Стройная кривая роща

Мы начинаем новую рубрику, в которой наши собственные корреспонденты освещают будни, проблемы и успехи провинциального телерадиовещания

Если часть моих друзей и знакомых ушла в «бетховены» и «гомеры» — вообще не слушает местное радио и не смотрит здешние телеканалы, впрочем, и федеральные тоже, то ваш покорный слуга слушает его вполуха, а в те самые каналы косится одним, да и то, как изъяснялся по сходному поводу Виктор Астафьев, «левым кривым глазом». Объясню, почему.

«Радио России» изредка — два горошка на ложку — между подачей иных блюд потчует нас двухминутками поэзии. Когда некий человек выверенным голосом читает классику. От Пушкина до Рейна. И вот только я вослед пожеланию Аристотеля готовлюсь испытать катарсис, как на полуфразе, будто братки из пермского пригорода, даже не попросив закурить, ввинчивают налившиеся свинцом кулаки в оказавшегося на их улице московского гостя, наших классиков осаживает непоколебимое:

— Пермь. Время местное. О погоде…

Мне, конечно, любопытно, что же там происходит в горних сферах над Пермью, но не за счёт же Пушкина и Мандельштама? Люди сведущие растолковали: дескать, дочерней телерадиокомпании самой же Москвой и позволено использовать энное время эфира по собственному усмотрению. Каково, однако, усмотрение! Местный филиал ВГТРК возглавляет Валерий Сергеев, бывший первый секретарь Гремячинского горкома КПСС, впоследствии вице-губернатор Пермской области, определённый ныне в академики Международной академии телевидения и радиовещания. Понятно, что он человек во всех щёлоках мытый, но, согласитесь, подобного рода цензуры по отношению к Пушкину и Мандельштаму даже не позволяли себе ни Александр Христофорович Бенкендорф, ни Иосиф Виссарионович Сталин.

Можно предположить, что рты классикам затыкают затем, дабы, кроме прогноза погоды, озвучить нечто важное и стоящее? Насчёт первого не уверен, а вот последнее неотменимо. Далее следует «масло куркумы». Так я окрестил исполненный масляных обертонов голос диктора Татьяны Бакулевой, на протяжении нескольких лет сообщающей радиослушателям про «бережную чистку печени» при помощи одного из отечественных бадов, в который входит то самое масло. Булгаковская Аннушка отдыхает!

Неужели в городе, где совсем недавно установили памятник родившемуся в Пермской губернии изобретателю радио Александру Попову, на том самом радио — одна реклама и ничего более? А передача бывшего его главного редактора Михаила Левина, всякий раз черпающего из фондов радио о своих встречах с прикамскими писателями? Это как раз то исключение, которое подтверждает правило, осколок затонувшей Атлантиды. Скажите на милость: разве сегодня в Пермском крае не живут писатели? Те, кто не «из фондов». Их больше полусотни душ. Не мёртвых, а просто забытых. Причина проста: редакция литературно-драматических передач на краевом радио давно уж ликвидирована «за ненадобностью». Вот и извлекается то, что наработано профессионалами — исчезающими на ходу динозаврами пермского периода…

То же самое и на здешнем телевидении, некогда славном и занимавшем по стране третье место после Москвы и Ленинграда. Поскольку с этим ТВ мы родились в один год — в 1958-м, на правах ровесника я просто обязан перечислить то, что отложилось в моей памяти. Итак, здесь впервые в СССР явились на свет телевизионные оперы и телегазета. Действовал «Телевизионный дом искусств». Шли передачи «Семь нот», «Музыкальный теремок», детский «Звенигород», театр одного актёра, программы о художниках. Старожилы пермского ТВ считают, что стали родоначальниками будущего «Кабачка 13 стульев», потому что именно на этой студии возник «Телевизионный театр миниатюр». А собственные кинопроизводство и мультипликация, известные далеко за рубежом? И всё это в одночасье было разрушено.

