Секс: говорить нельзя молчать

А потом, рано или поздно, начинаем все равно. И слова разбегаются, не поддаются, и клиенты с мукой смотрят на меня в надежде, что я эти тайные слова подскажу, помогу преодолеть смущение и ужас. И рассказывают при этом такие невероятные истории о сексе, мастурбации, оргазмах, беременностях, что веет языческой стариной и печной золой.

Секс — то, о чем не получается говорить у большинства из нас. Сначала нельзя с родителями, потом неловко заикаться об этом в публичном пространстве, потом оказывается, что нет слов, чтобы говорить с любовниками, мужьями, женами. С детьми тоже не выходит. Максимум родительского либерализма — короткая беседа про «откуда ты появился». Сперматозоиды, яйцеклетки. Контрацепция, СПИД. Но ведь контрацепция — это не совсем про секс, правда? Это не совсем про то удовольствие, которое мы можем доставить друг другу?

«Я стараюсь следить, чтобы он не смотрел в интернете порно», — говорит мне приятель о сыне-подростке. И я догадываюсь, что в их отношениях прямо сейчас разворачивается невидимая миру драма: один тщательно скрывает даже тень интереса к сексу, другой в любой момент готов этот интерес обрубить, то есть буквально — кастрировать. Один не рискует говорить о своем опыте, который не кажется ему удачным и «победоносным», второй ощущает себя шпионом в собственном доме.

Так секс превращается во врага, который повсюду, от которого нужно прятать малых детей, который нужно выгнать из дома куда-нибудь на задворки, где он будет перекатываться комком стыда, тревоги и возбуждения. Но все вытесненное на задворки — неважно, дома или сознания — может в любой момент ворваться обратно. А отсутствие слов создает особую намагниченную зону, куда намертво влипают мифы и фантазии. Причем это не ласковые бабушкины сказки, а, как правило, тревожные фильмы ужасов.

За последние лет 100-120, если считать с Фрейда, мы создали «культуру секса», которой не было раньше. Так же, как еще несколько веков назад создали культуру приготовления пищи. И, возможно, века через три-четыре возникнет в сексуальной сфере вожделенная простота, ясность и легкость. Пока же мы пробираемся в сумерках, сплошь и рядом наталкиваясь на то, что, как в детской песне: «попа есть, а слова нет».

Например, довольно новая для нашей культуры идея, что секс обязан присутствовать в жизни «нормального» человека. Нет секса, следовательно, человек ненормальный. И здесь некоторые из нас попадают в невротический клинч, потому что заниматься сексом стыдно, говорить о нем невозможно, но и не заниматься тоже нельзя. Некоторые как-то выруливают, но, очевидно, что для нашей психики это нетривиальная задача.

Или еще более спорная мысль (она, кстати, не прямо, но вытекает из предыдущей), что секс «нужен для красоты и здоровья». Тут уже секс приобретает черты магического объекта, панацеи от болезней и бед, эликсира молодости и красоты. Чаще в этот миф верят женщины, приписывая сексу значение волшебной палочки, способной сделать женщину «настоящей» и заполнить все ее внутренние пустоты.

И здесь женщину ждет разочаровывающее открытие. Оказывается, что секс не волшебная палочка, превращающая Золушку в принцессу, а проект, в котором участвуют двое, больше похожий на совместное выращивание морковки. Ну ладно, орхидей. Если удачно распределить роли и обязанности, изучить особенности почвы и поэкспериментировать, то через несколько сезонов (дней, месяцев, лет, у всех по-разному) урожай будет отличный. Но это, увы, не гарантирует нам замечательного урожая в каждом сезоне. Случаются проливные дожди, засуха, грозы, болезни, и на все это наши «морковки» (извините, орхидеи) реагируют.

Или вот, например, миф о том, что семья может считаться полноценной, только если в ней есть секс. Но и это не так. Семья — если пользоваться определением из системной семейной терапии — это общий быт, совместно проведенное время и опыт, который разделяют все ее участники. Семьи держатся не на сексе, а на абсолютно другом, гораздо более глубоком фундаменте. Вы удивитесь, как много семей в России живут без секса не то что месяцами, годами. И не перестают быть семьями. И не становятся «ненормальными», потому что понятие нормы здесь очень гибко, а секс — все-таки излишество, роскошь, без которой семья вполне может обойтись.

