Об эгоизме внутри личных отношений написано много. Рассмотрены все аспекты этого явления. Но о том, что субъектом эгоистического отношения к миру может быть не отдельная личность, но и семья, и сообщество, и целая нация, слышно гораздо реже. Между тем, на мой взгляд, это именно та проблема, от которой сегодня страдаем мы, а в ближайшей перспективе может пострадать и весь мир.
Кадр из фильма «Скорбное бесчувствие», 1986. Источник: kinopoisk.ru
О том, до какого предела атомизировано наше общество, можно судить не только по соцсетям. Достаточно просто выйти на улицу и посмотреть на лица. Не слишком-то улыбчивые и дружелюбные вчера, сегодня они демонстрируют предельную степень закрытости. «Не влезай – убьёт!», «Don't ask – don’t tell» и прочие охра(е)нительные мантры написаны на них крупными буквами.
Ладно бы только лица – манера одеваться невольно подстраивается под общие настроения. Молодые девушки носят бесформенно широкие и при том укороченные брюки, ниже которых ногу венчает ботинок брутального стиля. Весь лук, простите мой английский, несёт в себе довольно внятный мессидж: не смотри на меня, не заговаривай со мной, не мечтай и не надейся. Секс отменяется. Ты мне не нужен. Я фрик, обходи дальней стороной.
На дворе у нас нынче большая беда. Но даже она, вопреки наивным предсказаниями психологов, вовсе не сплачивает нас, а напротив – подобно центрифуге, со страшной силой разбрасывает. Каждый верит и надеется, что под топор попадёт не он. Потери в отдельно взятых семьях до сих пор не рассматриваются как знаки катастрофы – они лишь случайные точки в пространстве, не создающие никакой закономерности. «Ну, не повезло». А параллельно – мучительное подсознательное понимание, что завтра не повезти может уже тебе. Но с этим ничего не поделаешь.
И лица, эти лица, которые со временем уже становится невозможно наблюдать, отражают в полной мере двойственность восприятия: страх и надежду, отчаяние и безрассудное спокойствие. С одной стороны, «по всем признакам со мной этого случиться не должно». С другой – «снаряды падают всё ближе, и что же тогда делать?!». С одной стороны – «отстань от меня со своей бедой». С другой – «к кому же я пойду, если всё ожидаемое и пророчимое действительно произойдёт?».
Мы позволяем себе претерпевать любые психологические пытки, любой ментальный ад – лишь бы вдруг не оскоромиться, не объединиться, не взяться за руки. «У меня-то пока всё в порядке – чего суетиться?»
Как писала некогда – с гордостью и даже элементом вызова – одна знакомая поэтесса: «В моей семье репрессированных не было!» Ну, не было и не было, повезло тебе, «завидават будэм», как говорил товарищ Сталин. Но выводить из факта, что в твоей отдельно взятой семье никто не погиб, то обстоятельство, что и репрессий-то никаких в природе не существовало, – предельная форма идиотизма. Кто-то вот кенгуру за всю жизнь не видал – но в век тотального информационного охвата это же совсем не повод заявлять, что кенгуру в природе не существует…
Наши, нынешние, до тех пор, пока в их непосредственно семью не придёт похоронка (это если хоть что-то придёт, а то бывает и полная безвестность), о происходящем ничего знать не желают. А когда придёт, не приведи Господь, боржом пить будет поздно. «Мы не верили, что это случится» – так себе отговорка. Ну, то есть, можно попробовать проснуться, встрепенуться, предотвратить дальнейшие смерти. Но входной билет, увы, именно таков.
Можно сколько угодно продолжать гулять по улицам в морпеховских ботинках и с бронетанковыми лицами, переживать свою катастрофу как локальную, а вовсе не национальную, и втайне желать, чтобы погиб не твой муж, а Серёжка из пятого подъезда, у него и так нос сломанный. Как распевали школьные хулиганы в моём циничном детстве: «Птица счастья завтрашнего дня // Прилетела, яйцами звеня. // Только не меня, только не меня, // Птица счастья завтрашнего дня!» Пророческой оказалась песенка…
Или, как почти теми же словами сказано у Оруэлла: «Отдайте им Джулию! Не меня! Джулию! Мне всё равно, что вы с ней сделаете. Разорвите ей лицо, обгрызите до костей. Не меня! Джулию! Не меня!»
Но подобные дешёвые заклинания высокой эффективностью никогда не отличались. «И если есть те, кто приходит к тебе, найдутся и те, кто придёт за тобой», – как пел Бутусов. Придут и заберут «кого положено». Кого сочтут нужным.
А снаряды меж тем ложатся ещё ближе, ещё кучнее. Не пора ли уже прекратить уклоняться от объятий, узреть причину наших страданий не друг в друге, а в более объектной области, и крепко призадуматься: что нам всем с этим делать?
Дмитрий Токман
