Сто дней до приказа
О чем думаешь в преддверии лета? Конечно, об отпуске. А у меня май вообще время ностальгии. Последние полтора десятка лет я провожу май в Белокурихе. Ну, иногда захватываю кусок апреля, иногда кусок июня. Находиться в мае в Красноярске (как в этом году) я уже отвык. Сейчас подсчитал батюшки, я прожил в Белокурихе в общей сложности больше года. Абориген!
Лень
Ну, о том, что это райское место, я уже не раз говорил. Особенно райским оно становится, когда попадаешь туда прямо из повседневной круговерти. Во времена уже забытые, в конце восьмидесятых, авиабилет от Красноярска до Бийска стоил всего тридцать семь рублей, вылет был где-то часа в четыре дня и лету было часа полтора. И получалось так: полдня носишься как угорелый, отдавая последние распоряжения и судорожно завершая неотложные дела, потом, все еще в мыле, в аэропорт. В самолете только успеваешь отдышаться и обсохнуть и уже через пару часов попадаешь прямо с корабля на бал, в ленивую, вальяжную курортную жизнь.
Сейчас, когда самолет стал не шибко-то по карману, процедура вхождения в курортную жизнь стала более длительной. И ты, все еще в мыле (отработав на сей раз не полдня, как когда-то, а полный рабочий день), плюхаешься вечером на вагонную полку, жадно выдуваешь первую бутылку пива из заготовленной на дорогу серии и эта бутылка еще из прежней жизни, суетной и напряженной. А вот уже вторая пьется не спеша, и эта бутылка уже из новой жизни, из курортной и отпускной.
Раньше никогда бы не поверил, если кто-нибудь сказал мне, что я могу пить одну кружку пива больше часа. А в Белокурихе это запросто. Ты полчаса назад принял радоновую ванну, да еще и попил в фитобаре чайку из алтайских трав. Ты расслаблен, ты не чувствуешь своего тела. Ты сидишь на площадке у санатория «Россия» под тентом. Жара. Все вокруг как в замедленном фильме. Медленным курортным шагом идут отдыхающие. Медленно, медленно проезжают машины. Медленно и лениво начинается ветер и тут же стихает, обессиленный. В тебе ничто не хочет шевелиться, в том числе и мысли. Мыслей нет. Ни о чем. Одна мысль иногда появляется: если пиво в кружке кончится, надо будет вставать и идти за новой. Не хочется. Точнее, хочется, но лень. Но через час-полтора пиво все равно кончается, хоть ты и прикладываешься к кружке очень редко (потому что лень поднять кружку) и к тому же одними губами (лень глотать). И ты идешь за следующей, но идешь как бы в воде, с трудом преодолевая сопротивление среды.
В это время где-то там далеко в Красноярске идет напряженная работа и всякое такое. Пускай идет. Пускай идет! На. Или в. Ты не идешь. Ты сидишь. Сидеть хорошо. Хотя лучше, конечно, лежать. Да, это мысль. И ты, с усилием встав, берешь литровую бутыль холодного «баварского» на вынос и добираешься до своей берлоги. Но выпить пиво тебе удастся только вечером. Потому что уже настолько лень, что ты засыпаешь с неоткрытой бутылкой в руке. Прямо среди белого дня. Все нормально, это называется бальная реакция. И ты дрыхнешь до самого ужина. А то и дольше, если тебя не разбудят.
Вечер время активного отдыха. Народ тусуется на танцах и фланирует по курортному пришпекту. Во времена, когда я был не таким ленивым, то вечерами совершал экспресс-походы на окрестные скалы, типа Столбов. Как раз три-четыре часа туда и обратно хорошим шагом сегодня на Церковку, а завтра на Четыре брата. И сразу в душ (а это уже четвертая водная процедура за день, после циркулярного душа, гидромассажа и радоновой ванны).
Это было десять лет тому назад. Сейчас все то же самое за минусом экспресс-похода. И за плюсом литра баварского в холодильнике (вы не забыли, что он остался с утра?).
Кадры
Белокуриха видится как бы кадрами из фильма: вот тебя не было одиннадцать месяцев, а вот еще одиннадцать месяцев. Двенадцатый кадр твой, а Белокуриха уже другая. И каждый раз разная.
Когда я приехал туда в 1987году, это был типичный совковый рай для «блатных». Не в том смысле блатных, что бандитов, а в том, что попадали туда в те времена по большому блату. Куда ни плюнь попадешь в райкомовскую жену или мелкую шишку из райпотребсоюза. Кстати, это сейчас на курорте через каждые два метра кафушечка, в то время на весь курорт было два или три кафе, и те безалкогольные. В городе был вообще сухой закон (а во всей стране борьба за трезвость. Бедные отдыхающие мотались за спиртным аж в Бийск, а распивали втихомолку за «употребление» запросто могли аннулировать путевку (нарушение санаторного режима).
В 1988 году плюс к сухому закону начался расцвет гласности. На каждом шагу продавали запрещенные еще недавно книги. Открылся ларек с церковной литературой и атрибутикой, которая пользовалась бешеным успехом. В санаторских библиотеках становились в очередь за номерами «Невы», «Знамени» и «Нового мира». Через пару лет волна схлынула, чтобы потом вернуться вновь но уже цветастыми обложками детективов. А, кстати, в прошлом году курортный Дом культуры снесли за ненадобностью. Перед тем, как ему быть снесенным, он послужил некоторое время в качестве стихийного торгового центра. Много лет, до самого снесения, на нем красовалась громадная надпись наискосок через всю стену: «Виктор Цой жив!» Вот так в маленькой Белокурихе, как в зеркале, отражается история России
Но, раз уж речь зашла об этом то как же не отметить другие вехи.
