Сердцу не прикажешь

Сердцу не прикажешь, тем не менее. Личное под напором, под нападением общего все равно окажется главным, всеопределяющим смыслом жизни – горестной из-за разлуки и счастливой по причине любви. Смятые эпохой, униженные и оскорбленные ею, мои родители все еще тянутся друг к другу из последних сил. Они – живы! И у них есть я.

Решеты, 5/Х1-1944 г

Дорогая моя Лика! Твои письмо от 16/IХ и 26/IХ я полу­чил 20/X. Не смог я сразу ответить на них, - надо было еще и еще раз собраться с мыслями. А позавчера я получил твое письмо от 18.Х и три бандероли с газетами. Кстати, о газетах, я их получил 19 штук (7+6+6). Полагаю, что много пропало в пути. Высылай их понемногу, но чаще. Сколько ты их выслала?

Ну, а теперь о твоих письмах и о наших взаимоотношени­ях. Ты говоришь об обиде и оскорблении, что я тебе нанес. Я не хотел этого. Но ты сама взывала такую реакцию с моей сто­роны. Сейчас ты пишешь, что никогда не предъявляла мне ульти­матумов. Это - неправда... Я сохраняю все твои письма и ты не сумеешь от них отречься. Я тебе много раз писал о том, что вопрос об отношениях с моими родными, о случившемся меж­ду Вами в мое отсутствие я буду разбирать, когда вернусь до­мой, ибо мне трудно сейчас иметь определенное суждение об этом. Не я, а ты сама вновь и вновь, почти в каждом своем письме, ставила и поднимала этот вопрос, связывая его с нашим будущим. И в письме от 16/IХ ты опять говоришь о невозможнос­ти в будущем нашей совместной жизни, если я не сделаю желатель­ных тебе выводов в отношении моих родных. Ты опять угрожаешь мне разрывом? К чему? Подумай об этом хорошенько. Если я люблю человека, то зачастую прощаю ему его собственные про­ступки, объясняю их, нахожу пути примирения. Неужели любящие друг друга муж и жена, чьи отношения основаны на глубокой люб­ви, взаимном уважении, пережившие вместе столько светлых, хо­роших дней, а еще больше горя и несчастий (а ведь беда еще больше сплачивает друзей), жаждущие новой счастливой жизни, меч­тающие о воспитании своего сына, о рождении новых детей, - неужели они в состоянии разойтись из-за проступков, совершен­ных не ими, нет, а их родственниками? Мыслимо ли это? Никог­да в своей жизни я не мыслил о возможности такой агрессии со стороны моей жены, моей Лики... И я прошу тебя успокоиться, призвать на помощь весь свой разум, все свои чувства любви ко мне, и еще раз крепко продумать все случившееся.

Ты и в последнем письме от 16.IX пишешь: "Наше будущее стоит под большим вопросом , что для тебя не ново"... Ты опять

грозишь, что сможешь променять своего мужа на обиду, причинен­ную отношением родных к тебе и к ребенку.

И тут же сама убеждаешь меня: "Как же ты сможешь жить с такой женой, которая презирает твоих родных?"

Итак, повторяю: такая постановка вопроса со стороны лю­бящего и преданного мне человека - мне непонятна, я ее и слы­шать не хочу, не желаю вовсе допускать в наших отношениях.

А с другой стороны, твое недопустимо длительное молча­ние, вырвавшее у меня всю душу, измотавшее мои, и без того, потрепанные нервы... Чем мог я объяснить его?

В результате: недоверие, подозрения, обвинения... Понятны тебе теперь источники, породившие мое письмо, столь взволновавшее и оскорбившее тебя?

Да, вот еще о чем: ты почему-то говоришь, что я, якобы "в течение всех этих лет обходил общими, довольно пространст­венными фразами" вопрос о будущем нашем. Это тоже неверно...

Всегда ты и Марик были для меня дороги и любимы мною. Я мечтал и мечтаю о том времени, когда возродится наша семья, мы будем с тобой вместе, любящие друг друга, отдающие друг другу всю любовь и ласку, воспитывающие своего чудесного сы­на. Только здоровая и крепкая наша семья привлекала все эти годы все мои мысли и мечтания. И все же ничего определенного я тебе сказать о нашем будущем не могу.

Осталось уже немного: один год. Но я совсем не знаю, где мне придется жить после этого, возможно ли будет вернуться в Москву или хотя бы поселиться в каком-либо другом крупном го­роде? Приедешь ли ты ко мне в такое сибирское, или, в лучшем случае, среднеазиатское, захолустье, останешься ли там жить со мной? Можно ли будет забрать Марика из Москвы, оторвать его от учебы? Как-то, давно уже, ты мне ответила, что из Москвы ты не уедешь, а к огороду и к корове с поросенком у тебя тяготения нет, они тебя не прельщают... Вот эти-то обстоятельства, могу­щие возникнуть в недалеком уже будущем, смущают меня и не дают мне права высказаться определенней о нашем будущем... Наше бу­дущее больше зависит от тебя, чем от меня. Не я к тебе, а, очевидно, ты ко мне должна будешь приехать. Надо, конечно,

надеяться, что, выйдя отсюда, по прошествии некоторого време­ни, мне удастся реабилитироваться и получить право на возвра­щение в семью, в Москву. Но, пока... Пока что именно такая реальная перспектива стоит перед нами. Я честен в отношении тебя, говорю прямо о нашем будущем. Решай! Что касается меня, то повторяю, я не собираюсь искать для себя другой женщины. Моя судьба связана только с тобой, моей единственной и люби­мой женушкой. Я тебя не забыл, не забыл и твоей любви, твоей ласки, твоей дружбы.

И не проходит дня, чтоб я не мечтал о тебе, о нашей встре­че. С этими мыслями и мечтами о тебе, моей женке, я засыпаю каждый раз... И мечты наши с тобой одинаковы: и мне так хочет­ся иметь еще детей: девочку и мальчика обязательно. И мы с то­бой сумеем это сделать, верно, моя Лика?

Я тебе безусловно верю, Лика! Ты моя, и  только моя, так же как я твой, и только твой! Я тебе дал полную свободу действий: свою судьбу ты должна решать сама, в своих поступ­ках ты вольна, ибо ты - молодая женщина, имеющая право на жизнь. Но это не значит, что ты не можешь и не должна остаться верной и преданной своему мужу. Ты не воспользовалась данным тебе от меня правом свободы действий, свободы  во встречах с другими мужчинами, свободы увлечений и т.п. Я тебе верю, моя дорогая девочка, моя любимая женушка, и я счастлив и горд то­бою! Тем более желанной и любимой будешь ты мне, когда мы встретимся после стольких лет разлуки. Тем с большим трепетом я возьму в свои горячие объятия свою женушку, пронесшую ко мне сквозь все эти мучительные годы честность и непорочность своей страсти...

Еще раз говорю: я верю тебе, Лика, и благодарю от всего своего сердца за твою чистоту и преданность. Я не ошибся в своей жене. Только такую прекрасную, благородную девушку я мог полюбить, жениться на ней, только такая жена может быть у меня. Ибо и я сам чист перед ней... Я так же горячо люблю те­бя и предан тебе и никогда не сменяю на другую!

Теперь о нашем сыне, о его воспитании. Я уже писал тебе, что вполне одобряю его учебу в музыкальной школе. Это - правиль­ный выбор, тем более, что в нем обнаруживаются музыкальные спо­собности, доволен я и поступлением его в школу, и его успе­хами. Но не слишком ли это обременительно для такого малыша, ведь ему лишь 7 лет? Индивидуального педагога для него брать не следует по двум причинам: I) нельзя его сейчас забивать усиленными занятиями, - он слишком молод еще, 2) пусть не привыкает к репетиторам. Надо, чтобы он прилежно, трудолюби­во усваивал то, что дается ему в школе, не забегая пока впе­ред, но и не отставая. Шалости его меня мало смущают. Наобо­рот, это хорошо, мальчик должен быть живым, подвижным, смелым. Но следи как зеницу ока, чтоб он не поддался дурному влиянию улицы, бродяг, воров и хулиганов. А для этого нужно всегда и постоянно прививать ему любовь и преданность нашей Родине, стремление быть полезным гражданином своего отечества, любо­знательность - жажду знаний, любовь к чтению, абсолютное ува­жение к государственной и личной собственности, трудолюбие, отвращение к лжи, уважение к старшим, скромность и, самое главное, честность.

