Спасайте кто может!

Ситуация из ряда вон выходящая. Никакие уменьшительные суффиксы не смягчат значение этих слов. Ситуация такая, когда нужно немедленно принять решение. Правильное решение. Потому что иначе умрет 18-летняя девушка. А она должна жить.

И сейчас ее жизнь зависит от росчерка пера, от визы чиновника Министерства здравоохранения на мольбе о помощи.

23 ноября в «МК» был опубликован материал «Власть бьет по почкам». В нем говорилось о том, что в Федеральном центре трансплантации почки для детей прекращена работа. Потому что из-за чиновничьей неразберихи в Российскую детскую клиническую больницу, в которой действует Центр детской трансплантации, с сентября не поступило ни одного донорского органа. Сейчас в отделении трансплантации ждут решения своей участи без малого 30 детей. Но это еще не все.

В октябре из отделения трансплантации была выписана Ольга Ефимцева. Это случилось в день ее 18-летия. Оля Ефимцева болеет уже 10 лет, и в Москву она приехала из Амурской области. У девочки нет почек. Но РДКБ — детская больница, а с 18 лет лечат во взрослых. Казалось бы, все просто — раз Оле исполнилось 18 лет, ее нужно переводить во взрослую больницу. Но ее никто не берет. Почему? Понятия не имею.

Девушке из поселка Ерофей Павлович в Амурской области нужна донорская почка. Но из-за дремучего невежества в России вопрос трансплантации в глазах подавляющего большинства граждан почему-то имеет криминальный оттенок. Люди считают, что трансплантация и убийство — это синонимы. И пока государство не повернется к этой проблеме лицом, это будет продолжаться. Но Оле Ефимцевой до этого нет никакого дела. Она ждет спасения.

Где в Москве можно сделать операцию трансплантации? В НИИ урологии, в НИИ трансплантации, в Научном центре хирургии, в НИИ гематологии, в РКБ № 2. Все перечисленные медицинские учреждения имеют статус федеральных, а это значит, что в них имеют право лечиться люди со всей России. Но это на словах, а на деле на каждого больного, который не является счастливым обладателем московской прописки, требуется квота. Где ее взять? Оформление бумаг может длиться месяцами и при этом ничем не кончиться. А если операция нужна по жизненным показаниям?

Тут воцаряется гробовое молчание. Мало ли кому что нужно? Если квоты нет, придется подождать. Кто не дождется, тому не повезло. Кто за это отвечает? Похоже, никто.

Когда выяснилось, что Оле нужно делать такую операцию, и мама привезла ее в Москву, ее отец подал на развод. Сейчас в самом разгаре раздел дома, 7-летний брат Оли находится в приюте Благовещенска, а мама вынуждена неотлучно быть рядом с Олей. За месяц до выписки из РДКБ Олина мама начала обивать пороги Минздравсоцразвития. Первый заместитель министра В.И.Стародубов выдал направление в РКБ № 2. Однако через неделю из больницы пришел отказ: там нет перитониального диализа, необходимого Оле. Потом Марину Николаевну направили в Институт урологии: главный врач института посоветовал ей везти дочь домой. Очевидно, он думает, что в поселке Ерофей Павлович Амурской области каждый день делают пересадку почки, а уж про перитониальный диализ и говорить нечего. На этом участие Минздрава в решении проблемы Оли Ефимцевой закончилось. Официального отказа Марине Николаевне не дают, это нехорошая бумажка. А на словах советуют ехать домой и оттуда звонить, интересоваться, не нашлось ли желающих прооперировать Олю. Наверное, забыли, что у Оли нет почек. А время идет. У нее уже было три перитонита, которые, как врачам хорошо известно, сопровождают больных с перитониальным диализом. Если кто не знает, перитониальный диализ — это катетер в брюшине, через который поступает спасительный раствор, очищающий кровь. Последний перитонит чуть не закончился гибелью 18-летней Оли. Еще одного такого осложнения она не выдержит.

И получается, что смертельный диагноз — это вовсе не отсутствие почки, а прописка в глухой Амурской области, где не лечат таких больных. А в Москве своих больных хватает.

Что делать?

Поставить спасительную визу на направлении в стационар, причем поставить немедленно, ибо в любую минуту может случиться непоправимое. Если для Оли нет места в Москве, ее можно прооперировать в Санкт-Петербургской государственной медицинской академии им. Павлова. Там есть центр трансплантации почки. Но на перитониальный диализ берут только жителей Северо-Западного региона России. А Амурская область находится на Дальнем Востоке.

Уважаемый Михаил Юрьевич Зурабов! Новый год — прекрасный праздник, но новогоднее чудо для Оли Ефимцевой зависит не от Деда Мороза, а от людей. В вашей власти совершить это чудо.

Если Москва не поможет Оле, я поеду в Санкт-Петербург и встану на колени в приемной губернатора Валентины Матвиенко. Или лучше все же встать на колени в Минздраве? Мне все равно, вы только скажите, как спасти Олю?

Мы должны успеть.

P.S. И все-таки в голове не укладывается. Человеку исполняется 18 лет, а это значит, что его автоматически должны перевести из детской больницы во взрослую. Но автомат, оказывается, давно не работает. И что, никто об этом до сих пор не знал?

Ольга Богуславская