Джон Элиот Гардинер впервые выступил в России. Один из родоначальников аутентичного исполнительства, обладатель двух Grammy дал концерт в зале «Зарядье». Хор Монтеверди и «Английские барочные солисты» под управлением мэтра исполнили религиозные произведения XVII–XVIII веков, и реакция зала показала: о пресыщенности отечественных меломанов старинной музыкой пока говорить не приходится и визит этот был действительно долгожданным.
Гардинер со своими двумя коллективами стоит у истоков понятия «аутентичное исполнительство». Еще в 1960-х, учась в Кембридже, он загорелся идеей играть музыку прошлых веков на исторических инструментах, но без музейной выхолощенности — напротив, с энергией и эмоциональностью, позволяющими воспринимать это искусство как живое и по сути современное.
Вслед за ним, а также Николаусом Арнонкуром и еще несколькими энтузиастами появились новые поколения музыкантов, и аутентизм довольно быстро стал одной из ключевых тенденций второй половины XX века. С некоторым опозданием эта мода докатилась и до России: в 1990-е у нас появились свои яркие интерпретаторы, а публика так полюбила слушать Баха, Генделя и Монтеверди на жильных струнах и натуральных валторнах, что визиты в Москву крупнейших европейских коллективов, специализирующихся на историческом исполнительстве, стали регулярными.
Только за последние пару лет Москву посетили Уильям Кристи, Тон Коопман, Филипп Херревеге и многие другие. Гардинер был, пожалуй, последним из великих аутентистов, кто еще не добрался до нашей страны. Теперь это недоразумение исправлено. Показательно, что для знакомства с российской публикой мэтр выбрал отнюдь не «хитовый» репертуар: в первом отделении прозвучали Месса Клаудио Монтеверди и оратория «Иеффай» Кариссими, а после антракта музыканты исполнили два духовных хора Генри Пёрселла и Stabat Mater, но не Перголези, а Доменико Скарлатти.
Из этого набора только «Иеффай» более-менее знаком интересующимся старинной музыкой. Остальное — раритеты, позволяющие взглянуть на известных композиторов по-новому. Так, в Мессе Монтеверди нет той непосредственной эмоциональности и хроматизмов, что в его операх и мадригалах, как нет и цветистой виртуозности и пространственных эффектов «Вечерни Девы Марии». Вместо этого — весьма аскетичное следование канонам строгого стиля, однако пленяющее не только мастерством голосоведения, но и подлинной выразительностью.
Еще больший сюрприз — Stabat Mater. Младшего Скарлатти, ровесника Баха и Генделя, мы знаем в первую очередь по клавирным сонатам, легкомысленным и изящным. Здесь же — трагическое сочинение для хора и ансамбля, барочное по духу и совершенно лишенное оперного флера более позднего перголезиевского шедевра. Однако трогает оно не меньше — особенно когда в самом конце скорбь и отчаяние сменяются просветлением.
Во всех произведениях, кроме Мессы, звучание 20-голосного хора сопровождалось пятью инструментами: органом-позитивом (небольшой передвижной орган), китарроном (разновидность басовой лютни), виолой да гамба, контрабасом и арфой. В Мессе же певцов поддерживала только виола да гамба, и слияние ее тембра с голосами было удивительным: иногда казалось, что звучат лишь тенора, и вдруг от их унисона оставался виольный «след».
Вообще музыкантов Гардинера отличает исключительная сыгранность: всё отточено до мелочей, такое ощущение, что это единый организм. И вместе с тем каждый хорист — индивидуальность, в чем можно было убедиться во время исполнения «Иеффая», где наряду с хоровыми есть и сольные партии.
В этот вечер прекрасно показали себя не только музыканты, но и публика. Редкий случай: ни единого звонка телефона, никаких аплодисментов между частями произведения! Немалый по размеру зал «Зарядье» был заполнен не случайными людьми, а ценителями, которые действительно ждали этого события и в конце концерта отблагодарили Гардинера с его подопечными стоячей овацией. А ответным реверансом стали два биса: мотет Пёрселла и повторенный финальный хор «Иеффая».
Сергей Уваров
