На майские праздники мне удалось вырваться на пару дней домой. Я не торопясь провёл все те процедуры, какие провожу уже несколько лет, приезжая: пройтись около теплицы, залезть на яблоню, пытаться отыскать в сарае мяч. В этот раз получилось иначе: теплицу разобрали, яблоню подпилили, мяч оказался пробитым. Однако я нашёл нечто, покрывающее грусть от этих потерь...
Над пыльным верстаком, усеянном проржавевшими ножовками и поломанными гвоздями, было углубление в стене: там виртуозно ровно стояли грабли, лопаты, вилы. Их деревянные черенки скрывали нечто замечательное, к чему я не прикасался больше восьми лет: старый скейтборд. Не успев вытащить его, но успев получить по голове вилами, я мгновенно стал вспоминать его историю.
Мне 11 лет, и вот я вижу у лучшего друга доску на колёсах, с одной стороны покрытую наждачной бумагой, а с другой – красной картинкой из какого-то мультика. Здорово, говорю я, волшебство, красота, сила! Я пытаюсь прокатиться, но падаю тут же, а друг уже умеет отталкиваться.
Почти каждый день мы стали ходить на городскую площадь – учиться, стараться, подавать надежды.
Через какое-то время мы заметили двух ребят постарше, которые уже умели прыгать: доска будто приклеивалась к их ногам в полёте. Мы осмелились подойти и спросить совета, мол, что это такое было, это реальность? Они сказали что-то вроде: «У вас плохой скейтборд, вам нужен другой, да и обувь плохая – необходимы патрули». И уехали дальше себе прыгать. Мы были озадачены и вдохновлены.
Допустим, патрули (специальный вид кроссовок, в которых на самом деле не очень удобно кататься) я у мамы выпросил: теперь нужно было клянчить настоящий скейтборд. Мы даже отправились в другой город, в хороший спортивный магазин, и возвратились с замечательнейшей покупкой – новый скейтборд правильной формы блестел покрытием и радовал любой глаз в доме. С таким инструментом, сказал я другу, мы научимся прыгать. И пошли мы прыгать...
Суть в том, что мы так и не научились. Мы читали статьи на компьютере родителей друга, мы грузили обучающие видеозаписи по 10 минут и пересматривали их по многу раз, мы часами ежедневно топали на площадь и пытались! Безрезультатно: бог скейтбордов не смиловался. Через какое-то время постоянные падения и удары об щиколотки нас утомили, и пришлось бросить это занятие. Мой уже покоцанный и с отломавшейся частью покрытия скейтборд был тоже брошен – в сарай.
И я нашёл его спустя столько лет.
Я достал этот пыльный кусок древесины с заляпанными мухами и паутиной колёсами, бросил на землю, отряхнул. Разумеется, я ещё не совершенно забыл, как надо ездить, и через полчаса стараний вновь уверенно катился по разбитой асфальтовой дороге около дома.
В какой-то момент гордость и счастье настолько переполнили меня, что я захотел прыгнуть: отошёл, поставил правильно ноги, попытался и... упал. «Ну всё, – подумалось, – пора возвращаться к детским мечтам».
По приезде в Москву я купил себе новый скейтборд и пообещал, что обязательно научусь прыгать на этом замечательном инструменте – сколько можно не уметь!
Я верю, надеюсь, тренируюсь. Уверен: в моих ногах есть сила для того судьбоносного прыжка на скейтборде.
Прыжка длиною в почти 10 лет.
Иначе и эту доску придётся бросать в сарай.
Борис Поженин
