой. По тем временам это представляло для нее какой-то интерес. Но с переводом ничего не вышло.
— Саша, это ведь был твой второй брак?
— В первый раз я женилась в очень молодом возрасте, поддавшись нажиму матери, которая все время спрашивала: «Почему у тебя нет девушки?» Кроме того, мне хотелось попытаться себя переломить, чтобы стать как все. Но из этого ничего не вышло: мы с женой спали в одной постели как брат и сестра. Даже в первую брачную ночь — cупруга подумала, что молодой муж слишком много выпил на свадьбе. Мы прожили несколько месяцев. Она меня подозревала в изменах, тем более что неоднократно видела меня с моими подругами. Когда она после сильного пищевого отравления угодила в психбольницу, это посчитали за попытку суицида, мы расстались по моей инициативе. Может, она и в правду хотела покончить с собой? Ведь надеялась до последнего, что все у нас наладится.
— Но любовь-то в твоей жизни когда-нибудь была? Я помню, после операции тебя сопровождал некий Тимофей…
— Это был просто товарищ по несчастью, он поменял женский пол на мужской. Какие-то увлечения у меня случались, но любви не было, а ложиться с кем-то в постель без взаимного чувства мне никогда не хотелось. Мой первый и единственный роман произошел с афганцем по имени Салех, который, к слову, раньше работал министром в правительстве Амина. Вот с ним у меня была определенная связь, пока он не перевез в Москву жену и детей. Помню, они жили на Волгоградском проспекте. Еще мне симпатизировал чех Милан, но это был платонический роман — дальше поцелуев дело у нас не пошло. С тех пор живу как монашка.
— Может быть, личная жизнь у тебя не сложилась еще и потому, что операция по перемене пола была небезупречной? Помнится, пришлось делать коррекцию?
— Все прошло благополучно, потому что бывали случаи и со смертельным исходом. Когда отошла от наркоза, почувствовала, что главная проблема решена. Так как моя операция была экспериментальной, ее делали в три этапа. Пришлось ложиться на стол три раза, и даже четыре, если считать эпиляцию. Но все было проделано хорошо, и претензий я не имею. Хотела еще, правда, чтобы удалили простату, но врачи посчитали это нецелесообразным в связи с моим возрастом и возможным ущербом для здоровья. А так — все вроде в порядке. Кроме кашля и насморка у меня никаких проблем, не считая хронической гипертонии, но это наследственное от мамы. Я ни разу в жизни не пожалела, что осуществила свою мечту и стала женщиной.
…Когда знакомый психиатр мне сказал, что лучше иметь в отделении больницы десять «принудчиков» и наркоманов, чем одного транссексуала, потому что вокруг него водоворот всяких коллизий, я не поверила! Но достаточно посмотреть на Александру Ивановну, чтобы убедиться в справедливости этих слов. Там, где она, все бурлит и кипит.
То она возглавила ассоциацию транссексуалов, то создала литературно-публицистический кооператив «Светоч», то открыла малое предприятие, то в родных Березниках газету «Аквариум Прикамья» зарегистрировала... В общем, сидеть на попе ровно — это не про Сашу!
Ее политическая активность и амбиции вообще не знают границ. В свое время она баллотировалась на пост мэра Березников, но не набрала нужного количества голосов и «пролетела». Александра возглавляла в своем родном городе общественную организацию «Народная защита». Состояла в ЛДПР, пока не разочаровалась и в партии, и в ее лидере. Потом вступила в КПРФ.
По ее словам, там она отвечала за идеологию. Правда, пришлось ограничиться проведением политинформаций — пожилой возраст местных коммунистов не позволял Александре развернуться по-настоящему. Однако это не помешало активистке отправить в Конституционный суд заявление «о несоответствии Герба России Конституции Российской Федерации, так как он содержит символы монархии, а у нас республика».
С КПРФ Александра Ивановна распрощалась без всякого сожаления, тем более что товарищи по партии с недоумением относились к ее половой принадлежности. В лицо ничего не говорили, но спиной она чувствовала косые взгляды.
— Саша, ты на последних президентских выборах пыталась зарегистрироваться в кандидаты. Неужели не понимала, что это безнадежная затея?
— Понимала, конечно, что перспектив — ноль. Но у нас в стране такое болото! Надо, чтобы кто-то высказал свое мнение. Я тогда даже в Конгресс США направляла письмо с просьбой о поддержке.
— А что тебя повлекло в Киев в 2014 году?
— Я всегда интересовалась политикой, а там как раз произошел Майдан. Хотелось увидеть все своими глазами. Но главной целью моей поездки было желание встретиться с Юлией Тимошенко, рассказать ей о моем биологическом отце и поработать в ее штабе. Но дальше ее помощницы я не пробилась. Сейчас понимаю, что это к лучшему. Наверное, меня уже на свете бы не было. Сейчас хочу послать мою книгу Владимиру Зеленскому, только не знаю, как это сделать.
