Созданную в 2006 году петербургскую группу «Самое Большое Простое Число» обычно относят к жанру «Интеллигентной Танцевальной Музыки», объединяя в это емкое определение все метания коллектива – от чтения стихов под эмбиент до мелодичного инди-рока. Впрочем, эксперименты Кирилла Иванова со звучанием едва когда-либо выходили слушателя из зоны комфорта, что только способствовало обретению СБПЧ благодарных фанатов по всей стране.
Мы встречаемся с Кириллом, главным действующим лицом СБПЧ, бывшим репортером НТВ и активным петербургским барным деятелем на следующий день после его выступления с DJ–сетом на открытии «Стереокатка» в Парке Горького («Будете открывать каток – зовите!») и за день до аншлагового концерта в московском клубе «Aglomerat» («Билеты уже закончились, но, если что, приходи»).
Кирилл, удобно устроившись на диване в чиллауте московского бара «Bowie», отказывается от предложенных напитков и, несмотря на видимую дружелюбность, большую часть разговора настойчиво пытается установить визуальный контакт с висящим на стене портретом Джея Зи – встретиться взглядом с дважды «музыкантом года» по версии GQ оказывается довольно сложной задачей. Впрочем, это никак не влияет на беседу – лидер СБПЧ готов говорить на заданные темы практически бесконечно и, кажется, даже получает от этого удовольствие. За полчаса Кирилл успел рассказать RS о своих взглядах на развитие культуры в регионах, проблемах творческих процессов и о том, почему ему нравится, когда люди танцуют под незнакомую музыку.
О бизнесе
У нас есть бар, кафе, клуб – все хорошо поживает. Клуб называется «Танцплощадка», он находится в Петербурге на Конюшенной площади, за ночь через него проходит около тысячи человек. Там играет диско, хаус, всякая веселая музыка. Я много занимаюсь клубом и баром, но мог бы жить, занимаясь только музыкой – в этом году исполняется десять лет с момента выпуска первого альбома СБПЧ, а группе, соответственно, одиннадцать. Ощущения очень классные – круто, когда творческий процесс не превращается в рутину и работу от слова «раб», и ты с радостью бежишь делать музыку – от этого я испытываю невероятное воодушевление.
О культуре в регионах
Мы не стали открывать концертный клуб в Петербурге, поскольку там нет большой проблемы с тем, где выступить – площадок хватает, к тому же меня интересуют другие вещи. Концертный клуб – это не очень понятный мне и не очень близкий большой труд, к тому же существует не так много русских или русскоязычных коллективов, которые я люблю – мы изредка делаем концерты групп, которые нам самим нравятся.
Проблема есть в России в целом – в регионах мало мест, где можно выступить. Это одна из причин, по которой мало групп до них доезжает – там либо ДК, либо стадионы. Цирки еще есть, там многие артисты выступают, но нам не доводилось.
Людей не то, чтобы нужно воспитывать – просто в целом нет культуры похода на концерт. Если вы чего–то никогда в жизни не делали, то вам трудно это сделать в первый раз, поскольку у вас просто не было подобного опыта – почти все, что мы умеем, мы научились делать эмпирическим путем. В слове «воспитывать» сразу много назидательного – ты заставляешь другого человека насильно принять твой опыт, а он может принять только если у него будет, из чего выбрать.
Людям много чего было бы интересно в культурном плане, и они к этому стремятся. Мы объездили с концертами всю Россию – людям все это нужно. Мы живем в такую эпоху, когда не нужно ждать посылки с пластинкой, бобиной или кассетой – можно зайти в интернет и все послушать. У подростков нет проблем, где послушать их любимых рэперов. Зато у рэперов есть проблема, где выступать. Впрочем, это тоже решится со временем – все постепенно растет. Было бы клево, если бы наше государство, как во многих странах, предприняло попытку все это поддержать. Но у него такое количество проблем, невыполненных обещаний и незакрытых долгов перед жителями страны, что это, наверное, будет последним пунктом в списке дел. Какое–то время нужно подождать.
