На экраны выходит новый фильм Ридли Скотта, основанный на реальных и очень известных событиях — похищении внука миллиардера Пола Гетти. Экранизация истории, которая представляет собой идеальный срез 1970-х, заново открываемых Голливудом, больше похожа не на отдельный фильм, а на великолепный тизер воображаемой киноэпопеи, какие остались в 1970-х навсегда
В драматичный от прошедших дождей полдень 1973 года переулками Рима следуют две машины. Потрепанный зеленый фиат, как из "Невероятных приключений итальянцев в России", ведет за собой сверкающий черный ситроен, как из "Фантомаса". В ситроене — холеный Марк Уолберг в безупречных очках и пальто бывшего цэрэушника по имени Флетчер Чейз. Вы, верно, помните, комедию братьев Коэн, где Брэд Питт играл недалекого фитнес-тренера, который настолько прифанател от того, что на свете живет бывший цэрэушник, которого реально зовут Осборн Кокс, что принялся сперва доводить его среди ночи по телефону, а потом уже взялся дразнить лично, пока не получил по носу. С Осборном Коксом Питту не провезло — им оказался безумный, как мартовский заяц, Джон Малкович. Но как же нехорошо лишать фитнес-тренеров их картины мира — и вот Марк Уолберг в фильме Ридли Скотта "Все деньги мира" изображает как раз такого бывшего цэрэушника. Только персонаж Уолберга существовал взаправду и, что самое невозможное, его взаправду звали Флетчер Чейз. За потрепанным фиатом он следует, чтобы встретиться с представителями молодежной леворадикальной группировки — в тогдашнем СССР их назвали бы "комсомольцами" — и пролить свет на правду о недавнем похищении в Риме 16-летнего Пола Гетти III. Дело в том, что, уволившись из ЦРУ, Чейз стал работать на его деда — первого в мире миллиардера, богатейшего человека в истории, магната, первым добывшего нефть в Саудовской Аравии и создавшего первый супертанкер для ее транспортировки. За жизнь внука похитители требуют 17 миллионов, но дед заявил, что не станет платить: "У меня четырнадцать внуков, и если я сегодня заплачу хоть пенни, тогда завтра у меня будет четырнадцать похищенных внуков".
"Все деньги мира" рассказывают всамделишную историю, самое невероятное в которой то, что ее до сих пор никто не удосужился экранизировать. Вот 80-летний миллиардер-скряга, установивший в холле поместья городскую переговорную будку, чтобы гости и родственники не накручивали ему телефонные счета, а если потребуется дорогой международный звонок, то у дворецкого всегда наготове два мешка с мелочью. Вот 16-летний оболтус, фланирующий в кудрях, клешах и с сигареткой по феллиниевской виа Венето. Вот калабрийская мафия и запуганные провинциальные городки с захлопывающимися перед любопытными носами дверьми и их кодексом "не видел, не слышал, не знаю", породившие на рубеже 1960-1970-х целый новый киножанр — итальянский политический детектив; в этой своей части фильм Скотта фактурно больше всего заимствует у картины Луиджи Дзампы "Уважаемые люди" (1975), только если б ее населили персонажами из ленты Дамиано Дамиани "Сова появляется днем" (1967). Вот саудовские шейхи, затевающие эмбарго на нефть как санкцию за поддержку Западом Израиля, которое в дни похищения Гетти-младшего приведет мир к крупнейшему экономическому кризису. Вот отрезанное ухо, по популярности уступающее лишь вангоговскому. Вот, наконец, одетый с иголочки суперагент по имени Флетчер Чейз. Просто непонятно, куда целых 45 лет смотрели кинематографисты, когда эта история просто кричала, как Алла Пугачева в давнем фильме: "Эй, режиссер, что ж ты время теряешь? Эх, режиссер, почему не снимаешь?"
Все, что вмещает в себя история с похищением Гетти-третьего, представляет собой идеальный срез 1970-х с их шиком и левизной, горячими точками и сверхзвуковыми "Конкордами", изобилием и упадничеством. Именно в наше десятилетие Голливуд открыл в этой эпохе золотую жилу, выстрелив такими фильмами, как "Операция "Арго"" и "Гонка". "Все деньги мира" — кино из той же плеяды, и все-таки плетется у нее в хвосте, хотя и оперирует историей, с которой следовало бы эту "ретроспективу 1970-х" открывать. Точнее — именно потому, что оперирует ею.
