Спровоцирует ли коронавирус революцию: кому выгодна мировая истерия

— Я с 2000 года занимаюсь профессионально Китаем. Жил там с 2006-го в течение десяти лет. Находился в эпицентре предыдущих эпидемий, бывало, что сам кашлял и чихал, — рассказывает Николай Вавилов. — И четко понимаю, что в данный момент количество зараженных абсолютно неадекватно мерам, которые предпринимают местные власти по устранению масштабов угрозы. На сто погибших приходится порядка ста выздоровевших — это вообще ни о чем; при этом умирают пожилые люди с ослабленным иммунитетом, которые и без того — в группе риска. Однако информация, которая идет из Китая, я полагаю, намеренно подается в паническом ключе.

— В свое время вы работали сотрудником в крупнейшем китайском СМИ?

— Два зимних сезона я освещал подобные регулярные эпидемии. Обычно они связаны с большой концентрацией людей в общественном транспорте, с тем, что горожане выезжают домой на новогодние праздники, что квартиры здесь не отапливаются, и люди замерзают. Из года в год происходит одно и то же.

Когда мне приносили черновики выступлений на китайском, я переводил их и отдавал выпускающему редактору. Например, в 2012–2013 годах каждая запись начиналась с того, что рассказывали о больных, которые выздоровели, объясняли, почему они заболели, в случае с птичьим гриппом — что эти люди имели контакты с птицами на рынке, успокаивали население. Небо и земля по сравнению с тем, что творится сегодня.

— Но разве сегодня тоже не публикуются радостные фотографии выписанных из госпиталей пациентов с цветами в руках?

— Случаи выздоровления в основном даются СМИ Шанхая. Шанхайский регион вообще фиксирует максимум позитивной повестки. 83-летний заслуженный медик Китая, руководитель Китайской медассоциации Чжун Наньшань — самый главный, кто прогнозирует оптимистический исход эпидемии; именно при нем, кстати, страна победила SARS — атипичную пневмонию. Сейчас под Шанхаем разработали экспресс-тест на выявление вируса. Остальной же характер освещения в государственных СМИ Китая, я это четко наблюдаю, кардинально отличается от предыдущих информационных кампаний: раньше центральные власти публиковали каждый случай выздоровления, сейчас в основном — цифры роста и объем беспрецедентных мер, что подстегивает тревожные настроения в обществе.

В том же Шанхае на днях поправилась пожилая семейная пара, так что вирус явно не поголовно смертельный — он обычный, мало чем отличающийся по статистике заболеваемости от предыдущих собратьев, нет никаких предпосылок к полному закрытию городов и панике на весь мир. Мое мнение: это было сделано намеренно чиновниками на местах при покровительстве нескольких высокопоставленных членов правительства.

— Это какая-то конспирологическая версия?

— Ничего конспирологического. Дело в том, что в данный момент политическая ситуация в самом Китае крайне обострена. Прямые параллели с тем, что творится сейчас, можно найти в 2002–2003 годах, когда на весь мир прогремела первая крупная эпидемия SARS в Гонконге. По времени она совпала с передачей власти предыдущего генерального секретаря новому. На тот момент сложилась система двоевластия, так как часть постов не была передана — к примеру, должность председателя Центрального военного совета Китая. В результате начавшейся информационной паники, внешнего давления Запада рычаги тогда перешли к представителям условного социал-демократического либерального лагеря, который представляет Коммунистический союз китайской молодежи.

Николай Вавилов. Фото: личный архив.

 

— Но кому это выгодно сейчас?

— Это те же бывшие руководители Коммунистического союза китайской молодежи, выходцы из Хубэя, — например, вице-премьер Ху Чуньхуа. Восемь лет назад именно его называли преемником Си Цзиньпина до того, как в результате изменений в Конституции в 2018 году последний стал вечным генеральным секретарем. К вице-премьеру примыкают заместитель министра по культуре и туризму, запретивший выезды за рубеж, глава Транспортного комитета Пекина, который закрыл сообщение с соседними городами. В эту же группу входят и некоторые региональные чиновники — мэр Хуангана, мэр Сучжоу и, наконец, мэр Уханя. Смотрите, ведь решение о блокировке Уханя было принято мэром без оглядки на центральные власти Китая 22 января. Многомиллионный мегаполис полностью закрыли 23-го. А Политбюро компартии как верховный орган собралось только 25 января, то есть уже после объявления о блокаде. При Мао Цзэдуне в случае чрезвычайной ситуации информация должна была быть сначала доложена в центр по экстренным каналам связи, после чего собралось бы Политбюро и уже оно приняло бы стратегическое решение, такое как блокада города. Здесь это сделали самостоятельно на местах.

— Подождите, но ведь информация в центральную штаб-квартиру ВОЗ от пекинских властей, по данным СМИ, ушла еще 31 декабря 2019 года?