Но мы от волнения очень хотим зарегулировать все, что относится к сфере сексуальности, и всему выставить оценки. А стремление как можно скорее выдать оценку — всегда признак большой тревоги, когда невозможно поразмыслить спокойно. Гомосексуализм — жуть. Сексуальные эксперименты — опасные извращения. Но и не экспериментировать — страшно: вдруг партнер заскучает и начнет экспериментировать на стороне. Хотеть секса, думать о нем и фантазировать неприлично. Не хотеть опасно. В общем, мы бесконечно ходим по минному полю.

Самая успокаивающая фантазия о сексе — что можно что-то такое о нем узнать. Где-то прочитать, заучить, и тогда все пойдет как по маслу. Прочел несколько статей про эрогенные зоны, или как правильно возбуждать женщин, или как еще более правильно возбуждать мужчин, или про точку G, и все — защищен знанием.

Подходишь к сексу, застегнутый на все пуговицы. Неуязвимый, как горнолыжник. Технически подготовленный. Необыкновенно гордый собой: нас никто не учил, а мы сами, сами во всем разобрались, и сейчас продемонстрируем самый грамотный, самый профессиональный секс, с ласками, оргазмами, акробатической причудливостью поз, уж точно лучше, чем у родителей!

И откуда, черт возьми, это смущение и страх. Нигде и никогда разочарование не бывает таким полным и таким обидным. Потому что, и это понимаешь постепенно, точка G в голове. И хороший секс практически не требует техники, но требует очень внимательно слушать себя, а партнера еще внимательнее. И спрашивать. А вот так тебе нравится? А вот здесь? А посильнее? А помедленнее? А погладить? А ущипнуть? А мне это как? А лизнуть? А понюхать? А можешь теперь меня погладить вот тут? А еще? А сейчас чего тебе хочется? А мне чего сейчас хочется?

Чем больше мы говорим об этом, тем больше возбуждение, все-таки мозг — главная эрогенная зона. И больше всего возбуждает не кружевное белье, накачанный торс, грудь, не ноги, не пресс, а доверие, которое мы можем испытать к партнеру. Это простое правило, но его часто недооценивают.

С доверием все обстоит еще сложнее, чем с сексом. Иногда я спрашиваю клиентов о нем. В ответ мне страстно и аргументированно объясняют, почему нельзя доверять. Партнеру и его добрым намерениям, детям, врачам, еде, погоде. Себе самой, в принципе, тоже нельзя. Кто-то честно говорит, что вообще не понимает, как это — доверять. На что похоже? А это правда трудно, почти невозможно объяснить, как невозможно описать вкус пармезана или морошки человеку, который никогда их не пробовал. У доверия тоже есть свой вкус — когда ваше тело в присутствии партнера не перевозбуждено, а расслаблено, когда с ним вам физически лучше, чем без него.

Если продвинуться в расспросах чуть глубже, оказывается обычно, что и телу своему нельзя доверять. По определению все, чего оно может захотеть — вредно, порочно, его нужно держать в рукавицах и не давать «распускаться». У него тоже не может быть добрых намерений, и в его сексуальных желаниях, разумеется, кроется подвох. Это история по большей части женская, но в последние лет десять все чаще и мужская.

Допустим, враждебное недоверие к телу не удается преодолеть. С этого перекрестка можно уйти по разным тропинкам, но самых хоженых дорог две, и, как говорится, «обе хуже».

Либо наш внутренний конфликт проецируется на отношения с любовником, и тогда секс превращается в поле боя, пассивной агрессии, настороженного слежения за другим и скрытых манипуляций. И тогда мы можем спросить, что ему нравится и что возбуждает. Но только для того, чтобы знать слабые места врага.

Либо мы смешиваем сексуальные желания с другими, гораздо более ранними — желанием материнской ласки и успокоения. Тогда сексуальный партнер становится не просто тем, кто, как и мы, возбужден и хочет удовольствия, но и тем, от кого мы ждем успокоения и подтверждения, что с телом все в порядке. Тем, что называется в психологии «материнский объект». И либо он не выдерживает этой роли и отношения заканчиваются, либо эта роль за ним закрепляется, и тогда в отношениях заканчивается секс.

Секс — сложная штука. И те, кто призывает «не усложнять», на деле получают от него меньше всех удовольствия. Хороший секс требует от нас расстегнуться полностью, довериться и подчиниться. Любовнику. Собственным инстинктам. Предоставить свое тело в пользование другому человеку. Смело воспользоваться его телом. И верить, что это не принесет нам вреда и ничего не разрушит. Не с каждым партнером это вообще возможно.

Это невероятно страшно. И трудно, и прекрасно. Но какие же на этом поле распускаются орхидеи.