— Однажды к нам пришёл новый председатель — молодой, перспективный, симпатичный. Сказал: «Зовите меня просто Гриша». И очень нам он понравился, — рассказывает бывший главный редактор художественного телевещания Вера Шахова. — Первое, что он пообещал: «Мы будем хорошо зарабатывать, и ни один человек не будет уволен». Собирают художественный совет. «Просто Гриша» говорит: «Вы же понимаете: художественное вещание сейчас никому не нужно!» От неожиданности я выпалила: «Послушайте, ведь это Геббельс утверждал, что при слове „культура“ ему хочется достать пистолет и стрелять, стрелять, стрелять!» Вскоре вывесили приказ об увольнении всей редакции художественного вещания. А потом уволили ещё 118 человек. Вы знаете, какое у меня страшное воспоминание, которое я никогда не забуду? Мы выходим с работы, а возле проходной стоят в шеренгу ребята, и у них текут слёзы… С ними, проработавшими на телевидении долгие годы, даже не простились. Их просто выставили за порог. Так было закрыто кинопроизводство…

Пора уж огласить фамилию «просто Гриши» — Волчек. Потом на него заведут уголовное дело, и «просто Гриша» благополучно переместится в Москву — возглавлять пресс-службу пермского землячества.

Шахова признаётся: ей надо было уйти сразу, но её попросили остаться и помочь в редакции развлекательных программ молодым — хотя бы научить их разговаривать. Они были неграмотны! Писать вообще не умели… Но однажды она почувствовала себя княжной Таракановой. Приходит на работу, видит расписание. А из него она как редактор вычеркнута. За пультом — девочка, говорящая вполоборота: «А, собственно, зачем вы?» И вот тогда Шахова поняла: человеческое телевидение ушло. И если не уйдёт сейчас она, то погибнет. Телевидение — это самосожжение. И нужно уходить так, чтобы твой пепел не сыпался на ступеньки здания, в которое ты входил с любовью…

Что же могло взойти на пепелище? У поэта Игоря Шкляревского есть стихи про то, как «срубил лесник прямое дерево в кривом лесу» и «роща сразу стала стройною, забыла, что была кривой». Очень похожая картинка применительно к нынешнему пермскому ТВ, где уверовали в собственную стройность. Где, если телеведущий, то один, ей-богу, похож на Геринга: читает дикторский текст, будто ведёт гружёный бомбардировщик. Отбомбился — и вроде самому полегчало. Другой (видимо, по принципу: с кем поведёшься…) и телесами, и воркующим голосом невольно «передразнивает» свою вечную напарницу. Третий картавит. Четвёртая тараторит так, точно проходила одновременную выучку у пулемёта «Максим» и Тины Канделаки. Пятая разводит и трясёт руками во весь экран (вот штамп под названием «Взбитые сливки», обуявший всё российское телевидение!), словно её обучала сама Ирада Зейналова, с которой, кажется, эти жестикуляции и начались. Недавно я навестил своего старшего друга — почётного гражданина Пермского края Леонарда Постникова, основавшего в городе Чусовом детско-юношескую спортшколу олимпийского резерва «Огонёк» и знаменитый этнографический парк. Он как будто давил клопов — с ежесекундным ожесточением листал с помощью пульта местные телеканалы. Ни на одном не мог задержаться. За этим сквозило какое-то отчаяние. Ощущение, что телевидение захватили мутанты, вещающие о мутантах и для мутантов.

— Если бы я смотрела наше телевидение как профессионал, я бы ужаснулась. Поэтому я не позволяю себе смотреть многое, — сказала мне Вера Шахова.

Сегодня в «культурной столице Европы» четыре телекомпании: уже упомянутая ГТРК Пермь, «Рифей», Уралинформ-ТВ и ВЕТТА. Три последних — частные. Хотя, если учесть денежные инъекции со стороны городской и краевой администраций в «Рифей», где до недавней поры тщательно облизывали экс-губернатора Олега Чиркунова, впечатление, что это второй филиал государственной телекомпании. Короче, везде во главу угла поставлены деньги, помноженные и поделённые на те же деньги. Но, очевидно, даже в царстве денег рано или поздно начинает действовать закон отрицания. Когда мутанты вдруг вспоминают своих предков, которым ничто человеческое не было чуждо. Так, в студию Уралинформ-ТВ приглашают практически всех участников проекта «Русские встречи», взлелеянного в Перми лидерами местной оппозиции Константином Окуневым и Романом Юшковым, — и Александра Проханова, и Леонида Бородина, и Александра Севастьянова, и Александра Дугина, и Бориса Миронова… А телекомпания ВЕТТА запускает на собственную орбиту первый в новейшей пермской истории космический корабль, управляемый человеком, — передачу «Книжная полка».