Эти качества должны вливаться в его детскую душу посто­янно, систематически, капля за каплей. И не надо излишне ба­ловать его. Избалованность порождает пороки. Он должен знать с детства, что все прелести жизни даются трудом, и только трудом. Уважать труд и плоды труда каждого человека, всего общества - это особенно важно. Я не одобряю вклад денег на его имя в сберкассе. Деньги не должны прельщать его и думать о них он не должен. Он должен уважать каждую копейку, ибо ею оплачивается труд его матери, отца, всех трудящихся. Ну, на этот раз хватит об этом.

Я здоров, работаю по-прежнему, мастером погрузки. Вы­гляжу так, что ты не разочаруешься в своем муже. Одет в зиму хорошо, тепло. Ни в чем не нуждаюсь. Газеты высылай почаще, а главное, пиши. Не волнуйся обо мне.

Горячо обнимаю и целую тебя, твой Сема.

Крепенько целую сына. В следующий раз напишу ему отдель­но.

Привет всем, всем родным: тете Тасе, Нинзе, Васе, Мапе, Волоке. Горячий привет маме А.Д. Почему не пишешь о ее здоровье?

Привет Щуре и Гаврику Морозам, их детям - где они? Сердечный привет Самуилу с семьей и особенно Нюмику

Вышли мне фотокарточки свои и сына. Это будет огромной ра­достью. Дружеский привет подругам, особенно Мифе.

 

Решеты, 21/ХI-1944г.

Дорогая моя Лидука! Получил твою открытку от 26.X. Я не думаю, чтобы кто-нибудь выкрал письмо. Оно или выпало из конверта, или же, по проверке, забыли вложить обратно.

Между прочим, пропавшее письмо было написано мною до получения твоих писем от 16 и 26 сентября, и не содержало по­этому ответа на твои вопросы. Последнее письмо написано мною 5.XI - ты уже его должна была получить. Еще раз повторяю, Ли­ка: я тебе хочу верить и, безусловно, верю. И для того, чтоб не было больше никаких подозрений и обвинений - пиши чаще, как можно чаще. Последний месяц, в течение которого я получил от тебя 3 письма и I открытку, явился для меня необычно радостным и насыщенным переживаниями, хорошими, радужными надеждами.

Вновь твой образ стал мне так близок и дорог! Нет более любимой мечты у меня, чем мечта о близкой уже нашей встрече, о воссоздании нашей семьи, о нашем хорошем, радостном будущем, о воспитании нашего сына. Остался еще I год!

Ты, моя Лика, не беспокойся шибко обо мне. Оставшийся срок я надеюсь пережить и выйти к тебе в полном порядке. У меня к тебе просьба: к весне приготовить для меня сапоги (раз­мер 41-й) и рабочий костюм.

А к зиме будущей понадобится теплое пальто или полушу­бок, чтоб было в чем выйти поприличней и теплей. А пока что чаще высылай мне газеты, журналы, книги. Последнюю бандероль я получил с 6-ю газетами "Правда" за октябрь м-ц. Обязательно на внутренней стороне бандероли сзади адреса, пиши перечень посылаемого, чтоб я мог определить, что именно пропало из бандероли.

Деньги, при возможности, переводи понемногу, - они пона­добятся, когда выйду отсюда. Что у тебя? Как здоровье, рабо­та? Как идет учеба Марика, его поведение? Как здоровье мамы? Обеспечены ли Вы топливом, овощами, одеждой и обувью на зиму? Что из наших вещей пропало в Сарапуле? Жду от тебя подробного, Лидука, письма.

Еще раз: пиши, как можно чаще.

Сообщи мне, что случилось у моих родных, - от них нет давно

писем.

Горячий мой привет маме А.Д., тете Тасе, Нинзе, Васе, всей родне, Самуилу с семьей.

Крепко целую тебя, мою женку, твой Сема.

21.XI.44 г.

Мой дорогой сын Марик!

 

С большой радостью я узнал о твоих успехах в учебе. Запомни, мой мальчик: чем прилежней и лучше ты будешь учиться в школе, тем лучше и красивей будет твоя жизнь впереди. Тот, кто любит свою Родину, должен учиться и быть послушным, дисципли­нированным учеником. Когда вырастешь, сможешь быть хорошим офи­цером - Героем. Но мне очень обидно, что по поведению ты получил 4. Это - очень плохо, мой мальчик, и огорчает меня. По поведению мой сын должен иметь только 5, и ты должен этого добиться. Я бу­ду доволен тобою, когда узнаю, что по поведению ты отличник и отлично учишься в школе. Напиши мне о своих успехах по музыке. Что играешь сейчас, какие песенки поешь?

Напиши мне свою любимую песенку: текст и ноты.

Передай привет мамочке, бабушке.

Целую тебя и жду твоих писем,

твой папа Сема.

 

23/ХІ-44 г.

Здравствуй дорогой папочка!

Я уже учусь в школе. Утром мы уходим с мамой, а возвращаюсь я с Игорем и его мамой.

Игорь мой товарищ. Учусь я пока на 4 и 5. Отметки первой четверти у меня по чтению 5 и по поведению 5, а по остальным 4. А теперь я стараюсь и во второй четверти хочу получить все 5-ки.

Ты не волнуйся о нас, мы здоровы. Ждем тебя скорей домой и я хочу тебя крепко поцеловать.

Посылаю фотокарточки. Смотри какой я большой. Мне 7 лет и 8 мес. Мама сегодня подарила мне коньки.

Привет от мамочки и бабушки.

Целую, твой Марик

 

І0/XII-44 г.

28/1-45 г., Москва

Здравствуй, дорогой Сема!

Вот уже остался один десяток месяцев, - последний... Каждый день я думаю о тебе, о нашей встрече, о жизни... Как она сложится? Скоро кончится война, наши армии теснят врага, гонят его в свое логово. Близится развязка. Скорее бы. Каждый день мы слышим и  видим салюты в честь одерживаемой победы. Дома мы с Мариком устроили карту с флажками и, ежедневно, перекалываем их все ближе и ближе к Берлину. Марик очень интересуется этим, следит внимательно сам за все­ми городами. Говорит, что скоро кончится война и приедет папка. Может он и прав, может и дождемся мы тебя.

Марику со школой не повезло. Он после каникул пошел учиться только 26-го января, В последний день каникул я заметила у него опухоль шейки с двух сторон. Мама вызвала врача, он признал, что у Марина свинка. Но после этого опу­холь спала через два дня, я грела его синим светом и мазала камфорным маслом. По моему диагнозу у Марика была опухоль железок, а не свинка, но переубедить врача трудно и поэтому ему пришлось высиживать дома весь карантинный срок. За эти дни Марик так разболтался, ложился спать поздно, вставал тоже, мама с ним едва справлялась. Теперь опять все вошло в свою колею, режим налажен и маме легче. Маме приходится с нами тяжело, все домашние заботы лежат на ней. Я работаю сравни­тельно не много, но все-таки устаю тоже.

Сейчас сижу, пишу тебе письмо, а Марик сидит напротив меня и играет сам с собой в шахматы.

Он увлекается этой игрой, но мне с ним играть некогда. Иногда к нам заходит Алексей С и тогда Марик играет с ним. Это он научил Марика играть в шахматы. Алексей работает в Москве, он уже имеет двоих сыновей. Сам он много пережил, поседел как старик. Еще Марик увлекается марками, приходит­ся деньги тратить и на это.

Любимая женушка! Поздравляю тебя с днем рождения нашего сына и с днем твоего рождения! И сын у нас уж большой, и мам­ка совсем уже большая... Я все привык думать о Лике, как о маленькой девочке с косичками, моей дочурке-женушке, как я когда-то ее называл. А вот получил фотографию и увидел совсем взрослую женщину... Ничего, Лидука, не унывай! Мы с тобой еще молоды, вся жизнь - впереди! А то, что потеряно в прошедшие годы, - постараемся наверстать с лихвой в будущей нашей жиз­ни. Лишь бы была воля к жизни! А у меня ее хоть отбавляй...

