У людей, которые обращаются к психотерапевту, нередко обнаруживается общая проблема: им опротивела некая часть себя, поэтому они хотят ее изменить, исправить, а лучше — уничтожить. Они описывают ее как «моя дурацкая тревога», «мерзкая депрессия» или «проклятая привычка объедаться».
Они нещадно ругают себя за любые недостатки и нездоровые наклонности, и, как правило, выясняется, что их за это критикуют окружающие. Кто-то приходит, в очередной раз выслушав родительские наставления «надо себя перебороть», кому-то посоветовали «взять себя в руки» друзья. Они усаживаются в кресло в надежде на чудо: разом покончить с позором, который мешает им жить, и стать другим человеком. Им стыдно, а это очень неприятное ощущение.
Анализируя собственный опыт, психотерапевт Дана Беллетьер пришла к выводу, что те, кто стараются нас пристыдить, пусть даже из добрых побуждений, на самом деле оказывают нам медвежью услугу. «Я пыталась припомнить, бывало ли хоть раз, чтобы стыд становился толчком для изменений к лучшему, но на ум так ничего и не пришло. Вместо этого в памяти всплывали случаи, когда меня стыдили, принуждая исправиться или вести себя иначе.
В детстве отец соседской девочки накричал на меня за невнимательность, вырвал из рук палку, которой мы играли, и в назидание переломил ее через колено. В юности приятель высмеял меня за то, что я растерялись в незнакомой компании. Университетский профессор испанского языка отпускал язвительные замечания по поводу моего «лингвистического слабоумия».
Допустим, весь этот опыт был дан для того, чтобы я исправилась. Увы, ничего не вышло. Я не стала внимательнее, просто прекратила играть с соседкой, в чьем доме было так некомфортно. Я не перестала тревожиться по пустякам, просто решила больше не общаться с тем парнем. Я не бросилась учить испанский, просто ушла с курса и выбрала менее именитого преподавателя, который поверил в мои природные способности».
Стыд должен быть стимулом для постепенных улучшений, а не безжалостным пинком
По ее словам, у каждого найдется миллион таких примеров. В нашей культуре почему-то считается нормой заставлять человека, который чего-то не знает или не умеет, чувствовать себя как можно хуже, как будто от этого он мгновенно станет совершенством. На самом деле стыд ведет не к изменениям, а к страху.
Любой духовный лидер, наставник, коуч или социолог скажет: страх — плохой мотиватор. Работа над собой эффективна лишь в том случае, если она начинается с любви, принятия, терпения и добрых побуждений. Изменения, продиктованные страхом, недолговечны — если вообще возможны. Рано или поздно все возвращается на круги своя: пристыженная часть нашей личности снова дает о себе знать. Обществу необходимо переосмыслить значение стыда, поскольку он ничему не учит и никак не помогает.
«Когда клиенты рассматривают себя сквозь призму стыда, я предлагаю им попробовать отнестись к части своей личности, которую они считают отвратительной, более снисходительно. Если они судят ее слишком строго, я прошу обратиться к ней помягче, чтобы она могла нас «услышать» и перестала чувствовать принуждение к изменениям (потому что принуждение никого не мотивирует)», — объясняет психотерапевт.
Только так можно понять, чего хочет эта часть: клиенты приходят к этому сами, и тогда у них получается постепенно ее «перевоспитать». Это не значит, что ей позволяют диктовать условия, — это значит, что ее принимают и ценят, а вовсе не стыдятся. Для нашего культурного климата такой способ добиться позитивных изменений выглядит очень нестандартно. Но процесс основан на уважении к себе, поэтому его результаты устойчивы.
Когда человек осознает, что внутреннюю трансформацию можно и нужно начинать с принятия своего несовершенного «я», в корне меняется его отношение к работе над собой. Стыд, который исходит от нас самих, или вызванный теми, кто нам небезразличен, должен быть стимулом для постепенных улучшений, а не безжалостным пинком.
Елена Анисимова