О поп–музыке
Пять лет назад никто, например, не мог предположить, что (я не фанат) какой–нибудь андеграундный рэпер соберет «Олимпийский» (Кирилл имеет в виду Оксимирона – прим. RS). Все равно по тому, как это сделано, по манере подачи это, скорее, про музыку, чем про охват. По тому, о чем эти песни и как они собраны, это очень далеко от поп–музыки в том смысле, в котором, скажем, Джей Зи ее делает. Последний альбом у него, кстати, классный. Другие тоже нравятся, но все равно это – поп–музыка. Он использует огромное количество хуков, приемов и ходов из поп–музыки.
Об обиде
Говорить «вы просто нас не поняли» – плохая позиция для музыканта, поскольку в таком случае ты сразу ставишь себя в положение обиженного. Это не комфортно и очень мешает в дальнейшем заниматься чем–то еще. Нужно радоваться тому, что ты вообще сделал, что хотел – это само по себе очень классно. Еще круче, когда ты слышишь свою же музыку и удивляешься, как вообще смог такое сделать – это ни с чем не сравнимые чувства и переживания.
О вкусах
Сейчас нет никакого цельного вкуса – мы живем в атомизированном, раздробленном мире. Все существуют отдельно, и каждый слушает что хочет.
Об искренности в музыке
От слова «искусство» не зря произошло прилагательное «искусственный». Искренность – это очень тонкая штука. Меня, скорее, интересует, насколько миры, придуманные музыкантами, писателями и прочими творцами, закончены и логичны изнутри, насколько они неожиданны и новы. Вообще трудно сделать что–то клевое, если ты в это сам не веришь – обычно всякая хрень выходит.
Есть много вещей, сделанных очень цинично и расчетливо, и обычно это легко считывается – люди каким–то чутьем понимают «Это фальшак!» У меня подобное отношение вызывает раздражение.
Oxxxymiron – хороший пример того, как люди чувствуют искренность, как мне кажется. Сама по себе его музыка не является какой–то интересной и выдающейся, но в нем есть что–то другое, что оказалось гораздо важнее - путь парня, который был поперек всего. Такая же примерно история – и с Гнойным. Это ощущается и подкупает людей.
О треках на заказ
У нас периодически просят что–нибудь написать, но дальше запросов дело не шло. В этом есть вызов, своеобразное испытание ремеслом. Что–то из нашей музыки покупали в кино или рекламу – иногда просили что–то переработать, но в целом треки оставались собой.
О музыке
Последнюю неделю я слушал Vince Staples, много Баха и альбом Наади «Осколки».
О сыне
Сыну в феврале будет одиннадцать. Среди его ровесников сейчас популярны детские челленджи «Попробуй не запеть» – когда играет пятнадцать секунд какого–то хита, и тебе нужно постараться не запеть. Звучит просто, но это такие цепляющие мелодии, что дети не выдерживают. Там масса хитов, названия которых я не знаю, несмотря на то, что мы постоянно слышим их, например, в такси. Дети понимают, что какие–то песни не классные, но они захватывают какую–то часть их мозга, и они начинают петь. Поют много поп–музыки: что–то из Black Star, «Время и стекло» и так далее.
Недавно я подключил проигрыватель после переезда и слушал всякие африканские пластинки, например, с эфиопским джазом, и сыну нравилось. Не могу сказать, что он бросился сразу переворачивать винил на другую сторону – отреагировал не с такой готовностью как, скажем, на Егора Крида и Молли. Просто мне хочется ему показать, что существует тысяча цветов – есть и Егор Крид, и эфиопский джаз, и Дэвид Боуи, и Beastie Boys, и Бах. Для него это, с одной стороны, испытание, но, с другой стороны, он видит в этом что–то важное для меня.
О походах на концерты
Мы довольно часто ходим с сыном в Филармонию и концертный зал Мариинского театра просто слушать классическую музыку. На обычные концерты тоже хожу, когда не занят в выходные. Из последних – был на выступлении Наади, а также получил массу удовольствия на Аигел, классный концерт. Я хорошо представляю, как Илья [Барамия] работал над этим проектом, как это делалось, и я очень рад за него, что у него получилось сделать то, что он хотел – важно было задать минималистичный, но очень убедительный грув. Голос у Аигел еще классный, как и весь альбом – не зря он вызвал у всех такой ажиотаж. С одной стороны, это придуманная музыка, с другой – прочувствованная, и то, что она настоящая, тоже ощущается.