Я так соскучился по настоящей жизни, Лидука! Я так ис­тосковался без тебя, без семьи, без крова...

Осталось 8 месяцев, - мы будем вместе!

Желаю тебе, Ликин, здоровья и многих, многих лет жизни, жизни радостной, счастливой, полной достатка, насыщеной лю­бовью до конца; Желаю тебе успехов в труде, в твоей работе, и, конечно, в воспитании нашего славного сына!

 

Горячо, горячо целую свою Лику -  Сема.

Любимая женушка! Поздравляю тебя с днем рождения нашего сына и с днем твоего рождения! И сын у нас уж большой, и мам­ка совсем уже большая... Я все привык думать о Лике, как о маленькой девочке с косичками, моей дочурке- женушке, как я когда-то ее называл. А вот получил фотографию и увидел совсем взрослую женщину. . Ничего, Лидука, не унывай! Мы с тобой еще молоды, вся жизнь    впереди! А то, что потеряно в прошедшие годы, - постараемся наверстать с лихвой в будущей нашей жиз­ни. Лишь бы была воля к жизни! А у меня ее хоть отбавляй...

Я так соскучился по настоящей жизни, Лидука! Я так ис­тое ковался без тебя, без семьи, без крова...

Осталось 8 месяцев, - мы будем вместе!

Желаю тебе, Ликин, здоровья и многих, многих лет жизни, жизни радостной, счастливой, полной достатка, насыщеной любовью до конца; Желаю тебе успехов в труде, в твоей работе, и, конечно, в воспитании нашего славного сына!

 

Горячо, горячо целую свою Лику  -   Сема.

 

Решеты, 20/Ш-І945 г.

Дорогая Лика! Опять тоскливо становится на душе, - нет давно уже от тебя писем. Вновь что-то непонятное происхо­дит у тебя, или что случилось? Какие-то невероятные зигзаги получаются в наших отношениях... Нельзя ли их выпрямить хотя бы к концу нашей разлуки, в предвидении скорой встречи, до которой осталось всего лишь 8 месяцев?

Несколько писем я тебе отправил за последнее время, но ответа пока не имею. Связь, которая у нас с тобой не пло­хо восстановилась, оказалась вновь прерванной к моему горю. Ни писем, ни бандеролей... У меня настроение плохое, не шиб­ко хорошо. 2 последних месяца я был на такой работе (заведывал заводом), которая у меня растрясла остатки нервов и основатель­но подорвала силы. Пока что перешел на свою прежнюю работу, но еще окончательно не знаю. Во всяком случае, вот уже 10 дней, как я буквально отдыхаю от заводских передряг и тре­волнений.

Нет, я неисправимый дурак!.. Мне бы только биться голо­вой о стенку в тщетной попытке прошибить ее... Даже здесь, в этих условиях, в этой ужасной среде, где честный человек - ред­кость, я не могу отрешиться от своей старой привычки итти прямой дорогой, - напролом,   крыть все и всех попадающихся на пути. Поэтому меня и ставили на завод, где нужно было выправить положение. Шел я туда временно, пришлось поработать крепко. Сдал его вполне подготовленным к нормальной работе, сейчас он уже выполняет свой график. Главное, привел в порядок механиз­мы, оборудование завода, хромавшее на все 4 ноги. Но, чтобы продолжать свою работу на заводе с той же неослабевающей энергией, что и вначале, на это у меня пороху не хватило. Нет прежней выдержки, терпения, а, главное, сил... Крепко надо будет мне подремонтироваться самому. Ты мне в этом поможешь, конечно, Лидука?

У нас уже основные морозы прошли, вот-вот наступит вес­на. Зима была в этом году суровая, жала на все педали. Я выдер­жал ее с честью, ни разу не поморозился, хотя приходилось рабо­тать при 50-60° С. Как прошла зима у Вас? Ты мне так и не писа­ла про свои нужды; как было с топливом, как обеспечились Вы одеждой, обувью?

Фотографии, что ты мне прислала, влили в меня свежие силы, подбодрили и обрадовали меня. Какой хороший сын у нас растет, Лика! Над ним стоит крепко поработать, и для него стоит потрудиться, - из него толк выйдет! Как его успехи в учебе, здоровье?

Лидука! Пришли мне еще фотографии, а ты снимись в за­крытом платье.   Этот снимок твой я считаю неудачным, я хочу иметь чем больше твоих снимков, самых свежих. Посылай мне чаще бандероли, как можно чаще и пиши, пиши, и пиши.

Передавай привет маме, почему она никогда не пишет? Как ее здоровье? Привет всем родным.

Крепко обнимаю и целую тебя и сына - т/Сема.

 

Привет Самуилу с семьей, Нюмику, Люсе, Мифе и Вере, Тане - привет.

 

20.III.1945 г.

 

Родной мой мальчик!

 

Горячо поздравляю тебя с днем твоего рождения. Тебе уже 8 лет, ты - школьник! Я рад твоим успехам в занятиях и в по­ведении. Желаю тебе все лучших и больших успехов, которых ты должен добиваться настойчивым трудом. Будь примерным учеником в классе, послушным мальчиком в семье, - этим ты доставишь мне большую радость.

Сын мой любимый! Скоро наши доблестные Герои-воины разгромят злодеев-фрицев, кончится война, и ты увидишь своего папку , - я вернусь домой. Желаю

Желаю тебе здоровья и наилучших успехов.

Крепко, целую тебя, твой папа.

Передай привет мамусе, бабушке и дяде Самуилу.

 

Решеты, З/У-1945 г.

 

Дорогие мои, Лидука, Марик и Ал.Даниловна!

Горячо поздравляю Вас с нашим светлым праздником I Мая! От всего сердца поздравляю Вас с великой победой нашего наро­да над фашистскими мерзавцами - взятием нашими героическими войсками звериного логова - Берлина! Ура, ура, ура, родные мои!

Какими словами можно передать чувство радости и гордос­ти, владеющее нами в эти исторические дни? Как хочется быть сейчас с Вами, в нашей родной Москве1..

А еще больше хочется быть сейчас там, на фронте, среди бойцов, итти вместе с ними, бить и уничтожать немецких гадов, мстить им за их звериные дела, сотворенные на нашей советской земле, за их чудовищные преступления, за миллионы человеческих жизней, за горе и несчастья, пережитые человечеством от их фашистской дьявольской руки. Я бы не щадил там своей жизни, но и не отдал бы ее дешево врагу...

Но , что поделаешь, коль судьба определила меня иначе?

Осталось 7 месяцев - 214 дней, - близка уже моя свобо­да, близка наша встреча!

Ликин, родная моя женушка! В этот оставшийся короткий период времени нам нужно поддерживать между собою более тес­ную связь. Меня же чрезвычайно беспокоит вновь наступившее тягостное твое молчание. Что же происходит у тебя, что застав­ляет тебя так подолгу не писать мне, прерывать всякую связь со мной?

Лида, мы должны восстановить нарушенные между нами от­ношения, установить тесную душевную близость, какая всегда существовала между нами. Ведь скоро, совсем скоро, мы встре­тимся с тобой, чтоб уж больше не расходиться в жизни. Надо подготовиться к этой встрече, подготовить к ней свои любящие сердца. Пиши теперь мне часто, очень часто, чтоб я чувствовал нерушимую нашу близость, знал бы Ваши нужды, переживал их вместе с Вами…

Как прошла зима (у нас она была очень сурова в этом году), как здоровье твое, сына и мамы, каковы успехи Марика в школах, где ты работаешь, какою материальное состояние твое теперь, как жизнь? На все эти, и сотни других вопросов ты должна исчерпывающе и систематически писать мне. Ладно, моя дорогая Лидука? И, кроме того, пришли мне еще свои и  Марика фотографии. У меня есть сведения, что из Москвы разрешена от­правка посылок. Так или иначе, изыщи способы отправки мне кое-чего из белья, обуви и одежды, так  как мне буквально не в чем будет выйти отсюда. Сохранилось ли что-нибудь из моих вещей: костюм, пальто, белье, ботинки? И еще, если есть у тебя на сберкнижке деньги, то переведи мне 1-1 1/2 тысячи рублей. Прошу тебя также чем чаще посылать мне бандероли с газетами, журналами и книгами, преимущественно с газетами.

