Очень даже неплохо, когда к тебе в эфир приходят люди уровня Роберта нашего Де Ниро. Каждый раз, невзирая на постные дни и шаббад. Можно надувать щёки от близости к великому телу. Как правило, надувание щёк в эфире видно только искушённым.
А вот неоправданная радость по случаю прихода дорогого и уважаемого победителя конкурса отечественных ароматов «Гоголевская Шанель» аудиторией растолкуется однозначно неправильно: занесли. А если не занесли, то вообще не понятно, зачем и для чего. И невдомёк слушателю искушённому и не очень, что эфиров много, а де ниров — не очень. Их вообще раз-два и обчёлся. И каждый день они по радивам не шастують, а слушатель, подлец, интересного каждый день хочет. А где его взять, «интересного», каждый день, если генераторы этого самого интересного, т. е. «дорогие гости», всю правду своей непростой и полной жизни из своих же интервью подчерпнули? Засада? Это только на первый взгляд подмастерья радиоактиватора. Боятся такой ситуации только юноши со взором горящим, мечтающие сфотографироваться в обнимку с администратором звезды на фоне логотипа родной медийной компании.
Прежде всего в лихую годину не худо бы вспомнить, что это твой эфир, и те сотни тысяч радиослушателей, которые «прильнули к своим радиоприёмникам» (узнать бы автора этой фразы и спросить, как он себе это «прильнули» «представляет), делают это ради твоего шоу. У них это в привычку, понимаешь ли, вошло. Если слушателей три с половиной калеки, тоже ничего не меняется. Радиоактиватор не адаптер между Кобзоном и любителем песни «Малая земля, геройская семья». Пусть даже кобзоны так и думают. Поэтому для успеха безнадёжного предприятия необходимо прежде всего убедить самого себя в интересности собеседника. Обычно это не удаётся, потому что собеседник... читаем выше. Тогда про собеседника надо по возможности забыть, благо мы и так знаем, что он ответит на любой вопрос. Он скажет: на моих концертах можно видеть людей любого возраста, фильмы с моим участием смотрят люди любого уровня образования, мои книги читают блондинки с любой длинной волос. Интонации также не являются биномом Ньютона. Целый час парафраз песни The Beatles «I, Me, Mine». На весь это бред надо по возможности не обращать никакого внимания, а вот на своих вопросах максимально сосредоточиться. Поскольку твои вопросы баловню судьбы и метровых телеканалов будут тем единственным, что несёт хоть какую-то долю здравого смысла. И задавать их надо не абы как, а со значением. Стараться донести до слушателя нехитрую мысль: вы знаете о предмете разговора несколько больше, чем можете озвучить ввиду корпоративной, бандитской, клерикальной и всякой другой этики. Обычно на большую часть аудитории это производит хорошее впечатление. Какое впечатление это производит на собеседника, волновать вас не должно. Это не ваши проблемы. И вообще! Он что, не знал, к кому припёрся?! Хотя в качестве компенсации на сладкое можно задать вопрос про «творческие планы». Расстанетесь друзьями.
Самые глухие для эфира дни, если вы не прогнозом погоды заведуете, — дни долгих праздников. Народу не до радио. А тем, у кого радиоприёмник случайно оказался между колбасой и салатом, желание одно: «иперрредайтепесню!!!». Звезда нынче ушлая пошла и на праздники старается на радио не приходить. Корпоративы опять же.
Короче, приходит ко мне восходящая звезда российского экшн-синематографа, по совместительству какой-то там олимпийский призёр. Кино и спорт в одном, так сказать, эфире. А чтобы мне совсем весело было, юное дарование пришло со зрачками, расширенными до размеров олимпийских медалей. Это он так, наверное, природное смущение скрыть пытался. И это ему удалось, поскольку поток восхваления гения, с которым мне предстоит беседовать (о чём?!), начался ещё минут за десять до появления огонька on air. При этом падежов связывать и ударений проставлять у звезды восходящей плёхо-плёхо. И зрачки. Ну ладно, думаю, побеседуем о Михаиле Чехове, о системе воспитания актёрского «Я» и отличия методы Чехова Михаила от методы Станиславского Константина. А если опять про «I Me, Mine» начнёт, я ему Акиру Куросаву припомню и его кинопрочтение «На дне». Поинтересуюсь, эдак невзначай, что думает молодая надежда отечественного кинематографа про духовное завещание японского классика.
Ну, до самурайского взгляда на шедевр Максима Горького не дошло. Уже с первой минуты эфира подарок праздничного дня начал рассказывать о небывалом проекте, в котором он сыграл главную роль. И сколько спортсменов в нём принимало участие, что, согласитесь, имеет решающее значение для успеха фильма. И в каких странах эта нетленка снималась. Это, наверное, чтобы слушатели, у которых море ассоциируется только с «Турцией всё включено», а горы с горами мусора во дворе, иззавидовались вконец, и я вместе с ними. Всё, думаю. И про Михаила Чехова, а заодно и про брата его Антона. Эффект был удивительный. Я и не ожидал такого. Зрачки звезды, и до того, как вы помните, не маленькие, стали размером... помните Г.Х.Андерсена: «...а у третьей глаза были, как две большие башни». При этом спортсмен частично перешёл от второй сигнальной системы к первой, ему более близкой. Руки его заходили, описывая опасные круги рядом с довольно-таки хрупкой вещью — микрофоном. Видать, не ожидал он от меня такой подлости. Он уже знал, что такое журналисты. Расскажите о своём первом дне на съёмочной площадке, не трудно ли вам было работать с настоящими мастерами, ваши творческие под конец и просьба об автографе, как достойный финал. А тут на тебе — Чехов.
Самое удивительное, что все остались довольны. Спортсмен получил в конце эфира вопрос-сакраменто, слушатели угорали, судя по звонкам и форуму, а у меня праздничный день прошёл как обычно, т.е. хорошо. Сотворил кумира себе, слушателям и самому кумиру.
Кстати, как его звали, равно как и название киношедевра, -загадка. Помню только, что бюджет был 15 миллионов долларов. Единственное запоминающееся.
Игорь Ружейников
