Территориальный спор бобров с 61-летним лесником-отшельником Ермаковым, который мешает им спокойно проживать в реке, всколыхнул неравнодушную общественность.
История произошла в нижегородской глуши. Конфликт хозяйствующих Ермакова и бобров, согласно официальной версии, возник из-за того, что изба лесника (построена в 1946 г.) незаконно располагается на месте проживания грызунов. Акт об этом составили чиновники из областного министерства экологии. И закрутилось.
Раз власти оказались на стороне бобра, общественность тут же вступилась за бессильного пенсионера. В поддержку Ермакова уже создается инициативная группа, идет сбор подписей в соцсетях, обсуждается идея направить петицию в Белый дом… На защиту же грызунов встали чиновники и местные депутаты — грозятся принять в защиту бобров закон. Невероятный конфликт зверей и лесника-отшельника перерос в остросоциальную черно-белую драму, и никто уже не смотрит на детали: что за бобры? откуда лесник-пенсионер? Впрочем, забегая вперед, скажу, что они (детали) только добавляют невероятности. Уже который год нижегородские леса не могут поделить крупные охотоведческие компании. За каждой — влиятельные фигуры любителей охоты. В истории звучат имена главы Росатома Сергея Кириенко, замминистра природных ресурсов Владимира Лебедева, высокопоставленных силовиков и офицеров ГРУ. То и дело конкурирующие фирмы обвиняют друг друга в браконьерстве, подбрасывают шкуры убитых животных, устраивают облавы, переманивают егерей. «Конфликт пенсионера и бобров» стал, наверно, самым громким моментом в борьбе охотоведческих кланов. За бобрами проглядывается окружение замминистра Лебедева. За бывшим лесником — местные силовики, московские коммерсанты. Но побеждают пока бобры.
По решению суда приставы уже выселили Ермакова, избу помяли бульдозером. А я отправился на встречу к ликующим, ясное дело, бобрам.
Проживают они, как установил Лысковский райсуд, в селе Пенякши на правом берегу реки Керженец. Тут же находится и ущемляющая права бобров изба Ермакова.
В Пенякшу едем в кузове бортового ГАЗа-66 — 35 километров по ухабистой лесной дороге. «Шишигу» с водителем Колей Ермаков справляет специально для меня и криминальных репортеров с НТВ. По-другому в Пенякшу не заехать. Борт трясет и клонит в стороны. На полу в ящике лязгает водка. Туда-сюда по кузову летает топор.
— Вся Москва меня знает, — говорит Ермаков. — Кто на лося, кто на кабана — все ко мне. Глотнешь?
— Да подождите, — говорю. — А с бобрами-то что? Где они?
— Да какие на… бобры? Зима! — сплевывает лесник. — Вот осенью — бобры. Жирные, большие…
— И вы им мешали?
— Ну, как мешал. Мы с бобром соседи. Как с лосем, кабаном…
Больше соседей у Ермакова нет. И в Пенякше, и вообще — в радиусе 30 км.
Когда-то Пенякша была процветающим селом. Жители занимались сплавом леса по реке. К началу 70-х годов здесь было около 1500 дворов и 7 тыс. жителей. Несколько магазинов, клуб, школа, баня. Но грандиозные лесные пожары летом 1972 года оставили от села несколько домов. Вскоре у Пенякши отобрали даже статус поселения, и официально она стала просто частью леса. Уехали отсюда даже владельцы уцелевших домов. Из людей, не считая бобров, остался в Пенякше только отец Ермакова — Иван.
В дом отца Ермаков-мл. переехал в начале 90-х. До 2005 года работал здесь штатным лесником. После — встречал наедине с природой старость. По крайней мере такую версию транслирует большинство СМИ. Ее, скорее всего, и засвидетельствуют телезрители НТВ.
— А после 2005-го, — спрашиваю пенсионера, — чем занимались?
— А после — благотворительностью, — сообщает дед. — И до, б…, и после.
— Это как? — говорю.
— Ну, карабин у тебя есть? Приезжай — покажу, — хохочет дед.
Благотворительность у Ермакова — это предоставление избы, транспорта, еды и других туристических услуг для приезжих охотников. Работает Ермаков без всяких бумаг, говорит, что пустит на ночлег даже за литр. Такой демпинг нервирует не только бобров, но и организованных конкурентов. Больше всего, например, негодуют в обществе охотников «Великовское». «Иваныч прикидывается обиженным дедушкой. А у него там просто мотель для браконьеров, — жаловался мне зампред правления «Великовского» Владислав Робертович Бозин. — Причем каких! Все непростые, при должностях, в погонах!»
Не совсем простым, по правде, оказался и сам Ермаков. Как выяснили соседи-конкуренты, служил в спецвойсках при военной разведке. В составе разведгруппы в начале 70-х командировался на гражданскую войну в Камбоджу. Затем по линии военной контрразведки курировал моторостроительный завод в Горьком…
— Было дело, — спокойно подтвердил Ермаков. — Но сейчас я старый пенсионер, что вы хотите?
За полтора часа в «шишиге» Ермаков опустошил пол-литра, хохотал и пел, но на последней реплике, мне показалось, наконец протрезвел.