У меня все по-прежнему: здоровье    относительное, а ос­тальное... что и говорить!..

Крепко целую и обнимаю - Сема.

Привет мой Самуилу с семьей, Морозам, Тиматновым, Майке с ребятами и всей родне. Что слышно о Шуре Тиматкове и Николае Арутюнове? Живы ли они?

 

5/У-45 г

Дорогой Сема! Наконец получила от тебя весточку. Ты удив­ляешься, почему я не писала тебе, а я еще больше удивлена и обижена твоим молчанием. Тебе я послала много писем, фотогра­фии, бандероли, а от тебя не получала больше четырех месяцев ничего.

Раньше я беспокоилась, думала, что тебя куда-нибудь пере­бросили, но оказывается ты писал своим родным, что жив и здо­ров, настроение у тебя бодрое. Конечно, не надо скрывать, мне очень обидно, что мы с сыном у тебя не на переднем плане. Я и Марик так ждали поздравления ко дню рождения. - Почему же ты, зная что письма так долго идут, в феврале мог написать письмо родным, а не сыну?

Марик так долго ждал ответа на свое письмо, почти еже­дневно вспоминал об этом. Опять напрашивается вывод, что я и сын тебе не ближе всех. Наверное получаемые тобой посылки де­лают грань на самых близких и просто близких, к которым ты относишь единственного сына и жену. Но, поверь, Сема, что посылки - это еще не все. У меня нет и не может быть таких возможностей, чтобы посылать тебе посылки. Меня это страшно мучает. В одну из последних посылок я передала для тебя смену теплого белья. Получил ли ты? Вообщем мне тоже хочется внимания, возможного даже в твоих условиях. Связь между нами не должна прерываться, так же это зависит и от тебя. Конечно, ты отвык от меня, видишь, я тебе показалась взрослой и пожалуй чужой женщиной... Ты пишешь "не унывай", а для меня страшно подумать, что может мы не найдем в каждом из нас того, что было и того, что должно быть - близость, любовь, понимание... Чем ближе день нашей встречи, тем больше и больше я об этом думаю. Мне очень не нравится, что ты до сих пор не понимаешь как надо жить с людьми. Напрасно думаешь, что "итти напролом, крыть все и всех" - верный путь. Это давно уже вышло из моды. Если ты не поймешь этого, то и в дальнейшем тебе трудно будет жить. Ну, об этом поговорим подробно тогда, когда встретимся.

Теперь о себе и сыне. Марик в третьей четверти очень много болел, свинкой и два раза гриппом. Пропустил школу, но успехи его не снизились. Все отметки остались такие же. Сей­час заканчивает учебный год, нагрузка у него большая. Сегодня сдал годовой экзамен в музыкальной школе им.Гнесиных, получил отметку 5. Радость в семье у нас большая, особенно рада бабуш­ка. Из класса получили пятерки только 7 человек. Экзамен был по группе сольфеджио, пел он песенку, разобрал ноты и подоб­рал с ноты "до". Это было так приятно услышать по телефону: голос своего "мурзы" - "Мама, я сдал экзамен на "5". Он не вытерпел и сообщил мне по телефону. Я тебе писала свои опа­сения в отношении его занятий по музыке. Так и вышло, он очень испортил себе руки. То, что он не во время начал зани­маться по специальности испортило ему постановку рук. Я взя­ла сейчас для него частного педагога, которая уже дала ему шесть уроков. Теперь у Марика заняты почти все дни: два ра­за в неделю в школе - сольфеджио, два раза - урок музыки у учительницы и ежедневные занятия в общеобразовательной шко­ле. Кроме этого надо ежедневно готовить уроки в школу и зани­маться дома по музыке. За всем этим надо следить, в школу, на урок надо возить, в  общеобраз.школу провожать и встречать. Домашние занятия по музыке проходят обязательно в моем присут­ствии.

Я уже так устала и от этих всех забот.

Скорее бы вернулся папка, - разделил бы со мною часть этих обязанностей. А кроме этого надо работать, работать еще и дома, часто и ночами. Денег моих мало, приходится "халту­рить" дома. Часто еще помогает мама, Марика она балует часто и мясом и молочком, - если ей удается подработать - все тра­тит на внука. Устраивали мы наши именины, приглашали гостей. В этом году праздновали один день - 5-го числа. Было всего у нас 18 человек: Самуил М. с семьей и барышней Нюмы, Нинза с Василием, Таня с Петей, Мифа с приятелем, еще трое сослужив­цев моих и одна мамина знакомая. Веселились хорошо. Марик полу­чил подарки: белый шерстяной вязаный костюмчик от СМ. с семьей, фотоаппарат - детский от Номиной знакомой, шоколад -4 плитки, тортик, печенье от других. Я получила портфель, пла­точек на настольную лампу, духи, одеколон, губную помаду и цветы. Все было бы хорошо, если бы и ты был с нами. Уже три года я храню бутылку коньяка, откроем мы ее в первый день твоего приезда. Это у нас "НЗ".

Праздники 1-го Мая провела с сыном. В первый день мы были приглашены к Сам.М. на завтрак, потом я с Мариком поеха­ли в зоопарк, провели там весь день. Удовольствий для него много было, а на второй день гуляли по городу и даже катались с ним на двухэтажном троллейбусе.

Мой начальник на именинах у нас не был, т.к. в этот день у него тоже родился сын, которому теперь годик. Но он подарил Марику ценный подарок - валенки. Теперь у сына есть в зиму уже новые валенки. А остальное все надо делать новое. Нет шубки, галош, шапки и проч. Мне тоже нужно шить зимнее пальто. Я за войну так износилась, надо все приводить в по­рядок.

Близится лето, - надо опять думать об огороде, даче. Возможно удастся опять устроиться там же, где мы были в прош­лом и позапрошлом году. Купила уже удобрение для земли, те­перь надо копать и думать о семенной картошке. Свой урожай мы уже поели. Сейчас, к весне у нас с питанием стало хуже, приходится картошку покупать на рынке.

Я намного похудела. И опять остригла косы, говорят, что так выгляжу моложе.

Мама немного поправилась. Вообщем с улучшением питания по сравнению с прошлыми годами, - мы будем приходить в старую свою норму: я похудею, а мама поправится.

Как выглядишь ты? Почему не напишешь?

Возможно это письмо, как раз придет ко дню твоего рож­дения. Поэтому спешу поздравить и тебя, а пожелать тебе ты знаешь уже, что я хочу. Пусть только все это исполнится. В прошлом году мы в день твоего рождения праздновали, мама пек­ла кулебяку. Каждый год мы в своей семье помним этот день и особенно думаем о тебе.

Семик, у нас большое горе. Мы похоронили тетю Тасю. Она болела грудной жабой и умерла в больнице. О тебе она час­то вспоминала и любила, а Марика всегда сравнивала с тобой, он очень похож на тебя.

Пиши нам тоже чаще. Марик самостоятельно прочел твое письмо, улыбка сразу расплылась на его лице, глазки счастливо засияли. Он ждет с нетерпением конца войны, устроил карту с флажками и следит за всеми событиями. Каждый день радуем­ся победам. Вчера я проводила подписку на заем, я подписа­лась на 1500 руб.

Целуем и обнимаем тебя крепко, помни о нас, а в моей любви и постоянстве не сомневайся.

Твоя Лика.

 

Мой дорогой сын! Спешу сообщить тебе, что я жив и здоров, много работаю, по-стахановски, для того, чтобы добиться скорей­шей Победы над злыми разбойниками-фашистами. После окончания вой­ны я должен буду приехать домой, к тебе и к мамочке. Тогда уж мы порадуемся и повеселимся вдоволь, а я от Вас никуда больше не уеду, и мы будем всегда вместе.

