В Новосибирске состоялась главная премьера Транссибирского арт-фестиваля. На концерте «До новых встреч!», завершившем основную часть программы, прозвучало новое произведение Софии Губайдулиной «Диалог: Я и Ты». 86-летний классик, самая известная в мире женщина-композитор впервые посетила столицу Сибири и помогла музыкантам подготовить исполнение.
В партитуре, написанной по заказу худрука смотра Вадима Репина, типичные для творчества Губайдулиной религиозно-философские идеи воплощены в предельно экспрессивной форме. Произведение не имеет сюжета (хотя автор указывает на исходный импульс — книгу Мартина Бубера «Я и Ты»), но драматургия — вполне «читаемая». Робкие, жалобные, отчаянные вопросы солирующей скрипки наталкиваются на оркестровые бури, грозные возгласы духовых и громоподобные тремоло ударных.
Это можно трактовать как попытки человека выстоять под ударами судьбы, а можно — как страстную мольбу перед встречей души с Богом. Но финал в любом случае трагический: последние звуки произведения — растворяющееся pianissimo скрипки в самом верху на фоне мрачной оркестровой массы — воспринимаются как прощание с миром и крушение всяких надежд. «Диалог: Я и Ты» — одно из самых трагических произведений Губайдулиной.
Наряду с премьерой в программе концерта прозвучало еще одно сочинение того же автора: «Всадник на белом коне» (2002). Здесь уже религиозное содержание несомненно. Губайдулина называет эту работу оркестровым экстрактом написанной ранее дилогии — «Страсти по Иоанну» и «Пасха по Иоанну». Во всех случаях основой стало «Откровение св. Иоанна Богослова».
— Сакральные тексты мне наиболее близки, — призналась София Губайдулина «Известиям».
Но если в ораториях текст поется хором и солистами, то в симфонической картине — лишь подразумевается. Впрочем, картина Апокалипсиса с громами ударных и инфернальным органом, а также финальное сияние — колокольный перезвон с мерцающими аккордами струнных в верхнем регистре (по автору — преображение и вознесение) — звучат столь зримо, что слова не требуются.
Музыка Губайдулиной открывала и завершала концерт, а между ее работами прозвучали произведения совсем другой эпохи: Фортепианный концерт Шумана и Симфония № 8 Шуберта («Неоконченная»).
На первый взгляд выбор странный: стилевая и эмоциональная дистанция между отечественным авангардом и австро-немецким романтизмом — гигантская.
Но с другой стороны, такое соседство подчеркнуло вполне романтическую концепцию «Диалога». Ведь первая часть Восьмой симфонии Шуберта, в общем-то, о том же — о трагической борьбе с судьбой. А вторая часть, созерцательно-идиллическая, как раз вводит в иной, горний мир. И здесь уже получается смысловая перекличка с окончанием «Всадника на белом коне».
Разве что шумановский концерт в этом ряду выглядит чужеродным. Логично предположить, что он был призван стать лирическим центром вечера, но суховатая игра японского пианиста Юкио Йокояма снизила градус любовных чувств, разлитых в партитуре. И дирижер Андрей Мустонен, управлявший Новосибирским академическим симфоническим оркестром, не смог это компенсировать. Трактовка «Неоконченной» тоже показалась спорной, особенно если говорить о второй части, где чувствовалась некоторая поспешность.
Зато произведения Губайдулиной были исполнены безупречно, и главным героем стал, конечно, Вадим Репин. Партия скрипки в «Диалоге» не изобилует виртуозными моментами, но для солиста это эмоциональная проверка на прочность: сохранить от начала до конца тот нерв, который заложен в произведении, достичь гамлетовского масштаба поставленных вопросов — по силам лишь большим артистам. Хотя в том, что Репин относится к их числу, никто и не сомневался.
Сергей Уваров