— Медицинская информация ушла не от пекинских властей, а из Комитета по здравоохранению Уханя, первая дата публикации новости на их сайте — 31 декабря, 13 часов 38 минут. В ней говорилось о вспышке пневмонии. На тот момент выявили 27 заболевших. Исследования проводили местная инфекционная больница, Уханьский вирусологический институт и Уханьский центр по контролю и профилактике заболевания. Именно от них, как это и положено, сведения поступили в региональное бюро ВОЗ. И власти здесь ни при чем.

— Но ведь еще 20 января, то есть до объявления блокады Уханя, Си Цзиньпин распорядился предпринять решительные усилия по пресечению распространения нового коронавируса…

— Все, что он тогда сказал, дословно: «Безопасность и здоровье людей являются главным приоритетом» — и призвал «уделять повышенное внимание и прилагать все усилия по предотвращению и контролю заболевания». Он говорит подобное каждый год и при каждой эпидемии. На момент его выступления были зарегистрированы всего 224 случая заражения, из них подтвержденных — 217. В принципе он не должен был сильно волноваться. Если бы подобные данные по вирусу были по Москве, которая официальной численностью населения сопоставима с Уханем, у нас объявили бы карантин, а сам город закрыли от всего мира?

При этом следует понимать, что Ухань — транспортное сердце Китая. Это скоростные железнодорожные линии, пассажирские перевозки с юга на север, грузовые потоки. Это крупнейший речной порт и автодорожный узел, авиасообщения. И вот он встал.

— Сейчас говорят, что из-за эпидемии объем трафика по сравнению с январем прошлого года упал на 68 процентов.

— Страна действительно почти парализована. С каждым днем негативные тенденции по всех отраслях экономики нарастают. Ждут тотального падения основных показателей фондовых бирж, предполагают, что фиксируемый обвал экономики начнется сразу же после того, как правительство будет вынуждено прекратить продлевать новогодние выходные. Только то, что пока еще продолжаются праздники, хоть как-то спасает ситуацию. Но они должны будут закончиться 2 февраля. Пока что решением правительства выход на работу сдвинут на день, в высших учебных заведениях — на неделю, а где-то — еще дольше. Например, в провинции Хубэй не работают до 13-го. Власти в Чунцине, Чжэцзяне, Цзянсу, Фуцзяне, Шанхае и Гуандуне запретили открываться своим предприятиям, кроме тех, кто относится к категории жизненно важных, до 10 февраля. Что делать людям, на что им жить? В самом Ухане из 11 миллионов коренного населения — 4 миллиона трудовых мигрантов. Полная остановка производства может подтолкнуть к масштабным протестам. Уже бастуют таксисты, которые потеряли пассажиров, так как люди никуда не ездят.

— Чем это грозит экономике Китая в целом?

— Каждый день простоя будет стоить Китаю 0.2% роста ВВП, каждый месяц простоя означает полный обвал экономики и обойдется Китаю как минимум в 9–10 трлн юаней, или 1,5–2 триллиона долларов. Чтобы понять масштабы относительно РФ, к примеру, ВВП Хубэя — около 700 млрд долларов, примерно половина ВВП России.

— Но зачем региональным чиновникам, выходцам из китайского комсомола, подрывать экономику собственной страны?

— Тут надо отметить, что китайский комсомол кардинально отличается от советского: он формировался не как младшее и зависимое подразделение компартии, а параллельно с ней. И всегда позиционировал себя отдельной политической силой. Достаточно вспомнить кровавые события 1989 года на площади Тяньаньмэнь. Китайский ГКЧП, в отличие от нашего, увенчался «успехом», пусть и ценой сотен погибших. Расшатывание социально-политической ситуации начали именно комсомольцы. У них есть лидеры, которые ориентируются не только на молодежь и сидят во многих структурах и хозяйственных органах, университетах, профсоюзах. Компартия не имеет права вмешиваться в дела комсомола. Самый топовый комсомолец в Китае сегодня — это действующий премьер-министр Ли Кэцян. Бывший генеральный секретарь комсомола, впоследствии он стал губернатором провинции Ляонин.

— Зачем же ему нужно обострять положение, раз он и так на коне?

— Следует понять систему кадровых перестановок в Китае. Согласно уставу компартии, действует выборность руководителей, каждые два года происходит ротация глав регионов: губернаторов, вице-губернаторов, мэров, спикеров законодательных собраний. Все эти люди являются также членами парламента. Парламент должен был собраться в марте 2020 года и состоять из уже обновленных региональных кадров. С конца ноября прежних руководителей постепенно начали зачищать. Многие из них, естественно, уходить не хотели. И тут вовремя подоспела эпидемия коронавируса…

Когда началась блокада Уханя, здесь как раз должны были сменить партийное руководство, но этого так и не произошло. Отстраненный партсекретарь города благодаря чрезвычайной ситуации все еще продолжает исполнять свои обязанности. Пару дней назад мэр Уханя выступил с интервью, которое не согласовывал ни с кем, в осажденный город прилетела съемочная группа ЦТ, мэр сидел перед журналистами в маске и в беседе постоянно ссылался на своего руководителя — того самого продолжающего работать партсекретаря. Премьер-министр лично приезжал в осажденный Ухань, показывал всем остальным, что руководит спасением страны от эпидемии. Если бы вируса не было и ротация завершилась, то Ли Кэцян, поддерживаемый предыдущей элитой, мог лишиться лобби в новом парламенте и потерять свой пост. И неизвестно, чем для него это закончилось бы. Он хочет сохранить свой пост.