У меня есть к тебе, мой Марик, такая просьба: слушайся во всем мамулю и бабушку, старайся не волновать их. Будь дисци­плинированным, как боец в Красной Армии. Пиши мне чаще и напо­минай об этом мамусе.

Будь здоров, мой сынка!

Крепко целую тебя и мамочку,

твой ПАПА.

 

ОТЕЦ. Война закончилась. Все возликовали, но это была минутная радость. У вас хоть салюты были.

МАМА. Я махнула 9-го мая водки – сто грамм. Впервые за восемь лет.

ОТЕЦ. Размахалась. Нам сделали поблажку – 9-го мы все филонили – и те, кто был на общих работах, и те, кто шуровал на отдельных должностях. Пришел на ужин в столовую сам начальник лагеря и сказал речь:  «Ну, что, товарищи враги, поздравляю вас с нашей победой. Может, она кому-то как ком в горле, но мы вас предупреждаем – теперь, когда фашистский зверь разбит наголову в своем фашистском логове, у нас, у товарища Сталина будут руки посвободней и вам, товарищи враги, теперь еще больше не сдобровать». Он вот так и говорил, я запомнил: «Товарищи враги!»

Я. Чушь какая-то.

ОТЕЦ. Не чушь. Мы-то сразу поняли правильно: сейчас, после победы, закрутят сильнее гайки и будет нам полнейший пи… конец, в общем. Так и случилось. Но речь свою гражданин начальник закончил празднично: «Теперь раздать всем хлеба по двухсотке и киселя наварить столько, чтоб уелись, суки!.. А от меня лично – вот вам, товарищи враги, коробка сахара!»

Я.    Это он добрый, что ли такой?

ОТЕЦ. Ага, добрый. Не одну тысячу людей сгубил. Но сейчас был добрый. Нас после ужина с киселем разогнали по баракам, а начальство в нашей столовой осталось, они там пили всю ночь. Праздник все же всенародный. Потому в середине ночи меня вызвали… Разбудили и вызвали.

Я.    Зачем?

ОТЕЦ. Чтоб я им пел.

Я.    И ты пошел?

ОТЕЦ. А куда же деться?

Я.    И что же ты им пел, папа?

ОТЕЦ. У меня репертуар огромный был.  Четыре песни и все любимые. «Песня о Москве» - раз, «С берез неслышен, невесом» - два, «На солнечной поляночке» - три и «Песня о Сталине».

 

Пауза.

 

Я.  Ты пел «Песню о Сталине»?

ОТЕЦ. Пел.

Я.   Как ты мог?

ОТЕЦ. Мог.

Я.    Позорник.

ОТЕЦ. Как ты сказал?

Я.     Я сказал – «Позорник».

 

             Отец дает в челюсть сыну. Я полетел к стене и упал.

 

ОТЕЦ. Не смей так со мной разговаривать. Я – твой отец, понял?

Я (встав). Позорник.

ОТЕЦ (еще раз замахивается, но не бьет на этот раз). Понял. Ты МОЙ сын.

Я.     Петь перед палачами – это как называется?

ОТЕЦ. Нет. Ты сын своей мамы.

Я (свирепо). Маму не трожь!

МАМА (с гордостью). Мой…твой… Теперь, Сема, ты видишь – это НАШ сын. Наш.

 

             Заиграла музыка. И чей-то голос – не голос отца запел «Артиллеристы, Сталин дал приказ…»

 

Я.   А у нас эту песню пели не так. (И запел как).

         Американцы, Сталин дал приказ

Поймать училку, выбить левый глаз.

Раздать тушонку, чтоб осчастливить нас,

Чтоб сотни тысяч матерей

Стояли в очередь за ней…

 

Свет медленно гаснет. Салют Победы. В небе в лучах прожекторов висящее на дирижабле полотнище с изображением Генералиссимуса – в профиль.

Эта картинка вознесшегося на небо святого – вдохновляет. Хочется пасть на колени.

 

Решеты, 20.У.1945 г.

Здравствуй, дорогая Лидука! Пишу тебе первое послево­енное письмо. Горячо поздравляю с Победой над врагом, с око­нчанием войны, с наступлением мирной жизни. Долгожданный день окончательного разгрома гитлеровских разбойничьих банд на­стал, - стало свободнее дышать на Земле, скоро заживем по-старому: свободно, радостно и счастливо. И мне осталось 6 1/2 месяцев, или 196 дней, и я буду свободен!

Теперь я уже могу сказать уверенно, что скоро мы с тобой увидимся наконец, опять будем вместе. Но как тяжко до­жидаться окончания срока...

Томительно и тягостно плетутся дни, забываешься только в работе, она спасает. Работаю сейчас много, физически устаю до крайности, и очень этим доволен. Но настроение у меня пло­хое. Совершенно не получаю писем ни от тебя, ни от сестер. Правда, последнее письмо от Паши было от 23.Ш, в котором она писала, что мама была очень больна воспалением легких, но выз­доравливает. Я все же очень беспокоюсь. Прошу тебя, Лидука, сообщить мне о здоровьи мамы. Да и от тебя уже сколько време­ни нет ничего. Так хорошо наладившаяся связь между нами опять почему-то порвалась. Ни писем, ни бандеролей, ничего... А я ведь отправил тебе несколько писем за последнее время.

Как прошла у Вас зима? Каковы успехи Марика в учебе, здоровье Ваше? Как организуешь летний отдых? Лидик, очень прошу тебя писать мне часто на протяжении этих оставшихся 6-ти месяцев.

Кроме того, посылай мне почаще бандероли с газетами, жур­налами и книгами, как можно чаще, - это окажет мне материаль­ную помощь. Как будто сейчас разрешена отправка посылок из Москвы. Если это так, то вышли мне чего-нибудь. Я очень нуж­даюсь, кроме продуктов и табака, в одежде, белье и обуви, у меня ничего нет, и не в чем будет выйти отсюда.

Переведи мне денег 1 – 1 1/2 тысячи рублей, если есть у тебя на сберкнижке. И, главное, готовь почву к твоему при­езду сюда к 3.ХП, чтоб встретить меня. Жду твоих писем и все­го, что прошу.

Крепко целую, твой Сема. Пришли мне еще фотографии твои, сына и мамы.

 

26.У-45 г.

Здравствуй, дорогой Сема! Пишу тебе уже в мирное время...

Война кончилась. Радостно, что кончилось кровопролитие, люди теперь заживут счастливо и спокойно. Признаюсь, с этим событием я ждала и твоего возвращения в семью, но пока перемен нет. Время идет. Настанет ли день радости и в нашей семье? Я много сейчас думаю об этом, мечтаю даже. Марик ночью, как только услышали мы, что окончилась война, - сразу же заявил: "теперь скоро приедет и мой папа". Ждем мы тебя, дорогой! Я не знаю как будет, но, конечно, лучше было бы, если бы ты при­ехал к нам. Здесь дом и все было бы лучше. Если ехать мне к тебе, это связано с большими трудностями. Марик будет учить­ся, надо его отрывать от школы, я работаю, надо просить от­пуск, а это все теперь так трудно. Обо всем этом ты сразу же мне напишешь, как будет обстановка. Во всяком случае, если тебе никак не удается приехать к нам, то я приложу все силы, чтобы организовать поездку к тебе. Как только говорить Марику? Он уже все понимает. Школу он закончил хорошо, годовые отмет­ки - все круглые пятерки, кроме физкультуры, по которой выве­дена 4. Учительница им очень довольна, на родительском собра­нии хвалила. Получила я его ведомость успеваемости за весь год – на руки, – ждет тебя, чтобы показать.

В музыкальной школе тоже сдал экзамены за год на 5. Сын у нас хороший, способный, но и баловник и непоседа. При­ходится часто из-за этого воевать с ним. За хорошую учебу угостила я его мороженым, а вечером и дядя Самуил тоже угос­тил всех нас, тоже мороженым.