Сейчас я произнесу фразу, которая позабавит многих: представьте себе, тем человеком стал автор этих строк. «Как же тебя туда допустили с «левым кривым глазом?» — поднимет брови придирчивый читатель, запомнивший начало публикуемых заметок. Сам удивляюсь. Если учесть, что один мой очень душевный, но высокопоставленный знакомый, всякий раз, по его признанию, вздрагивающий от моего замогильного голоса в телефонной трубке, как-то заметил, узнав, что я хочу попробовать себя в качестве телеведущего: «Разве только — в передачу о гулаговском прошлом!», этот нечаянный эксперимент стал для меня своего рода вариантом самоутверждения. Тем более после первых же выпусков «Книжной полки» раздалось шипение с параллельных телеканалов: «Кому эта „Книжная полка“ нужна, если народ перестал читать книги и в лучшем случае шарит в интернете?» И вот тут-то выяснилось, что за весь народ расписываться не надо. Что, оказывается, люди истосковались по программам подобного рода. Что «Книжная полка» набирает рейтинг. Что эти четыре минуты, в которые я должен уложиться в своих обзорах, расширяются во времени и пространстве, если перемещённые в тот же интернет вдруг обретают признание не только у пермяков, но и у москвичей, в известном смысле искушённых. «С удовольствием посмотрел „Книжную полку“ — умные, самобытные передачи. И вы делаете их на столичном уровне! И прекрасно выглядите на экране! Продолжайте, пожалуйста…» — прислал мне сообщение Аршак Тер-Маркарьян, известный поэт и журналист, тридцать лет проработавший в еженедельнике «Литературная Россия».

Беликов Юрий

Мы начинаем новую рубрику, в которой наши собственные корреспонденты освещают будни, проблемы и успехи провинциального телерадиовещания

Если часть моих друзей и знакомых ушла в «бетховены» и «гомеры» — вообще не слушает местное радио и не смотрит здешние телеканалы, впрочем, и федеральные тоже, то ваш покорный слуга слушает его вполуха, а в те самые каналы косится одним, да и то, как изъяснялся по сходному поводу Виктор Астафьев, «левым кривым глазом». Объясню, почему.

«Радио России» изредка — два горошка на ложку — между подачей иных блюд потчует нас двухминутками поэзии. Когда некий человек выверенным голосом читает классику. От Пушкина до Рейна. И вот только я вослед пожеланию Аристотеля готовлюсь испытать катарсис, как на полуфразе, будто братки из пермского пригорода, даже не попросив закурить, ввинчивают налившиеся свинцом кулаки в оказавшегося на их улице московского гостя, наших классиков осаживает непоколебимое:

— Пермь. Время местное. О погоде…

Мне, конечно, любопытно, что же там происходит в горних сферах над Пермью, но не за счёт же Пушкина и Мандельштама? Люди сведущие растолковали: дескать, дочерней телерадиокомпании самой же Москвой и позволено использовать энное время эфира по собственному усмотрению. Каково, однако, усмотрение! Местный филиал ВГТРК возглавляет Валерий Сергеев, бывший первый секретарь Гремячинского горкома КПСС, впоследствии вице-губернатор Пермской области, определённый ныне в академики Международной академии телевидения и радиовещания. Понятно, что он человек во всех щёлоках мытый, но, согласитесь, подобного рода цензуры по отношению к Пушкину и Мандельштаму даже не позволяли себе ни Александр Христофорович Бенкендорф, ни Иосиф Виссарионович Сталин.

