В конце отпускного сезона, в течение которого наши встречи с общепитом случаются чаще обычного, как не задуматься о такой реалии современной жизни, как шведский стол? Остряки давно окрестили его «любимым блюдом» россиян, отдыхающих за границей; и доля истины в этом, безусловно, есть.
Советская цивилизация обходилась без шведского стола. Курортников кормили по меню, предлагая в лучшем случае скромный выбор (бульон или щи, гуляш или котлеты) и сложно организованный предварительный заказ. Кстати, в некоторых санаториях и сейчас можно заказать питание за двое суток, поэтому приезжающие на выходные выбора лишены и довольствуются дежурными блюдами. А ведь когда-то этот самый заказ казался мне, ездившей с бабушкой и дедушкой в подмосковный дом отдыха, просто невероятной роскошью. Особенно поражало то, что на завтрак можно было вместо закуски (селедки с зеленым луком или яйца под майонезом) взять сок. Я тогда не задавалась вопросом, почему между закуской и соком надо выбирать. Просто стакан сока на завтрак — это было что-то из далекой и прекрасной заграничной жизни.
А потом мир изменился, не стало дефицита (денег, правда, в ряде случаев не стало тоже), началось массовое паломничество на турецкие курорты — и в нашу жизнь уверенной поступью вошел шведский стол. Сегодня такую систему питания — по крайней мере за завтраком — предлагает великое множество российских гостиниц.
Любить шведский стол вообще-то считается признаком плебейства. Мол, это для небогатых и невзыскательных. И еще для обжор, доверху нагружающих тарелки вредными салатами с майонезом и булочками на маргарине.
Доля истины в таких рассуждениях, конечно, есть. На шведском столе ровным счетом нечего делать зожникам и ценителям молекулярной кухни. Да и очень богатым он не особенно интересен. Если бюджет не ограничен, не лучше ли заказать изысканные блюда на свой вкус, а не бродить в оголодавшей толпе вдоль столов, заставленных неизвестно чем?
Только мир уж точно не состоит из одних только зожников и толстосумов. Огромные массы населения составляем мы, простые потребители сосисок и оливье. И нам шведский стол дорог, причем не только как средство экономии денег и времени.
Никогда не брошу камень в родителей, отправляющихся отдыхать с детьми и взволнованно уточняющих, будет ли в гостинице шведский стол. Я хорошо помню, как ведет себя в отношении еды не знавший ни голода, ни просто дефицита ребенок из современной благополучной городской семьи. Он наотрез отказывается в положенное время идти в кафе, а если его туда затаскивают, смотреть не хочет на суп или пюре и требует чипсов и сладкой газировки. Потом он наконец на что-то соглашается, но устает ждать подачи блюд и к моменту их появления либо засыпает (вариант лайт), либо норовит уйти, заодно оставив без обеда кого-то из взрослых.
То ли дело шведский стол! Побродив некоторое время среди красиво поданной разнообразной еды, ребенок обычно что-нибудь выбирает. И если это даже макароны вперемешку с жареной картошкой или один ломоть арбуза, чадо все-таки не остается голодным, не впадает в истерику и не загоняет туда же изнуренных педагогическим процессом родителей.
Кстати, на взрослом уровне общения все это тоже воспроизводится, пусть и в сглаженных формах. Если между супругами или в компании друзей нет гастрономического единства, спор о времени и месте приема пищи, о количестве и качестве заказываемых блюд грозит перерасти в конфликт. Потому что один хочет стейк с кровью, а другой зеленый салат без масла, потому что один настроен гульнуть, а другой сэкономить. В условиях шведского стола все эти проблемы разрешаются сами собой. Платим поровну (или уже заплатили, если у нас полный пансион), а ест каждый то, что хочет, и ровно столько, сколько ему по силам. Так что, вспоминая воспетый Владимиром Высоцким «бег на месте общепримиряющий», я бы посвятила песню общепримиряющему шведскому столу.
А еще шведский стол — это очень интересно и познавательно. Не знаю, изучен ли он психологами, но мне кажется, что он представляет собой своего рода полигон для изучения человеческого поведения. Коллективный прием пищи, предполагающий свободный выбор всего — от места в ресторане до количества используемых приборов, — как ничто другое раскрывает натуру каждого.
Например, у столов с едой обязательно встречаются персонажи, которых в народе зовут «необходимыми», имея в виду, что их невозможно обойти. Они как-то ухитряются, даже не будучи огромными, заполнять собою все пространство. Люди эти всегда неторопливы. Пока они вдумчиво выбирают, например, горячее блюдо, к стойке не удается подойти ни справа, ни слева от них. Вариация на ту же тему: «необходимый» человек готовит себе чай из пакетика. Долго стоит у стола с чаем, решая, черный или зеленый, потом неспешно достает из упаковки пакетик, опускает в кипяток, отсчитывает кусочки сахара, старательно размешивает ложечкой… За это время к чаю образуется очередь. Но «необходимого» ничто не смущает. Он в своем праве.