Настоящий подарок, я сказала, привезет тебе папа. Сейчас опять заболела мама, чувствует она себя последнее время опять плохо. Питание к весне у нас ухудшилось. Начали мы копать опять огород на старом месте. Если будет теплое лето, то мама и Марик будут там жить, т.к. Марику надо хоро­шо отдохнуть за лето. Приезжай - картошки будет вдоволь сво­ей. Сейчас еще Марик ходит к частной преподавательнице по музыке. Стоит это мне 500 руб. в месяц. Заработок у меня в среднем 1300 руб. - живем очень скромно. Все расходы идут на Марика, а мы кое-как, приходится во многом себе отказывать. Тебе деньги вышлю, как только надо будет. Пока передала через С.М. для тебя в посылку - пару простых рабочих ботинок (ношенные), - я купила их еще в 43 г., когда Волока возил тебе посылку. И еще передала для тебя новую верую верхнюю рубаш­ку. Получил ли ты ранее посланную мною, пару теплого белья. Что есть у меня, нужное теперь - я посылаю. Костюм твой и пальто целы, но посылать эти вещи я не буду, если поеду – повезу или же приедешь – возьмешь. Сейчас это тебе не надо, а послать, чтобы пропало - жалко, я берегла все это так дол­го не для того, чтобы пропадало. Приедешь - все у тебя будет. При первой возможности - пошлю тебе посылку - просить меня об этом не надо. Получила от тебя последнее письмо от 3/У. Рань­ше я тебе еще писала, что погиб у нас еще и Николай Губ. О Шу­ре Т. и Никол.Ар. - ничего не слышно. Погиб еще и дядя Саша анапский. Вообщем вся родня почти.

Привет тебе от всех родственников.

Целуем и ждем - Лика.

 

2/УI-45 г.

 

Дорогой Сема! На днях ты опять снился мне во сне, буд­то бы приехал, но не зашел домой, а прошел мимо.

Мне от этого горя стало очень тяжело и я проснулась. Как ты, здоров ли?

У нас жизнь течет без перемен. Все время в заботах, к тому же мама опять плохо себя чувствует. Огород до сих пор не засадили, - это у меня камень на душе, - время идет, а дело не движется.

В мае стояли все плохие погоды. Сейчас уже третий день тепло и даже жарко. Надо Марика вывозить за город, а денег на всякие непредвиденные расходе не хватает.

Еще у нас неприятность: жена Никола Губ. подала в суд на раздел комнаты на Воздвиженке. Мама нервничает - прожила в комнате 20 лет, а теперь должна кому-то ее отдать! После смерти Николая - жена его пошла по плохому пути, завела се­бе кучу мужчин. Все это неприятно.

Пока что пришлось нанять защитника - все стоит деньги, а чем кончится не знаю.

Марик пока учится у частной учительницы по музыке, стал заметно лениться - тянет его погулять. На днях сильно прови­нился, ушел с товарищами в кино без разрешения и соврал:

Я его жестоко наказала - поставила на колени на соль, стоял и плакал. Но, наверное, запомнил на всю жизнь и теперь дает слово: не врать.

Вообще - как пошел он в школу - мне стало труднее с ним ладить. Появились новые замашки, я нервничаю. Главное -любит очень спорить и противоречить (это в нем твоя черта), мне так иногда трудно с ним.

Приезжай скорее, хоть частично возьми на себя миссию воспитания. Без отца - мальчика очень трудно растить.

Еще беда - до сих пор вожу его в женские бани с собой, а он ведь уже большой.

Каждый день приносит все новые и новые заботы.

Пишешь ли ты мне, или опять не ждать от тебя скоро письма?

Привет от всех наших родственников.

Целую крепко.

Лика.

 

3.УI.1945 г.

Дорогая моя Лидука! Как же мне дождаться весточки от тебя? Ты ведь получила столько моих писем, почему же не отвечаешь?

Правда, я долгое время и сам не писал, но я не был вино­ват в этом, не мог... После этого я уже отправил тебе несколь­ко писем, и с великим нетерпением жду твоих весточек. Как твое здоровье, работа? Как наш сыник, мой Марик, получил ли он мои письма? Как здоровье А.Д.?

Еще и еще раз поздравляю с Победой над фашистскими мра­кобесами. Как-то сейчас в нашей родной Москве после войны?

Ликин, я просил тебя выслать мне одежду, белье, обувь, т.к. мне ведь осталось 6 месяцев, надо быть готовым к выходу. Переведи денег, если есть, конечно, и высылай почаще бандеро­ли с газетами и книгами. А главное - пиши...

Скоро уже наступит долгожданный день моего освобождения, нашей встречи.

Крепко целую Вас, моих родных – Ваш Сема.

 

Решеты, 8.У1-1945.

Дорогая моя Лидука! Твое письмо от 5.У получил, очень обрадовался. Но когда же ты перестанешь удивляться и обижать­ся моему молчанию? Ведь я то не всегда могу тебе написать и отправить письмо. Не сравнивай моих условий со своими. И не надо попрекать меня тем, что я пишу своим родным и не всег­да тебе... Ты уже не в первый раз повторяешь: "не в посыл­ках все дело". Этими словами ты глубоко обижаешь меня. Если б ты знала хоть немного об условиях моего существования, то не говорила б так. Я тебе как то писал уже, что именно посылки, что я получал и получаю от моих родных, спасли меня. И сейчас, в самое последнее время, только помощь сестер выручила меня из очень тяжелого положения. Если ты хочешь знать, я обязан им своей жизнью. Как же тебе после этого обижаться на то, что я пишу своим родным? Но всегда, когда я пишу им, то пи­шу и тебе. Ты получаешь - не меньше писем, чем они. Меня силь­но задело твое замечание о "самых близких" и,"просто близких" родных... Это вовсе необдуманно с твоей стороны и навеяно каким-то нехорошим отношением ко мне, какой-то предвзятостью, от которых надо все же избавиться, так как вносит раздор меж­ду нами.

Да, Лика, прошло ведь 8 лет... В моем представлении ты все такая же, какой я тебя оставил. Но, судя по последней фо­тографии ты изменилась, выглядишь старше, куда солидней. Я очень прошу прислать мне новые фотографии, более удачные, где ты уже без кос, без этой грандиозной прически, к которым я не привык. Но и меня ты найдешь изменившимся, постаревшим... Ведь мне пошел уж 41-й год...

Хотя я и не так уж плох и сейчас - больше моих лет мне не дают, а иногда и меньше.

Но хвастаться собою не буду. Не имел к этому оснований в хорошие времена, тем более теперь.

Когда увидишь, надеюсь, не разочаруешься в своем муже, так же как я хочу не разочароваться в своей женушке. Скажу тебе по совести, что очень доволен тем, что ты сняла косы и стала носить прежнюю прическу. Пришли мне поскорей свои послед­ние фотографии. И Марика тоже. Этим ты доставишь мне большое удовольствие.

Прости меня за невнимательность, что не во время позд­равил тебя и сына с днем рождения. Но так уж бывает у меня, что выпадает из памяти самое важное. А потом спохватываешься…

Ликин! Я прервал письмо (сегодня уже 15. УІ), не смог сразу закончить, а вчера получил еще письмо твое от 26.У. Как хорошо мне становится, когда приходит письмо от тебя... Большую радость доставили мне успехи Марика в учебе. Это моя величайшая гордость и смысл моей жизни. Быть с тобой и с сы­нок! Вот к чему я стремлюсь все эти годы.

Но, повторяю, не надо предаваться иллюзиям, нужно гото­виться ко всему. Может случиться, и скорей всего это будет именно так, что я в Москву поехать не смогу, а должен буду оставаться в этом районе на работе. Пройдет некоторое время и я, конечно, надеюсь, что получу не только право на возвра­щение домой, в Москву, но и полную реабилитацию. А пока что надо серьезно подумать о том, чтоб тебе приехать в начале де­кабря сюда. Когда приедешь, мы решим окончательно все вопросы устройства нашей дальнейшей жизни.

Работу здесь ты сможешь получить. Все дело в учебе сына, которую нельзя прерывать. Во всяком случае, готовь почву для получения отпуска, чтоб без задержек, когда я выйду, приехать ко мне.

