В российском онлайн-прокате появилась «Нимани» сербского режиссера Лазара Бодрожи. С интересом наблюдает судьбу этой картины, набирающей культовый статус, Андрей Плахов.
В оригинале фильм называется «Восход Эдерлези». Необычно звучащее слово взято из цыганской песни, обработанной Гораном Бреговичем и Эмиром Кустурицей, а в фильме это имя довольно гнусной капиталистической корпорации — прямо из футурологической теории заговора. Когда два года назад я отобрал странный образчик юго-софт-порно-сай-фая в международный конкурс фестиваля «Зеркало» имени Андрея Тарковского, это казалось экспериментом на грани фола. Однако картина очень понравилась публике и молодым российским кинокритикам, которые присудили ей свой приз. Оценили «Нимани» и на ее родине, в Сербии, наградив на национальном фестивале призами за лучший фильм и лучшие актерские работы и даже объявив «стандартом качества». К этим наградам добавились номинации фестивалей в Бельгии, Болгарии, Испании и Венгрии, а главное — прокат в США.
Хотя фильм Бодрожи можно рассматривать как своеобразный ремейк «Соляриса», он выглядит хулиганским даже в большей степени, чем «Высшее общество» француженки Клер Дени. Там межпланетное судно населено компанией приговоренных к смерти преступников, которым запрещено совокупляться, а у мужчин собирают сперму в лабораторные колбы и искусственно осеменяют молодых женщин. В «Нимани» дело с космическим сексом обстоит еще специфичнее: астронавт Милютин, шовинист и мизогин (словенский актер Себастьян Кавацца), делит корабль с прекрасным андроидом женского пола. Нимани ассистирует астронавту и как бы подчиняется ему, удовлетворяя в том числе мужские желания, но при этом, однако, ее искусственный разум контролирует человека-начальника и в конце концов в корне меняет его патриархальный архетип. Ключевым моментом в конфликте становится решение Милютина изнасиловать сексуальную рабыню, не включив режим садомазо; в результате женщина-робот очеловечивается и начинает осознавать испытанную травму. Чем она, собственно, хуже фемины из плоти и крови, которая наконец осознала, что самое действенное оружие женской эмансипации — это полученный от мужчин травматичный опыт?
Главная постановочная фишка этого экзотического проекта состоит в том, что девушку-андроида изображает Стоя (Джессика Стоядинович) — бывшая американская порнозвезда сербского происхождения, не чуждая интеллектуальных упражнений в литературе и колумнистике. Это решение гораздо эффективнее и радикальнее, чем в том же «Высшем обществе», где сексуальными проблемами озабочены персонажи в облике звезд большого кино: Роберт Паттинсон играет аскета, который никак не хочет расстаться со своим биологическим материалом, а Жюльет Бинош — врача-надзирательницу, удовлетворяющую себя с помощью гигантского железного дилдо. В «Нимани» все гораздо культурнее и, так сказать, стерильнее: достаточно включить монитор — и искусственная женщина реализует любую фантазию славянского мужчины, не заморачивающего себя вопросами гендерной идентичности и законами репродукции в космическом пространстве. Заодно удовольствие получит зритель, ибо смотреть на обнаженную Стою, пусть и предстающую в виртуальном компьютерном дизайне,— это очевидный бонус.
Милютина, как и режиссера картины Лазара Бодрожу, помимо выдающихся статей Стои волнуют проблемы иного рода. Например, как переформатировать мозги популяции, обитающей в районе созвездия Центавра, на принятие идей чучхе — видимо, обладающих гораздо более универсальным потенциалом влияния, чем мы думаем, глядя на опыт КНДР. Ведь и автора этого фильма явно вдохновляют импульсы, идущие от леворадикальных течений в политике и культуре, детищами которых были и ранний советский авангард, и (сочтем его пасынком) соцреализм, и метафизический кинематограф Тарковского, и неофрейдизм по моделям Райха, Лакана и Жижека. В этой связи нельзя не упомянуть фильмы соотечественника Бодрожи Душана Макавеева, прежде всего «W. R. Мистерии организма», посвященный Вильгельму Райху и выполненный в эстетике раннего соц-арта. Бодрожа использует эти традиции и стиль социалистического сай-фая отчасти вынужденно — чтобы отвлечь внимание от кустарности спецэффектов и оправдать примитивный вид звездолета, похожего на подсвеченный зеленоватым неоном бункер. Но прививка к этому хилому древу черенка изощренной западной эротики неожиданно становится плодотворной.
Андрей Плахов