— Но при этом все чиновники клянутся, что в первую очередь спасение страны и, получается, мира — целиком в руках Си Цзиньпина.

— А что вы хотите? Это коммунистический Китай. С 2013 года здесь беспрецедентно арестовывают и действующих членов Политбюро. Но при этом власть терять никто не хочет.

— Почему же Си Цзиньпин не объявит этих подчиненных «врагами народа», а происходящее — изменой? Не пошлет на разгон армию?

— Тысячи иностранцев удерживаются сейчас в заблокированных городах не только из-за эпидемии — по сути, они заложники. Если события обострятся до открытой борьбы, они могут стать свидетелями боевых столкновений и живым щитом.

Нужно понимать, что в Ухане всегда были сильны революционные традиции, именно здесь началось знаменитое Учаньское восстание, которое привело к свержению правящей династии Цин и созданию Китайской республики. Это единственный город во время «культурной революции», полномасштабные восстания в котором пришлось подавлять частями регулярной армии.

Не думаю, что Си Цзиньпин хочет начала новой «культурной революции». Он сам назвал то, что сегодня происходит, дословно «критически серьезной и запутанной ситуацией». Фактически применение армии будет означать объявление гражданской войны. Глава Министерства общественной безопасности Китая (МВД) уже публично заявил об угрозе «цветной революции». Это заслуживает внимания, так как вопрос «майданов» — политический и напрямую не входит в компетенцию внутренних дел: разгоном демонстрантов обычно занимается «Китайская гвардия», подчиняющаяся лично Си Цзиньпину. Поэтому подавлением протестов, если те начнутся, придется руководить лично ему. И неизвестно, чем это может для него закончиться. Да, события 1989 года, когда на площадь вышли студенты, завершились победой власти, но в итоге армия дискредитировала себя. На фоне того, что сегодня весь мир уверен: в Китае свирепствует эпидемия, начавшиеся массовые беспорядки, применение военной силы — самый худший из вариантов, который только может быть. Тем более что не далее как накануне госсекретарь США Майк Помпео уже назвал Коммунистическую партию Китая главной угрозой современности.

— Но сами китайские обыватели-то должны видеть, что количество больных и умерших не настолько велико, как об этом пишут СМИ?

— Люди напуганы. Скуплены все медицинские маски в соседней Индонезии, в Южной Корее. Заказаны миллионные поставки, в том числе из России… При этом неизвестно, доедут ли они туда при закрытых границах. Тут поверишь во что угодно: блокируются города, приказано сидеть по домам, в магазинах заканчиваются продукты, нет работы, цены растут в геометрической прогрессии…

— Но не бывает мировой эпидемии с 200 умерших. Почему Запад безоглядно верит в существование страшного и неизлечимого вируса?

— Так им это выгодно. Вспомните, что самая первая пугающая информация из Китая была опубликована как раз в «Нью-Йорк таймс». Трамп использует ситуацию по полной и пытается выкрутить руки Си Цзиньпину.

— То есть китайские комсомольцы играют на его поле?

— Они всегда были политической структурой с максимальным американским лобби, финансируются Японией, США, университет Цинхуа построен на деньги американцев. Блокада Китая, прежде всего экономическая, чрезвычайно важна США. Китайские позиции ослабляют любой ценой.

Спокойного Китая, настроенного на международное сотрудничество, больше не существует. Смотрите, после 1 января 2020 года в мире произошла цепь многих событий, которая наложилась на появление коронавируса. 2 января на вертолете разбивается глава генштаба враждебного Китаю Тайваня. 3 января погибает глава курдской разведки, и в этот же день ликвидируют иранского генерала Сулеймани. Убийство Сулеймани произошло сразу же после совместных учений Ирана, России и Китая под кодовым названием «Пояс морской безопасности». И одновременно с этим внутри Китая возникли предпосылки к началу «оранжевой революции», о которой открыто говорит министр внутренних дел, — страну подталкивают к этому со всех сторон ради личной выгоды и сиюминутных интересов, желания сохранить власть…

Я не хочу брать на себя функции прорицателя — пусть в этот раз все обойдется мирным путем, и сохранится статус-кво. Пусть все в итоге договорятся, и те, кто хочет остаться у руля, останутся. Даже ценой того, что весь мир теперь охвачен безумием коронавируса.

Екатерина Сажнева

Источник