Знаменитая программа «Умники и умницы» (Первый) открыла новый сезон. И сразу сенсация! Я еще подумал: кто же это такая до боли знакомая возглавляет жюри? Ну да, она самая и есть — новейший министр образования Ольга Васильева. О, как интересно!
Вышли участники, юноши с девушками. И первый вопрос — как орден, как тест на вшивость: расскажите о школе. И понеслось… Один говорит: школа — это такое высокодуховное… или духовно высокое… это такой кладезь мудрости… еще чего-то там. Другая: школа — это лучшее место… и опять про духовную высокость так и шпарит. Ну и третья не отстает, про скрепы типа. От этой патоки сводило скулы, но абитуриенты не останавливались. А как же, ведь в жюри сидит сама высокодуховность, плоть от плоти. Которая хочет слышать вот такие слова. И ничего больше!
Это новый тренд. Как новый министр. Теперь все будет по-новому. Раньше «Умники и умницы» отвечали по-человечески, а теперь вот так. Чтобы понравиться. И ведь понравилось!
В другом вопросе ведущий Юрий Вяземский процитировал письмо Сталина Циолковскому. Почему Сталина? Опять чтобы понравиться его большой почитательнице, любительнице — Ольге Васильевой. Ну да, исторический персонаж всего лишь.
Бог с ним, со Сталиным, я о школе. О прекрасной, невинной, духоподъемной школе. О которой так хочет слышать министр образования. В принципе это называется лицемерие. Ну а как еще?
Где вы видели такую школу, что вы вообще знаете о ней? Почему никто из ребят не вышел и не сказал: школа — это то место, где нужно быть как все. Не высовываться, не выделяться, не спорить. Школа — то место, где забивают личность, по-всякому. Школа — место, где собственное мнение преследуется по «закону» и нужно говорить, писать словами других, вышестоящих товарищей. Школа — это… ну спросите у Гай Германики, она уже все про это сняла.
Мне повезло, у меня была замечательная учительница русского и литературы Лариса Васильевна и очень классная «классная» Ольга Петровна. Когда я из отличника вдруг превратился в злостного прогульщика, только русским и литературой держался.
Но моя дочка… Она выросла совсем в другое время. Ничего не изменилось! Известная опытная педагогиня выбирала себе любимчиков только из тех, родители которых платили хорошие деньги. Понятно кому? Понятно за что? Остальных она просто не замечала. Дочка мучилась, ее бессмертное «я» было там никому не интересно. И она ушла из школы, просто сбежала, сделала свой выбор. В экстернат, где учатся через день, а два года дают за один. И она расцвела там! Потому что в ней увидели человека. Теперь у Маши два высших образования, и скоро она будет получать третье, международное.
Мои студенты рассказывали, что на выпускных сочинениях любое свободомыслие тут же дает занижение баллов. Нужно сочинять только так, как доктор (учитель) прописал — со штампованными литературными образами, штампованным добром и злом, штампованными литературными ссылками. Только тогда у тебя будет хороший ЕГЭ. То есть 17‑летних детей уже учат врать самим себе, отказываться от собственных мыслей. Попросту себя предавать.
Фильм «Доживем до понедельника» вышел на экран почти полвека назад. Помните: «счастье — это когда тебя понимают». Там и тогда, в кино по крайней мере, боролись за личность, индивидуальность. Против У-2 (угадать, угодить, чтобы потом за чужие мысли получить хорошие отметки). И к чему мы теперь пришли?
Новый министр хочет вернуть нам сталинские школьные нравы? Чтобы детки вот так выходили и бубнили кем-то написанный, заученный текст о прекрасной школе? К черту такую школу! К черту такой текст! К черту такую программу (когда-то прекрасную) «Умники и умницы»! И ведущего, профессора Вяземского, пытающегося угадать и угодить, пора назначить замом такого министра. Сталинским наркомом.
Голый олигарх
В программу «Вечерний Ургант» пришел олигарх. Нет, олигархов у нас отменили как класс. Теперь это называется простым, скромным русским словом «миллиардер». Миллиардера звали Александр Мамут.
Это было испытание не для слабонервных: вот так взять и засветиться на юмористической передаче. Ведь деньги, как и их носители, любят тишину. А тут ты на глазах у всех, у миллионов, как голенький. Голенький олигарх.
Олигарх потел, бледнел, трясся от страха. Абсолютно нейтральный телевизор предательски выдавал эти капельки пота на лбу, это подергивание век, покраснение ушей. Олигарх не хотел идти в студию, очевидно, его привели силком. В наручниках? Когда Иван Ургант увидел такого Александра Мамута, то сказал: «Да, судя по вашему виду, нелегка судьба российских олигархов». Как в воду глядел.
Олигарх не знал, что сказать, как пошутить. Наверное, в этот момент ему очень хотелось уехать в офшор, в деревню, в глушь, в Саратов, в Куршевель — к черту на кулички! Только бы скорее сбежать с этого проклятого и такого мягкого диванчика. В этот момент диванчик казался ему электрическим стулом.
Может быть, еще он позавидовал другому олигарху — своему коллеге, полковнику Захарченко. Который сидел себе в местах не столь отдаленных и в ус не дул. По крайней мере никакого Урганта в этих местах, бережно затянутых колючей проволокой, не было.
Олигарх засуетился, вышел в люди… Каждое произнесенное им слово теперь могло обернуться против него. Поэтому он жутко мандражировал, просто боялся. Сначала вспомнил детство золотое, как ходил с целлофановым пакетом в руке, а в том пакете любимая пластинка западного ансамбля. Вот так раскалывают на программе «Вечерний Ургант»! То есть еще в своем невинном пубертатном возрасте Мамут преклонялся перед Западом. «Сегодня ты играешь джаз, а завтра Родину продашь». Теперь только так.
Бедный, бедный Мамут. Он, конечно, дал маху, встал на скользкий путь, открыл не ту дверь. «Вы ошиблись, Плейшнер!» Но, надеюсь, это была не роковая ошибка. Еще есть время покаяться, очиститься перед партией. Еще больше финансировать ее. Еще больше дать денег на дворцы и прочие укромные места для высшей власти.
И тогда его обязательно простят, помилуют. И не будут больше насмехаться над бедным Мамутом: зачем ты пошел к этому Ване? Он же тебя раздел!
Впрочем, раздетый олигарх — это сегодня звучит гордо. И политически правильно.
Александр Мельман