Можно предположить, что рты классикам затыкают затем, дабы, кроме прогноза погоды, озвучить нечто важное и стоящее? Насчёт первого не уверен, а вот последнее неотменимо. Далее следует «масло куркумы». Так я окрестил исполненный масляных обертонов голос диктора Татьяны Бакулевой, на протяжении нескольких лет сообщающей радиослушателям про «бережную чистку печени» при помощи одного из отечественных бадов, в который входит то самое масло. Булгаковская Аннушка отдыхает!

Неужели в городе, где совсем недавно установили памятник родившемуся в Пермской губернии изобретателю радио Александру Попову, на том самом радио — одна реклама и ничего более? А передача бывшего его главного редактора Михаила Левина, всякий раз черпающего из фондов радио о своих встречах с прикамскими писателями? Это как раз то исключение, которое подтверждает правило, осколок затонувшей Атлантиды. Скажите на милость: разве сегодня в Пермском крае не живут писатели? Те, кто не «из фондов». Их больше полусотни душ. Не мёртвых, а просто забытых. Причина проста: редакция литературно-драматических передач на краевом радио давно уж ликвидирована «за ненадобностью». Вот и извлекается то, что наработано профессионалами — исчезающими на ходу динозаврами пермского периода…

То же самое и на здешнем телевидении, некогда славном и занимавшем по стране третье место после Москвы и Ленинграда. Поскольку с этим ТВ мы родились в один год — в 1958-м, на правах ровесника я просто обязан перечислить то, что отложилось в моей памяти. Итак, здесь впервые в СССР явились на свет телевизионные оперы и телегазета. Действовал «Телевизионный дом искусств». Шли передачи «Семь нот», «Музыкальный теремок», детский «Звенигород», театр одного актёра, программы о художниках. Старожилы пермского ТВ считают, что стали родоначальниками будущего «Кабачка 13 стульев», потому что именно на этой студии возник «Телевизионный театр миниатюр». А собственные кинопроизводство и мультипликация, известные далеко за рубежом? И всё это в одночасье было разрушено.

— Однажды к нам пришёл новый председатель — молодой, перспективный, симпатичный. Сказал: «Зовите меня просто Гриша». И очень нам он понравился, — рассказывает бывший главный редактор художественного телевещания Вера Шахова. — Первое, что он пообещал: «Мы будем хорошо зарабатывать, и ни один человек не будет уволен». Собирают художественный совет. «Просто Гриша» говорит: «Вы же понимаете: художественное вещание сейчас никому не нужно!» От неожиданности я выпалила: «Послушайте, ведь это Геббельс утверждал, что при слове „культура“ ему хочется достать пистолет и стрелять, стрелять, стрелять!» Вскоре вывесили приказ об увольнении всей редакции художественного вещания. А потом уволили ещё 118 человек. Вы знаете, какое у меня страшное воспоминание, которое я никогда не забуду? Мы выходим с работы, а возле проходной стоят в шеренгу ребята, и у них текут слёзы… С ними, проработавшими на телевидении долгие годы, даже не простились. Их просто выставили за порог. Так было закрыто кинопроизводство…

Пора уж огласить фамилию «просто Гриши» — Волчек. Потом на него заведут уголовное дело, и «просто Гриша» благополучно переместится в Москву — возглавлять пресс-службу пермского землячества.

Шахова признаётся: ей надо было уйти сразу, но её попросили остаться и помочь в редакции развлекательных программ молодым — хотя бы научить их разговаривать. Они были неграмотны! Писать вообще не умели… Но однажды она почувствовала себя княжной Таракановой. Приходит на работу, видит расписание. А из него она как редактор вычеркнута. За пультом — девочка, говорящая вполоборота: «А, собственно, зачем вы?» И вот тогда Шахова поняла: человеческое телевидение ушло. И если не уйдёт сейчас она, то погибнет. Телевидение — это самосожжение. И нужно уходить так, чтобы твой пепел не сыпался на ступеньки здания, в которое ты входил с любовью…