Например, расцвет видеосалонов в конце восьмидесятых, в которых курортный люд впервые знакомился с «Греческой смаковницей» (по нынешним временам совершенно невинным фильмом, «Эммануэлью» и прочим и уже через пару часов после просмотра осваивал теоретические знания на практике.
Например, буйный рост неуклюжих ларьков, заполонивших в середине девяностых весь курорт и исчезнувших потом в одночасье, а на их месте появились основательные кирпичные заведения.
Белокуриха входила в рынок неуклюже. Точнее, та Белокуриха, которая живет не на лечении, а на поставке курортникам развлечений, выпивки и еды, вошла в рынок очень даже быстро. А еще точнее, она с него никогда и не уходила «кулацкий поселок» из особняков начал расти на окраине города еще при социализме. А вот сами санатории пережили «поворот все вдруг» очень болезненно. В 1992 году еще отработали по путевкам, выданным в 1991-м, а в 1993 вплыли уже на полной самостоятельности. Экономисты в санаториях заложили сотрудникам крутую зарплату (а что вы хотите, рынок!), энергетики, глядя на них, подняли зарплату своим (а значит, и цены на горячую воду), пошло, поехало и в результате цены на путевки взлетели до невиданных высот. Я помню жуткое ощущение от Белокурихи 1993 года. Казалось, что на нее сбросили нейтронную бомбу. Вроде все как всегда, стоит на месте и не разрушено но нигде нет никого. Приходишь в радонолечебницу, в которой всегда очередь минут на сорок а там никого! Идешь вечером по «пришпекту» а там только время от времени прошмыгнет какой-нибудь нефтяник из Сургута, озираясь в удивлении. И жуткие пустые танцплощадки с гремящей музыкой. Как ни странно, все поставила на место инфляция и все та же социалистическая неповоротливость. Экономисты свои расчеты так и не пересмотрели, но к 1994 году инфляция догнала эти непересмотренные цены, и в Белокуриху вновь хлынули курортники.
Но это уже были совсем другие курортники. Больных в Белокурихе теперь мало. Да и те, которые есть, не особо-то лечатся. Народ приезжает на недельку-другую погулять-повеселиться (ау, полный срок в 21 день с акклиматизацией-реабилитацией), а то и вовсе на два-три дня. Какой там отбой в 23 часа (вы будете смеяться, но десять лет назад в 23 часа санатории запирались двери открыты всю ночь, зато у входа сидит охранник.
Сейчас тут именно отдыхают, а не лечатся, что полностью изменило подход. Скажем, никаких санаторно-курортных карт, как в прежние времена, никаких собеседований. Приезжаешь как есть, сдаешь пару анализов и вперед, к вольной жизни. Хотя, конечно, есть индивидуальные отличия у врачей они стараются не забывать свою основную специальность. Попадешь к невропатологу пропишет душ Шарко. Попадешь к лору пропишет соляную пещеру. Круче всего я влетел в прошлый приезд, когда мой лечащий врач оказался проктологом. Он задумал очистить мне кишечник, осуществил свой замысел и сильно испортил мне кайф от пребывания в Белокурихе уже тем, что запретил на время промывки кишечника пить пиво и газировку (о самой процедуре промывки я вообще умолчу.
Домой!
Через пару недель после пребывания в Белокурихе ты все же начинаешь вспоминать, что где-то там есть дом, работа и всякое такое. У меня период реакклиматизации проходит проще, потому что в Белокурихе у меня есть доступ к компьютеру, и даже не к одному. И начинаешь уже что-то ваять сначала час, потом два, а потом, смотришь уже целый вечер провел не на площадке у «России» с кружкой пива, а за этим самым компьютером. Но даже и работа эта в кайф, потому что делается не спеша, со вкусом. В прошлом году я написал там «Неофициальное пособие для начинающих вебостроителей». Еще раньше методички по Word и Excel. И еще рассказы «Сталкер», «Гуд бай и в небо». В кутерьме красноярской жизни мне бы это не удалось
И так же, не спеша, со вкусом решаешь проблемы белокурихинских юзеров. Впрочем, сейчас Белокуриха взрастила уже не только грамотных пользователей, но и своих разработчиков. А лет восемь назад, приезжая в Белокуриху, я превращался в доктора Айболита и настраивал бухгалтерские программы, конфигурировал операционки, обучал, консультировал, программировал и все, заметим, в кайф. Одно время я даже хотел эмигрировать в Белокуриху поменять квартиру, открыть внедренческо-консультационную фирму и все дела. К счастью, меня отговорили: одно дело в Белокурихе отдыхать и совсем другое дело жить. И то верно: размеренная жизнь приедается. Хочется бурных событий и больших свершений. Но, окидывая прощальным взглядом Белокуриху из окна автобуса, знаешь: уже через месяц-два ты захочешь сюда опять. Я вот, например, уже считаю дни до отъезда туда. Считать придется долго, потому что осталось без малого сто дней.
2000 год.
Продолжение следует