Что-то есть в нем от Кузмича из «Особенностей национальной охоты». Объемная борода, плащевидная телогрейка. Из-за пояса выглядывает горлышко. Среди охотников Ермаков — вообще легенда. На тематических форумах и коммьюнити его «базу» называют самой демократичной в центральной полосе. «Есть все условия: электричество, баня… Берет недорого».
Клиентура Ермакова — любители из Москвы, заезжает милицейское начальство из Нижнего. Великовские егеря рассказывают, что во время очередной облавы на «мотель» двое охотников показали корочки ГРУ. Пришлось отступиться.
Сейчас дом Ермакова уже мало похож на мотель. Выбиты окна, двери. Дизель-электростанция, от которой питалось все его хозяйство, тоже вышла из строя. Ермаков живет теперь в ближайшем поселке с названием Валки — здесь у него второй дом, жена и взрослый сын — работает в МЧС. Совсем немного мебели. Стены в комнатах обклеены православными календарями и распечатанными цитатами из Библии. То же самое и в пенякшинской избе. Портят картину только валяющиеся и тут и там пустые бутылки. Но, слава богу, детали эти игнорирует камера съемочной группы НТВ.
Изба с участком, как когда-то и остальная Пенякша, признана судом частью лесного фонда. Хотя за десятилетия лес и без суда захватил тут почти все. Даже, по-моему, немного и самого Ермакова. Камера свидетельствует: вот он, высокий, жилистый, стоит неподвижно, глядя в глубь чащи… Разговаривал с лесом? Слушал птиц? Он стоял так минут двадцать, пока из-за деревьев не показался на снегоходе егерь Володя. Камера выключается.
— Привез стаканы? — с тревогой спрашивает Ермаков.
— Ты че, Иваныч, на работе.
Володя работает в небольшом охотхозяйстве в 40 км отсюда. Но живет в лесу недалеко от Пенякши — здесь у него тоже домик с дизельной электростанцией. «Есть телевизор, тарелка, «Дождь» этот ваш даже ловит, — хвалится Володя. — Сплошная американская пропаганда».
Приставы дали Ермакову 10 дней на сбор. Затем, обещают, бульдозер снесет хату уже окончательно.
— Скоро и меня так попрут, — нервничает Володя. — А захочешь охотиться — то только в Великовское. Завалить лося у них от 40 тысяч. Не попал с первого выстрела — доплачиваешь, только ранил — доплачиваешь. Переночевать — 5 тыщ, водка — втридорога...
Конкуренты называют Ермакова «старым алкоголиком», «притонодержателем» и даже «нечестным человеком». Слово в слово то же повторяют и чиновники.
— Конечно, нечестный человек! А вы сами спросите его, на что он живет, — возмущается начальник по надзору за биоресурсами в минэкологии Нижегородской области Валерий Михайлович Дельфинов. — У него ни курицы, ни свиньи нет. А живет как богатей! Имеет покровителей, оплачивает адвоката.
— Если его спонсируют браконьеры, то понятное дело, — вторил зампред «Великовского» Владислав Робертович Бозин. — Он попросту вне закона! Занимается коммерческим беспределом.
Что тут сказать? Понять неудовольствие Бозина легко. И даже чиновника Дельфинова, чей сын Михаил также работал в должности директора в «Великовском». Сейчас его место занимает, если верить ЕГРЮЛ, жена замминистра природных ресурсов Наталия Лебедева. Еще раньше директором был их сын Андрей. А сам Лебедев с 1999 года является в обществе охотников и рыболовов «Великовское» председателем правления.
Недопонимание у Ермакова и славной «великовской компании» было всегда. Но до недавнего лесник-грушник все как-то справлялся сам. Лебедев был еще только замгубернатора области. И Ермаков отделывался угрозами от местного министерства экологии. Серьезные наезды начались вскоре после назначения Лебедева на федеральную должность — летом 2012-го. К Ермакову зачастили проверяющие, избу объявили незаконным строением на территории лесфонда. Тогда же Ермакова обвинили в узурпации прибрежной 200-метровой зоны заселения бобров. Одновременно в нескольких километрах от избы на берегу Керженца началось строительство коттеджей. Местные встречали там известного любителя охоты Сергея Кириенко и все того же Владмира Лебедева.
Через приемную я передал Владимиру Альбертовичу свои вопросы, но так и не дождался ответов. А в приемной уже «Великовского» отказались соединять с супругой замминистра. Зато зампред Владислав Робертович Бозин сообщил, что Ермакова защищают влиятельные люди: «Устроили против «Великовского» черную кампанию!» А господин Дельфинов и вовсе заявил: «Закон для всех один. Может быть, я тоже хочу такой домик иметь и заниматься там, чем хочу. Почему он там живет, а я не могу?»
Ермаков собирает в избе какие-то вещи. По следам его ходит съемочная группа из криминальных хроник НТВ. «Эмоции нужны, эмоции!» — подсказывает леснику-разведчику корреспондент. Многоопытный дед вздыхает, задумываясь. Через пару секунд уже мокрыми глазами он глядит в камеру.
— Сволочи! Нет больше слов! — искусно произносит Ермаков, утирая слезу.
Криминальный репортер ликующе сжимает кулак. Снято!
Павел Каныгин