О фестивалях
Я фанат одного фестиваля, и это – Flow. Стараюсь туда каждый год ездить – это очень удобный и здорово сделанный фестиваль, где выступает огромное количество совершенно разных артистов. Из наиболее запомнившихся выступлений: хороший концерт был у Outkast, the xx были клевые, африканская музыка всегда классная. Еще была очень классная восточная группа Islam Chipsy – это очень странное ориентальное месиво с двумя барабанщиками и одним чуваком, играющим на примитивном полноразмерном синте вроде Casio, настоящий рейв. Flying Lotus классный был. К сожалению, в этом году не смог поехать – у меня был какой–то концерт.
Об участии в проекте Lexus Music Experience
Мы выступали в пространстве Lexus Dome вместе с Ромой Муджусом. С нами также посоветовались насчет того, каких артистов они могут привезти, и попросили составить плейлисты из нашей любимой музыки. Было несложно – я много диджею, и мне нравится, когда люди танцуют под незнакомую [им] музыку и понимают, что есть на свете еще что–то, кроме поп–хитов, которых так много, что они, подобно увеличивающемуся с количеством прослушиваний шару, подминают под себя все вокруг. Есть много другой здоровской музыки, в которой высвечиваются какие–то иные вещи. Наш клуб «Танцплощадка» показывает, что людям не так уж и сложно выйти за рамки привычных треков – люди танцуют, например, под редкое диско, и там нет ни дип–хауса, ни техно, ни группы The Prodigy – при всей моей к ним любви. Я люблю собирать плейлисты, когда есть время, чтобы показать людям, что есть какие–то еще песни. Классно, когда ты что–то вдруг услышал, и думаешь: «Ни черта себе, какая песня! Я ее никогда не слышал, это кто–то неизвестный, но это так здорово!» В этом и есть радость музыкальных открытий. Есть тип профессиональных диджеев, которые, когда какие–то люди подходят и просят сфотографировать трек, всячески этому препятствуют – для них диггерство редких треков, которых нигде нет является хлебом. У меня же с этим проблем нет – возможно, потому что это не единственное, чем я занимаюсь. Мне просто нравятся вечеринки, нравится, когда люди танцуют и радуются.
О труде и вдохновении
Я верю в том, что творчество – это труд, которым нужно заниматься постоянно. Слабо верю в какое–то вдохновение – тебя что–то может осенить, прийти какая–то идея, но все равно существует огромный каждодневный труд, размышления, из которых она растет. Идея не возникнет ниоткуда – просто нужно каждый день что–то делать. Одно время меня даже занимали интересные вопросы: насколько ты делаешь то, что можешь? Как сдвинуться от этого к тому, чего действительно хочешь? Как вырваться из собственных штампов и сделать что–то действительно новое?
О студийной работе
Я каждый день хожу в студию – вне зависимости от того, есть ли у меня уже есть какая–то идея или нет. Второй вариант даже более плодотворен и интересен – когда у тебя нет идеи или имеющиеся кажутся тебе вторичными, у тебя всегда есть какие–то крючки, которыми ты можешь зацепиться и начать делать что–то новое. Один из таких крючков, например, – огромное количество инструментов. Так как большинство электронных инструментов – это бездны, в которых есть много всего интересного и неожиданного для тебя. Многие инструменты не до конца изучены даже своими создателями – ты можешь выжать из них что–то, что даже не представлял себе возможным. А иногда тебя завораживает что–то в чужой музыке, и постепенно ты понимаешь, как это было сделано, и из этого знания создаешь что–то свое. В общем, в основе обязательно что–то лежит – ничего не возникает в пустом безвоздушном пространстве.
О новом альбоме
Сейчас мы записываем альбом (уже почти закончили), и он стал для меня полон неожиданностей и вещей, которые мы никогда не делали. В записи принимали участие Женя Борзых, актриса МХАТ и «Табакерки», бывшая вокалистка Dsh! Dsh!, которая уже фактически стала членом нашей группы, Саша Липский, соавтор музыки, половина электронного дуэта Simple Symmetry, в прошлом клавишник Pompeya. Не то, чтобы рано или лень, но пока не хочется рассказывать про новый альбом ничего кроме того, что он готов на восемьдесят пять процентов и выйдет, наверное, в марте.
Евгений Мяленков