Выехала ли мама с Мариком уже на дачу? Как наш огород? Я думаю, что в этом году жизнь будет уже легче прежнего. Де­нег вышли мне немного сейчас, так как на них я сумею купить в нашем ларьке картошку, овощи, молоко. Нам разрешают перево­дить деньги на ларек и покупать себе продукты.

И бандероли пошли мне. Пару теплого белья, я получил, но не знал раньше, что это ты послала. Это меня обрадовало бы очень. Ботинок и гимнастерки я еще не получил. Сегодня пришла посыл­ка от Паши от 31.У, отправленная из Пушкино.

Ликин, родная моя, любимая женушка!

Все должно быть и будет у нас с тобою хорошо. Я глубоко в это верю. Мы еще будем жить и жить, любить, воспитывать своих детей.

Крепко обнимаю и целую тебя и сына ,твой Сема.

Горячий привет маме, Самуилу и всем родным.

Жду от тебя писем и бандеролей.

15.У1-1945 г.

 

 

Дорогой мой мальчик, сын мой родной и любимый!

Великую радость доставило мне сообщение мамочки о твоих успехах в школьных занятиях и в музыке.

Больше всего я доволен тем, что ты сдержал данное мне слово и стал учиться на пятерки. Это хорошо, мой Марик, очень хорошо!

Летом надо будет хорошенько отдохнуть, закалиться на солныш­ке, окрепнуть, чтобы в будущем году учиться еще лучше, еще ус­пешней.

Сейчас еще я не могу приехать, но пройдет некоторое время и мы, наконец, увидимся с тобой.

Пиши мне о себе, о своих товарищах, об учителях, о школе, о своих играх, книгах, что читаешь.

Пиши мне сам почаще, да и мамочке напоминай, а я буду отве­чать Вам сразу.

Крепко, крепко целую тебя,

твой папа.

 

Решеты, 5.ХП. 1945 г.

 

Дорогая моя Лика! Получил твое письмо от 2/У1- очень растроился твоими сообщениями. Твое жестокое наказание, при­мененное к мальчику, ничем не оправдывается. Как это можно ставить ребенка голыми коленками на соль? Это ведь так уни­зительно и оскорбительно для детской души, должно вызвать естественное озлобление, и вряд ли может привести к исправле­нию. Я категорически возражаю против таких мер, они не педаго­гичны, не возбуждают в ребенке добрых чувств, а зачастую при­водят к обратным результатам.

Ликин, дорогая женушка! Не обижайся на меня за резкость, но она помогает ясности и взаимопониманию. Надо воспитывать сына на образах лучших людей, окружить его атмосферой честнос­ти, благородства, любви к людям, и нашей советской Родине, к комсомолу, рассказывать ему о жизни замечательных людей, под­бирать книги, журналы для него, доступные детскому разуму, чем дальше держать его от интересов взрослых людей. Немедленно прекрати водить его с собой в женские бани. Это ведь просто ужас­но! Мальчику уже 9-ый год, а он ходит в женские бани!.. Волей-неволей это вызовет в нем, недопустимую для ребенка, реакцию, вызовет в нем преждевременные эротические размышления, тем более, что на улице и в школе он бывает среди развращенных ре­бят, рано узнавших о половой стороне жизни взрослых людей. Сейчас же, немедленно прекрати это. Проси Самуила (передай ему мою личную просьбу об этом), чтобы он ходил с Мариком в баню. Пусть Нюмик его берет с собой, или пусть он моется до­ма. Пусть он, наконец, лучше по месяцу вовсе не моется, но только не води его больше в женские бани.

И еще, наверное, ты кладешь частенько Марика с собою в постель, - сознайся!? Я тебе уже давно, несколько лет на­зад, писал, чтоб ты этого не делала. Это очень вредно, это вызывает т.н. "детский онанизм" у мальчика, слишком рано он возбуждается близостью голого женского тела, что вызывает в нем половые эмоции. Надо всячески избегать этого, моя доро­гая Лика, всячески оберегать его от этих взрослых представле­ний и мужских переживаний. Пусть его первая любовь к девушке, которая неизбежно придет к нему в свое время (но только в свое время, а не раньше...), пусть эта первая любовь его не будет запятнана похотью, открыто-грубым половым инстинктом, стрем­лением поскорее овладеть женщиной. Отношение к женщине должно облагораживать, воспитывать лучшие чувства и качества в муж­чине. А это надо подготавливать с детства, ибо потом уж бу­дет поздно... Скольких преступников, отъявленных бандитов, уголовников я здесь насмотрелся (мне приходится жить среди них), и в подавляющем большинстве случаев, у них начиналось с слишком раннего курения, водки и знакомства с женщинами. Эти, слишком рано познанные ими, пороки приводили их и толкали на путь преступлений. И все это - недостатки воспитания со стороны семьи и школы. Ибо в наших советских условиях, в на­шей социалистической стране, каждый имеет возможность учиться и трудиться, быть полезным и достойным членом общества свобод­ных и культурных людей. Уголовное преступление у нас не вызыва­ется никакими социальными и экономическими факторами, оно ни­чем не оправдывается. И, если у нашего ребенка возникнут нехоро­шие наклонности, то в этом повинны будем только мы с тобой, только мы с тобой, больше никто, и никакие другие причины.

Когда он вырастет, станет уже взрослым юношей, мужчиной, он успеет надышаться близостью женщин, окунуться в сокровенные глубины, полностью насладиться этим чарующим, пьянящим сопри­косновением с женским телом, насытиться самому и дать истинное счастье и удовлетворение любимой женщине, как это бывало с его отцом, как это было, и будет еще, в отношениях между нами с то­бой, моя любимая и желанная Лика!

Но сейчас блюди его, нашего сына, как зеницу ока, не до­пускай его ни к чему плохому и, для его детского организма и мыш­ления, вредному.

Не обременяй его, во время летних каникул, занятиями. Сейчас учительница ему не нужна. Достаточно того, что он получа­ет в музыкальном училище. Ежедневные домашние упражнения, в пределах программы, назначенной училищем, - вот что нужно обес­печить во время каникул. А лучше всего, конечно, отправить его на отдых с бабушкой на дачу, под Москву, чтоб он окреп, поправился, отдохнул. Ведь он еще совсем у нас маленький, и не надо на него слишком нажимать. Вот пока все мои замечания насчет воспитания сына. Напиши мне свое мнение, и как ты претворяешь их в жизнь.

Что с маминой комнатой на Воздвиженке? Чем окончился суд с б. женой Николая? Я думаю, что нет у нее оснований пре­тендовать на комнату, можно было бы оспорить ее иск. Ах, как жалко, что меня нет в Москве, я бы обошелся без адвока­тов в этом деле.

Напиши мне о результатах. Готовься, Ликин, к поездке сюда, ко мне, к 3/ХП, подготовь к тому времени отпуск. У меня нет достаточных надежд, что я смогу сразу поехать в Москву. Очевидно, придется оставаться в здешних местах или, во всяком случае, поселиться в другом месте. Будь готова, чтобы сразу, по моему вызову, приехать ко мне.

Будь здорова, моя дорогая, с нашим сыником и с мамой.

Крепко обнимаю и целую, твой Сема.

Горячий привет маме, всем, всем родным.

Пиши по адресу: ст.Решеты Красноярск, ж.д., п/я 235/5,

ОЛП № I, мне.

1/IХ-45 г

Дорогой Сема! Близится день нашей встречи... А ты все молчишь, не пишешь о своих планах. Что ты думаешь? Вернешь­ся ли снова в свою семью или у тебя уже другие планы? Я пи­сала тебе, чтобы ты сообщил мне, ехать ли мне к тебе, или ты сможешь приехать к нам? Отпуск по работе я отодвинула на декабрь. Если ты напишешь, чтобы я с Мариком приехали к те­бе, то я буду хлопотать о выезде. Если же ты сможешь прие­хать в Москву, то мы рады тебя встречать дома. Все уже го­товится к твоему приезду. Нет дня, чтобы мы с Мариком не го­ворили об этом. Марик ждет тебя с особым детским нетерпением, а я еще и с затаенной тревогой в сердце.

