Пресловутые форс-мажорные обстоятельства случаются не только при выполнении контрактов на поставку листового проката из Бийска в Боготу. Радиостанция — обычное предприятие, с лёгкой долей безумия, где тот самый форс-мажор если и не частый гость (как на телеящике), то ситуационно ожидаемый — точно.
Самый распространённый незапланированный конец света — это... конец света, т. е. электричества. Но рассказывать о мужественной и самоотверженной работе ИБП (источник бесперебойного питания) конечно, увлекательно, но несколько занудно. А занудства хотелось бы избежать.
Вторым в рейтинге концов света стоит отсутствие «дорогого гостя» в эфире. Для того чтобы конец света наступил, долго выманиваемая из кабинетов и кулуаров Очень Важная Персона должна отказаться принести своё бренное тело на радиостанцию минут за десять до начала программы. А лучше — за три. Чтобы миновать утомительную процедуру аутодафе, которую проводят с редакторами и приглашающими продюсерами. Двадцать двенадцать! Ватерлоо! Битва за урожай! Что делать?! Ведь под эту су... Очень Важную Персону писались бэки, вызванивались эксперты, анонсы крутились как зарезанные в течении суток! Если это и мажор, так уж действительно форс.
Как-то раз на радиостанции, которая глупостями не занималась, а несла исключительно разумное, иногда доброе и никогда вечное в массы, желающие человеческого, случился тот самый конфуз. Персона в ранге о-го-го (честное слово, не помню кто) за три минуты до своего заявленного появления в эфире сообщила о «нахожусь на важном совещании». Они всегда, когда в «Царской охоте» или где к зубцам поближе обедают, «на важном совещании» находятся. Разумеется, персона сама не снизошла до такой фигни, как личные извинения перед журналистами. Эта обязанность — дело помощницы, у которой ноги из телефона, кажется, торчат. Мол, Карп Федотыч извиняется, но вы же понимаете...
Понимаем. Нам-то что делать? Эфир — вещь прямая, часовых извинений за яму желудка вельможной персоны не потерпит. Вернее, эфир-то потерпит — слушатели разбегутся. Стало быть, за те оставшиеся от выпуска новостей две минуты надо родить тему программы, которая бы вызвала бы слушателей на то самое необходимое живое-человеческое. Задача сложная, но на безнадёгу не тянет...
Редактором и продюсером той программы работала милая девушка, почти ребёнок, семнадцати лет от роду. Была она не по годам собранная и исполнительная. Все на станции девочку любили и берегли от ненужных взрослых стрессов. И даже называли ласково и по-отечески: Анечка. И все знали, что есть у Анечки совсем не тайная страсть. А именно: любовь к домашним животным. Разным. Большим и маленьким, симпатичным и, что называется, на любителя. Последнее же увлечение этого прекрасного радиодитя — шиншиллы. Зверь фотогеничный и в неволе размножающийся. Она про свою шиншиллу всем рассказывала. А поскольку фонетически название этого существа для русского уха необычно, рассказы эти все помнили и о явной страсти Анечки не забывали.
Ну вот, значит, гость кинул, темы нет, в эфире страстно прогноз погоды в Бугульме зачитывают. Около дверей студии неспешно беседуют ведущий программы, которая сейчас должна начаться, и Анечка. Лица у них отсутствующие и вообще трансцендентальные, как у Махариши Махеш. А что суетиться? От цунами не убежишь. Ведущий знает, что сейчас ему всё равно какие-то слова про что-то говорить придётся. Анечка знает, что вину за кинувшую всех сановную скотину повесят на неё. Ну, может, не полностью, но надо же кого-нибудь наказать. Не сильно, но примерно. Тишина и полный штиль, как в центре циклона. Сейчас начнётся.
И вот в тот самый момент, когда не без положенного природой сарказма новостник заканчивает предчувствия погоды вечными словами «в Москве вероятность осадков невелика», Анечка сомнамбулически изрекает: «А что если про шиншилл?». Немой,разумеется (что тут скажешь?), вопрос в глазах журналиста-радиоведущего. «Ну, в целом, о шиншиллах. О том, кто они. Какие они. И пусть слушатели звонят,высказывают своё мнение». Тут ведущий очнулся: «О чём, Анечка?!».
Не дослушав ответ («О шиншиллах!»), крепкой мужской рукой ведущий, выполняя своё предназначение, как следует из названия, заводит продюсера Анечку в студию и сажает напротив себя у гостевого микрофона. За ту минуту, пока идут анонсы следующих программ, он говорит ей, что, мол, сейчас мы с тобой будем выманивать слушателя на разговор о шиншиллах, а ты выступишь в качестве эксперта. Слабые возражения Анечки утонули в хорошо поставленном голосе коллеги: «Здравствуйте,друзья. В эфире программа... Сегодня у нас необычная тема...»
Тот шквал из эсэмэсок, который обрушился на шиншилловедов от шиншиллолюбов в течение часа, не снился ни одной радиопрограмме. И уж точно внимание аудитории было гораздо выше, чем интерес к той самой «нахожусь на совещании» персоне. Не говоря уже о том, что все сотрудники станции весь час не работали, а гоняли балду и реготали над эфиром.
Может, звёзды так сошлись. Может, в московскую атмосферу удачно заехал ветер из Голландии. Да только подобного больше не повторялось. Зато теперь, когда очередная Очень Важная Персона норовит манкировать прямым эфиром за десять минут до оного, участники событий говорят: «Будем делать эфир о шиншиллах».
Справедливости ради: про особенности размножения шиншилл в неволе в той программе не было сказано ни слова.
Игорь Ружейников