— Свою автобиографическую книгу ты без ложной скромности назвала «Исповедь на заданную тему-2». Процитирую: «Моя третья жизнь началась 16 октября 2013 года. За день до своей смерти моя мама призналась мне, что моим настоящим отцом является Борис Николаевич Ельцин». Она действительно об этом рассказала?
— Я чувствовала, что маму что-то тяготило. Она была человеком глубоко верующим. Мама понимала, что уходит, и решила мне открыться перед смертью. До этого она долго и тяжело болела, перенесла два инсульта, перелом шейки бедра, я три с половиной года одна за ней ухаживала, как женщина за женщиной. Мама рассказала, что в конце 1951 — начале 1952 года пошла на танцы. Тогда молодежь собиралась на городской площади Березников, где играл духовой оркестр. Там мама и познакомилась с парнем — студентом из Свердловска по имени Борис, который ей очень понравился. После танцев он привел ее в квартиру своего друга... В общем, я родилась через девять месяцев после этого знакомства, 26 сентября 1952 года.
— Как же Борис Николаевич оказался в Березниках?
— Там жили его родители. Вот к ним он и сбежал из свердловской больницы, где проходил лечение. Только спустя несколько десятков лет, когда Бориса Ельцина стали показывать по телевизору, мама узнала в нем того студента из Свердловска.
— Сколько лет было твоей маме?
— Ей было 25 лет, ему — 20. Мама была из деревни, работала на швейной фабрике, ее портрет висел на Доске почета.
— Она была уже замужем за твоим отцом?
— Они были жених и невеста. Отец вернулся из армии и поехал в деревню навестить родных. Тогда и произошло ее знакомство на танцах. Потом она вышла замуж за отца.
— Она сообщила студенту о своей беременности?
— Нет. Она и адреса его не знала, да и никогда не стала бы проявлять инициативу. Характер не тот. Мама мне сказала: «Мой грех, поэтому с тобой такое произошло». Она считала себя виноватой в том, что я такая уродилась.
— А твой отец ни о чем не догадывался?
— Догадывался, хотя по срокам сомнений не было, но мамин двоюродный брат, который видел ее на танцах, потом проболтался. Помню, отец, как выпьет, постоянно попрекал, что мама ему изменила. Не раз выгонял ее со мной из дома. Бывало, до драки доходило. Про младшего брата, который родился через 6 лет после меня, отец никогда и слова не сказал. А насчет меня всегда сомневался, хотя мама никогда не признавалась в измене. Экспертиз тогда не было, да он, простой человек, никогда бы на это не пошел.
— А как ты отреагировала на мамино признание? Мало ли о чем мог поведать больной человек. Тут и до дочери Наполеона недалеко…
— Сначала у меня был шок, но после, сопоставив некоторые факты, я пришла к выводу о том, что все именно так и было. Мы с отцом очень похожи по характеру! И я бывала несдержанной, срывалась на людей, особенно когда позволяла себе выпить лишнего. В жизни часто иду напролом, не думая о последствиях. Правда, мне приходилось совсем непросто, потому что большинство воспринимали меня как нечто экзотическое. Из-за этого я часто чувствовала себя одинокой, страдала от человеческого непонимания. В моей семье люди совсем другого склада. И теперь мне ясно, откуда у меня такая упертость в характере.
— Упертых много. А внешнее сходство? Люди говорят в таких случаях: «У меня папины глаза, папин нос» и т.д. Извини, но я, как ни пыталась, не смогла отыскать ничего общего.
— Начну с того, что на своего «документального» отца, Ивана Николаевича Селянинова, я совсем не похожа. У нас ничего общего. Не зря его обуревали сомнения. Недавно даже посторонний мужчина, который брал мою книжку в киоске, сказал, что я на Ельцина похожа. У меня его лоб. Нос, наверное, тоже его. Правда, рост у меня небольшой, всего 170 см.
— Почему ты вдруг сейчас решила озвучить свою историю? Любишь ты, Саша, хайп вокруг своей персоны.
— Я не рвусь на телеканалы и не требую генетической экспертизы. После смерти мамы мне вообще было не до этого. Надо было думать, как жить дальше. Оставаться в родительской квартире я не могла. Купила небольшой дом в поселке Рябинино Чердынского района. Это родина моих предков по материнской линии. Живу на берегу прекрасной реки Вишеры. У меня кошка и две собаки, а на днях Тоша ощенилась. Раз в неделю топлю баню, а вечерами занимаюсь писаниной. Сейчас сочиняю роман «Второе пришествие мадемуазель шевалье де Еон», французском тайном агенте, который первую половину жизни прожил мужчиной, а вторую — женщиной. Наши истории перекликаются во времени.
— А что с политической активностью? Или весь пар ушел в гудок?
— Сейчас я в составе инициативной группы занимаюсь организацией местного референдума по созданию Рябининского сельского совета народных депутатов. Хочу отстаивать права простых людей.
Елена Светлова