Семик, если бы ты только знал, что я переживаю... Как мне хочется быть с тобой и как мучительно сомнение... Зная только, что Марику нужен отец, его ты должен пожалеть, он рос без заботы и ласки мужчины.

Из твоих писем я заключила, что ты имеешь очень смутное представление о воспитании ребенка. Практически это совсем не так просто, как тебе кажется.

Сейчас Марик уже включился в учебу в обеих школах. В общеобразовательной школе идет ничего, троек нет, но шалит здорово. Любит подраться, - задира хороший. По музыке занима­ется в школе два раза в неделю (сольфеджио), два раза по спе­циальности у учительницы и два раза с другой учительницей -дома, готовит уроки, заданные учительницей по специальности. Это пришлось сделать для того, чтобы ему было легче, я уже не могу следить за правильностью его занятий. Объем моих му­зыкальных знаний уже исчерпан, поэтому пришлось нанять особую учительницу до твоего возвращения. Тогда, вероятно, ты будешь следить за его учебой. Вообщем вся неделя у Марика занята за­нятиями, кроме которых он должен еще и сам заниматься ежеднев­но по музыке и готовить уроки в школе.

Сейчас у него очередное еще увлечение. Упорно следит за ходом матчей по футболу, знает все команды и их игроков. Это почти психоз, я уже не знаю как его отвлечь от этого. Любит еще и шахматы, но играть ему почти не с кем. Ждет тебя, что­бы сразиться.

На днях купила я ему за 1500 рублей кроватку, теперь Марик спит уже отдельно.

Расходов у нас много, приходится работать еще и вече­рами ("халтурить"). Больше нас вывозит мама, она почти сей­час нас кормит, в этом помогает С.М. С комнатой мамы кончи­лось положительно - суд решил выселить Маруську из комнаты мамы. Пришлось все лето судиться, много было потрачено нер­вов и денег. Марик в этом году поправился плохо, т.к. на да­че из-за судов пришлось быть мало и погоды были летом очень дождливые. Картошку мы еще не начали копать. Как подумаю, что это еще мне предстоит, так жуть берет. Ведь самое тяже­лое - это перевозка, все приходится возить на своем горбу.

У меня силы тоже подорваны, За последнее время я пере­несла ангину в сильной форме с осложнением на сердце. Ангина кончилась в три дня, а я бюллетенила четырнадцать дней, т.к. врачи признали заболевание или обострение сердечной деятель­ности. Было досадно болеть. Я на сентябрь месяц попросила у директора разрешение работать дома, чтобы больше следить за занятиями Марика, приучить его к порядку вначале года, а вы­шло так, что Марику пришлось ухаживать за мной, т.к. я про­болела с первого по четырнадцатое сентября. Он ходил в апте­ку, за хлебом, в магазин и даже один раз ездил ко мне на служ­бу - отвозил выполненную мною работу. Как только спала тем­пература - я понемножку "халтурила". Вот так и проходит наша жизнь.

Сема, через С.М. я передала давно для тебя ботинки и серую новую верхнюю рубашку. А сейчас еще одну пару нового белья. Получил ли ты это? Почему то ботинки тебе не послали, говорят, что тяжелые. Сейчас пошлю тебе одну тысячу рублей, - я получила за "халтуру".

Ты, наверное, думаешь, что я тебя забыла, а я ведь толь­ко и живу тобой и надеждами на счастливое будущее наше. Пиши. Деньги - это на дорогу. Писать много не буду - все тебе ясно. Я люблю тебя также сильно.

Целую - Лика.

 

         З.ХП.1945 г., Решеты.

 

Дорогая моя Лидука, любимая женушка! Вот подошла наша горькая дата. Я полагал, что она в нынешнем году будет счаст­ливой датой моего освобождения, возвращения в семью. Но судь­ба иначе сгадала. Опять отсрочка, меня оставили "до особого распоряжения", т.е. сверх срока на неопределенное время. Еще один крепкий, тяжелый удар приходится перенести! Но надо перенести и его во что бы то ни стало.

Крепись, моя родная! Я не думаю, чтобы это продолжалось долго, к весне, очевидно, отпустят, - таково сейчас общее по­ложение в отношении таких, как я.

Так что не ко мне одному применена такая задержка, - это делается по общей директиве. Местное начальство обещает возбудить ходатайство о быстрейшем моем освобождении, так что наде­юсь все же, что долго не задержат. Война кончилась, и, когда все уляжется, успокоится, разрядится обстановка, тогда уж во всяком случае, держать больше сверх срока не будут. Что же ка­сается меня лично, то есть основания полагать, что меня вско­ре выпустят. Столько ждали, подождем еще немного.

А я так готовился к освобождению. Ты не представляешь всех моих переживаний. А сейчас я чувствую себя так же, как 8 лет назад,   в тот злосчастный день - З.ХП-1937 года.

До сегодняшнего дня я все еще не терял надежды, нервы были напряжены до отказа, а сегодня я как после тяжелой, дли­тельной болезни...

Но, ничего, родная Лика, не хочу терять бодрости и на­дежды. Вопреки всему хочу жить и жить!

Я хорошо окреп и радовался своему здоровью. Я сейчас вполне полноценный мужчина, что называется, крепко стою на своих ногах, хорошо выгляжу, и ты была бы довольна моим внешним видом. Наружных следов моего 8-ми летнего тяжелого существования на мне не заметишь, несмотря ни на что я очень хорошо сохранился, и мне никто больше 32-34-х лет не дает.

Так что ты, моя дорогая, получишь обратно 100-ого му­жа, если, конечно, ничего в дальнейшем со мною не случится, если останусь жив и здоров, в чем я хочу быть уверенным.

Получала ли ты отпуск на декабрь? Боюсь, что ты выехала ко мне, а сейчас очень тяжело ехать, да я еще в заключении. Если до весны меня не выпустят, то в апреле м-це приедешь ко мне на свидание. Нам необходимо увидеться, я очень истосковал­ся.

Не обижайся на то, что я долго не писал и не отвечал на твои письма. Я не мог писать, я не знал, что писать. Я ждал сегодняшнего дня с таким трепетом, с ужасной тревогой в серд­це. У меня не было полной уверенности в освобождении, но я так надеялся.

Но, когда я собирался писать, то не знал и не мог ничего писать. Сегодня судьба определилась: нужно еще какое-то время претерпевать, разлука наша продлена. Только не отчаивайся, моя дорогая, не все потеряно, мы еще будем жить с тобой хорошо и радостно.

Очень благодарен тебе за перевод денег. Я получил изве­щение о поступлении 2-х переводов по 1000 рубл. от тебя и 500 рубл. от сестер. Теперь я сумею получать по 50-100 рублей в ме­сяц, что будет для меня серьезной поддержкой. Полагаю, что и по дню освобождения останется достаточно денег.

Хочу, Ликин, договориться с тобой о том, чтобы установить нам с тобою настоящую связь, чтобы ты писала мне не раз в 2-3 месяца, а часто и того реже, а каждую неделю, каждые 10 дней. И я, по мере моих возможностей, тоже буду писать часто, отвечать тебе на все письма.

Сейчас я особенно нуждаюсь в моральной поддержке, да и ты тоже - окажем же ее друг другу.

Сыну скажи, что мой приезд задержался, так как меня не отпускают с работы, я еще здесь нужен. Не огорчайся сама и не огорчай его, - все будет еще хорошо.

Пиши мне о своем здоровьи, о работе, о жизни, - мне хо­чется знать все подробности. Как идет учеба Марика, его успе­хи, поведение, здоровье? Напиши мне, как Марик сам относится к занятиям, проявляет ли он сам достаточно интереса к своим заня­тиям, урокам, как все ему дается, не перегружен ли он слишком?

Как здоровье мамы А.Д.? Как ее ноги? Белье и рубашку серую, что ты послала мне, я получил, - спасибо тебе за них.

Не горюй, Лидука, и я постараюсь тоже пободрей себя держать, "не опускать нос на квинту".

Горячо тебя обнимаю и целую. Твой Сема.

Пришли свежие фотографии.

Привет маме, Самуилу с семьей, всем родным!