В истории похищения Гетти III сошлось сразу все, чем вошел в историю 1973 год (ну разве что кроме кругосветного путешествия Брежнева и погибшего урожая винограда в Португалии, хотя их ароматы неуловимо чувствуются). И сценарист Дэвид Скарпа не захотел поступиться ни одной из этих линий, что привело к двум побочным и сообщающимся эффектам. Первый — так и не выбрана история, которую он хотел бы рассказать. Например, это могла бы быть беллетризованная история приключения Флетчера Чейза и матери мальчика в Италии. Сцена их знакомства представляет собой бойкий диалог, предполагающий старомодное развлечение в духе "Как украсть миллион". Однако когда в конце фильма Мишель Уильямс скажет Уолбергу: "Как жаль, что вы уезжаете: я стала воспринимать вас как члена семьи", ее фраза вызовет недоумение — после того первого обмена колкостями за весь двухчасовой фильм они едва ли обменялись дюжиной слов.
Еще куда более очевидна история про юнца, у которого был весь мир в кармане, но в долю секунды этот мир выдрали у него из-под ног, как коврик. Гетти-младшего мы имели счастье знать как актера в "Территории" Рауля Руиса и "Положении вещей" Вима Вендерса. Известие о присуждении второму из его фильмов венецианского "Золотого льва" он встретил в инвалидной коляске, к которой его в 25 лет навсегда приковал адский коктейль из таблеток и спиртного,— на этом его кинокарьера и кончилась. Его захватывающую личность, его манеру, в которой наглость и недоверчивость калейдоскопически сменяют друг друга, как две стороны одной монеты, молодой актер Чарли Пламмер играет лишь в прологе у Скотта. Дальше Чарли почему-то бросают на произвол собственного "я" неинтересного женоподобного юнца, каким Гетти-младший уж никак не был.
А какая могла бы выйти история про скупость миллиардера (за эту роль старейший обладатель "Оскара" Кристофер Пламмер, игравший еще у Сергея Бондарчука, снова номинирован на премию киноакадемии)! У этой линии в фильме есть по-детективному яркая, неожиданная, особенно интересная для людей, ворочающих средствами, развязка, но к ней не подводит почти ничего, кроме той самой хрестоматийной переговорной будки. Эта поверхностность, скороговорка — и есть второй побочный эффект неготовности авторов выделить в хоре голосов лидирующий, ведь сразу обо всем — значит, ни о чем толком. Вот и получилось, что решительно все, из чего собран фильм, включая анекдоты — и это не преувеличение,— исчерпывается ровно той информацией, которую выдает "Википедия", набери вы там "Жан Пол Гетти", или "похищение Гетти III", или "экономический кризис 1973 года", или "калабрийская мафия ндрангета".
Фильм Скотта больше всего напоминает настенную карту мира. Вас волнуют названия городов и океанов, разноцветные пятна стран и прихотливые очертания морей. Эти краски и эти очертания даже что-то говорят вашей фантазии. Вы постигаете общую картину мира. Вы хотите туда, и туда, и туда — но карта бессильна дать вам больше, чем взгляд с высоты пролетающего спутника. Вдохнуть особенный запах одного из этих морей, познать колорит одной из этих стран вы сможете, только оторвавшись от карты, чтобы приложить усилия и взять билет на самолет. В случае "Всех денег мира" таким усилием может оказаться собственный дополнительный интернет-поиск. Или — если вас заинтересовал похищенный пацан — фильмы, в которых он успел сыграть, чудесные образцы интеллектуальной высоковольтности авторского кино начала 1980-х. Таким билетом, возможно, окажется выходящий в марте 10-серийный телефильм "Доверие", который на основе тех же событий поставил не менее респектабельный, чем Ридли Скотт, Дэнни Бойл с привлечением столь же именитых, как у Скотта, актеров — Дональда Сазерленда, Брендана Фрейзера, Хилари Суонк. Сериал-то уж должен дать нам постичь этих персонажей, хотя, наверное, проиграет в другом: 1970-е с их гигантоманией и чувством простора требуют большого и широкого экрана.
И все-таки, похоже, не случайно эта населенная любопытнейшими персонажами богатейшая и эффектнейшая из историй так долго не была экранизирована. Ей мог бы быть адекватен многосерийный широкоформатный киноэпос, какие снимали в годы, ей сопутствовавшие. Что-то вроде "Клеопатры" или нашей "Сибириады". Да, пожалуй, и "Звездных войн", порожденных как раз этими самыми 1970-ми. Или, еще лучше, вроде "Чужого" — порождения одновременно и 1970-х, и самого Ридли Скотта. Вся правда о фильме, о который мы здесь так долго ломали зубы, по-видимому, в том, что для создания такого полного экранного эквивалента этой истории понадобились бы все деньги мира — а именно их у команды Скотта как раз и не было. Или, подобно своему герою, они были не готовы с ними расстаться
Алексей Васильев