Порой очень хочется пригласить в столовую представителя органов опеки, чтобы тот пригрозил лишением родительских прав не только тем, кто воплями вынуждает ребенка доесть кашу, но и тем, кто ставит перед малышом планшет, включает мультфильм и наслаждается едой, пока дитя, слава богу, уставилось в экран. Так и тянет сказать: «Мамаша, а ведь однажды вы захотите, чтобы сын или дочка обратили на вас внимание! И даже не вспомните, как тогда, в детстве, они тоже об этом мечтали». Впрочем, вмешиваться в воспитание чужих детей, разумеется, нельзя.
Есть и другие интересные типы. Скажем, тот, кто кладет все в одну тарелку, хотя количество подходов не ограничено. Кто он — просто лентяй, не желающий лишний раз вставать из-за стола? Или это бывший советский человек, привыкший думать, что ему чего-то не хватит?
Кто-то приходит на обед или ужин с установкой «попробовать все» — на его столике соседствуют роллы с лососем, крем-суп, плов и еще множество не сочетающихся между собой продуктов. А неподалеку принимает пищу апологет монопитания: жует себе сырую морковку и даже не запивает, потому что прием жидкости разрешен только через два часа после еды. Кстати, каждый из описанных энтузиастов по-своему счастлив. И спасибо шведскому столу, который позволяет им быть свободными и никому не мешать.
Попадаются в гостиничных ресторанах и «несуны». В советские годы так называли тех, кто тащил что-то с работы. Чего только тогда не воровали с предприятий и из контор — от драгоценных металлов до канцелярских скрепок. Теперь же сформировался тип «шведскостольного несуна» — этот, несмотря на предупреждающие и даже угрожающие надписи вроде «Выносить еду из столовой строго запрещено!», уволакивает после завтрака провизии на целый обед. Если в отеле царят строгости и на выходе стоят сотрудники, не позволяющие забрать с собой даже яблоко, «несун» пускает в ход дополнительные приспособления. Фрукты, бутерброды, а то и котлеты запихиваются в карманы и дамские сумочки, прикрываются куртками и заворачиваются в шелковые шарфы.
Я лично к «несунам» отношусь терпимо, поскольку и сама не раз забирала в номер, скажем, недоеденный хлеб — просто больно думать, что он полетит в помойку. И у меня есть опыт распихивания выносимых продуктов по тайным местам. Например, если хочешь утащить из столовой кусочек лимона, чтобы потом попить с ним в номере чай, а подходящей тары с собой не оказалось, можно использовать упаковку от чайного пакетика, плоскую и непромокаемую. Наверное, в хищении одной дольки лимона нет большого греха. Но граждане, перед отъездом из гостиницы складывающие в огромные целлофановые пакеты штук по десять жареных куриных окорочков, все-таки вызывают у меня некоторую оторопь. Впрочем, бог им судья.
Увы, шведский стол небезупречен. В частности, с санитарной точки зрения. Как и с эстетической. После того как пестрая толпа поела всего, чего ей хотелось, на столах остаются не просто грязные, но часто на треть и больше заполненные тарелки. Уходя из столовой, ты видишь, как сбрасываются в мусорные пакеты целые бифштексы и куски торта, не говоря уж о хлебе, по ошибке взятом в большом количестве и так и не съеденном. Я стараюсь утешать себя мыслью, что у дома отдыха есть договор с какой-нибудь фермой и вся эта испорченная несознательными отдыхающими еда идет в пищу каким-нибудь поросятам. Но, честно говоря, такой уверенности у меня нет.
Понятно, что далеко не все задумываются о том, в каком свете представляет их окружающим простой и привычный шведский стол. Может быть, если бы мысль об этом чаще приходила людям в голову, они захотели бы что-то в себе изменить? Не стали бы пихаться возле раздачи, а спокойно подождали свободного места? Не орали бы на детей, провинившихся лишь тем, что не захотели есть кашу или разлили кефир? Не набирали бы всего с запасом, чтобы потом бездумно оставить на тарелке? Не грубили бы работникам столовой и не капризничали, изображая господ, вокруг которых должны суетиться слуги?
Так вот, господа! (Правда, хочется, учитывая коллективистский дух совместной трапезы, сказать «товарищи».) Шведский стол — маленькая модель нашей цивилизации. Он выявляет жадность, невоспитанность и даже глупость. При этом он, как и вся жизнь, устроен так, что на людей, ведущих себя нормально, просто не обращают внимания. А жаль! Можно попробовать хотя бы однажды переключиться с раздражающей «необходимой» тетки, которая только что с грохотом поставила на свой столик тарелку с семью пирожными, на ужинающую рядом спокойную, жизнерадостную семью. Тогда выяснится, что шведский стол, в сущности, не так уж плох. Как и человеческая цивилизация в целом.
Евгения Басовская
