Каждое утро, когда я еду на работу, захожу в лифт. По дороге — с
Вот зашел с виду интеллигентный мужчина, в джинсах, с заметной художнической небритостью. Сразу
Собачке — «милый», мне, соседу, — ни слова. Ни тебе «здравствуйте», ни тебе «доброе утро».
Часто, но не очень плодотворно думаю: почему в России так не любят здороваться — соседи с соседями, пассажиры с пассажирами, власть — со своим народом?
Посчитал, сколько раз за неделю сказал мне «доброе утро» действовавший президент Путин. Ни разу! Зато он здоровался с Берлускони в Италии, с премьер-министром Японии Ясуо Фукудой, премьер-министром Люксембурга и комиссаром Совета Европы по правам человека. С силовиками, понятное дело. А со мной — ни разу. А ведь мог!
В апреле, например, был городской субботник. И я на него не ходил.
А вот если бы президент с утра пораньше взял бы да по телевизору и сказал: «Доброе утро, дорогие друзья! Неважные дела у нас в России: Москва, Санкт-Петербург, etc. замусорились после зимы, запаршивели! Давайте, как раньше (не обязательно в день рождения Ленина), выйдем во двор! Возьмем лопаты, грабли, метлы, тряпки, совки — приберемся, давайте, а? И я выйду по месту прописки. Там тоже грязновато — в районе улицы Косыгина. Деревца посажу и прочее». И еще, что очень важно услышать бы от президента: «Выйдем, друзья! Ведь это ВАШ ДВОР!»
А я не пошел на субботник, и стыдно мне, кстати.
Отчасти понимаю: власти нелегко говорить со страной. Просыпаться утром и каждый раз понимать: «Ведь это я за все в ответе!» И за битцевского маньяка, и за космонавтов (включая корейских, которые улетают на наших космических кораблях и на них же, если повезет, приземляются), за тех, кто сдает ЕГЭ, и тех, кто не родится в этом году, за ЦСКА и «Терек», который
Но
Вы не замечали, что объявления в метро — дикторскими, нежно-культурными, не всегда совпадающими с вашим настроением магнитофонными голосами, — все-таки проигрывают сбивчивому, порой грубоватому голосу машиниста?
Такие объявления, «вживую», звучат чаще всего в моменты пиковых нагрузок, когда вагоны перегружены, когда поезд встает в тоннеле и становится тихо в вагоне, тревожно
И становится легче.
Ладно, не хотите говорить — не говорите. Но хотя бы не врите тогда.
В обществе, где вранье превращается в привычку, жить становится невыносимо, и люди заболевают. Заболевает телекомментатор госканала, показывающий съезд «Единой России» из Гостиного Двора, которому, конечно же, не верится, что эти упитанные ребята, аплодирующие избранию Путина председателем пространства (простите, председателем партии), действительно так уж радостны и единодушны. Нет в их глазах драйва — в них больше тревоги: за должность, за думский мандат, за проходящую проверку Счетной палаты, за коллективное вранье, в котором они по той или иной причине принимают участие.
А ему, телекомментатору, надо — всем своим видом, текстом и голосом — подтверждать, что единодушны.
Давайте честно. Когда
К России в мае всегда приходит ожидание надежды, что как минимум лето будет теплое и будет отпуск. Что наберемся сил и
Что новый президент, инаугурация которого
С этими мыслями я каждый день еду на работу в лифте.
И если в нем уже
Сергей Рогожкин