Что же могло взойти на пепелище? У поэта Игоря Шкляревского есть стихи про то, как «срубил лесник прямое дерево в кривом лесу» и «роща сразу стала стройною, забыла, что была кривой». Очень похожая картинка применительно к нынешнему пермскому ТВ, где уверовали в собственную стройность. Где, если телеведущий, то один, ей-богу, похож на Геринга: читает дикторский текст, будто ведёт гружёный бомбардировщик. Отбомбился — и вроде самому полегчало. Другой (видимо, по принципу: с кем поведёшься…) и телесами, и воркующим голосом невольно «передразнивает» свою вечную напарницу. Третий картавит. Четвёртая тараторит так, точно проходила одновременную выучку у пулемёта «Максим» и Тины Канделаки. Пятая разводит и трясёт руками во весь экран (вот штамп под названием «Взбитые сливки», обуявший всё российское телевидение!), словно её обучала сама Ирада Зейналова, с которой, кажется, эти жестикуляции и начались. Недавно я навестил своего старшего друга — почётного гражданина Пермского края Леонарда Постникова, основавшего в городе Чусовом детско-юношескую спортшколу олимпийского резерва «Огонёк» и знаменитый этнографический парк. Он как будто давил клопов — с ежесекундным ожесточением листал с помощью пульта местные телеканалы. Ни на одном не мог задержаться. За этим сквозило какое-то отчаяние. Ощущение, что телевидение захватили мутанты, вещающие о мутантах и для мутантов.

— Если бы я смотрела наше телевидение как профессионал, я бы ужаснулась. Поэтому я не позволяю себе смотреть многое, — сказала мне Вера Шахова.

Сегодня в «культурной столице Европы» четыре телекомпании: уже упомянутая ГТРК Пермь, «Рифей», Уралинформ-ТВ и ВЕТТА. Три последних — частные. Хотя, если учесть денежные инъекции со стороны городской и краевой администраций в «Рифей», где до недавней поры тщательно облизывали экс-губернатора Олега Чиркунова, впечатление, что это второй филиал государственной телекомпании. Короче, везде во главу угла поставлены деньги, помноженные и поделённые на те же деньги. Но, очевидно, даже в царстве денег рано или поздно начинает действовать закон отрицания. Когда мутанты вдруг вспоминают своих предков, которым ничто человеческое не было чуждо. Так, в студию Уралинформ-ТВ приглашают практически всех участников проекта «Русские встречи», взлелеянного в Перми лидерами местной оппозиции Константином Окуневым и Романом Юшковым, — и Александра Проханова, и Леонида Бородина, и Александра Севастьянова, и Александра Дугина, и Бориса Миронова… А телекомпания ВЕТТА запускает на собственную орбиту первый в новейшей пермской истории космический корабль, управляемый человеком, — передачу «Книжная полка».

Сейчас я произнесу фразу, которая позабавит многих: представьте себе, тем человеком стал автор этих строк. «Как же тебя туда допустили с «левым кривым глазом?» — поднимет брови придирчивый читатель, запомнивший начало публикуемых заметок. Сам удивляюсь. Если учесть, что один мой очень душевный, но высокопоставленный знакомый, всякий раз, по его признанию, вздрагивающий от моего замогильного голоса в телефонной трубке, как-то заметил, узнав, что я хочу попробовать себя в качестве телеведущего: «Разве только — в передачу о гулаговском прошлом!», этот нечаянный эксперимент стал для меня своего рода вариантом самоутверждения. Тем более после первых же выпусков «Книжной полки» раздалось шипение с параллельных телеканалов: «Кому эта „Книжная полка“ нужна, если народ перестал читать книги и в лучшем случае шарит в интернете?» И вот тут-то выяснилось, что за весь народ расписываться не надо. Что, оказывается, люди истосковались по программам подобного рода. Что «Книжная полка» набирает рейтинг. Что эти четыре минуты, в которые я должен уложиться в своих обзорах, расширяются во времени и пространстве, если перемещённые в тот же интернет вдруг обретают признание не только у пермяков, но и у москвичей, в известном смысле искушённых. «С удовольствием посмотрел „Книжную полку“ — умные, самобытные передачи. И вы делаете их на столичном уровне! И прекрасно выглядите на экране! Продолжайте, пожалуйста…» — прислал мне сообщение Аршак Тер-Маркарьян, известный поэт и журналист, тридцать лет проработавший в еженедельнике «Литературная Россия».

Беликов Юрий