Некоторые уроки запоминаются надолго своей полезностью в будущем. Некоторые – прекрасным учителем. Некоторые – интересным предметом. Уроки по этому предмету не подходили ни под одну категорию.
Технология, как назывался этот предмет, проводилась с 5 по 11 класс в маленьком деревянном флигеле напротив основного здания школы. Раз в неделю мы уходили туда заниматься с приподнятым настроением, счастливым ожиданием, задорным желанием побаловаться. В течение всех лет сменилось четыре учителя – наверное, не выдерживали наших радостей.
Сначала, помню, пилили. Получали брусок, ножовку. Садились за верстаки и начинали работу: карандашиком отмечали – пилили, отмечали – пилили. Получались кубики, бог знает кому и для чего нужные. На перемене уходили играть в мяч или курить, после уроков бежали домой.
Зимой было поинтереснее – снегу-то много. Давали лопаты. Перчатки и варежки мы почему-то почти все не брали из дома, и приходилось морозиться. Некоторым доверяли лом – отковыривать лёд. Через 10 минут начиналось действие: снег с лопат летел на товарищей, снежки летели в бюст ракеты у школы, лом бросался в огромный сугроб, а бросивший, смотря на учителя, тыкал в товарища: он, мол, бросил. Затем бежали домой.
В старших классах, когда все подросли и сформировались, доверять хоть какую-то работу нам перестали: мы сидели, уткнувшись в учебники или гаджеты, разговаривали, часто громко шутили и вспоминали угасших лет забытое веселье. «Помнишь, как Серёга дубинку сделал тут? Мне нравилось, как засунули Даника в чан с опилками, да... А помнишь, как Закирович стучал деревянным молотком по столу, чтоб мы заткнулись?». Конечно, всё помню.
Но именно то, что я всё помню, делает эти уроки безусловно ценными для меня и друзей. Нас не заставляли заниматься зубрёжкой видов древесины или пил, не учили мастерить табуретки или скворечники, не показывали виртуозности работы стамеской, однако мы были счастливы. Не знаю, может, из-за того, что удавалось побездельничать, поотдыхать, по-детски порезвиться... Вряд ли в бесполезных с точки зрения учителей уроках технологии не было ничего осмысленного, полезного для нас. Общение друг с другом, с учителем, какая-никакая физическая работа с инструментами – всё это помогало в чём-то. Даже ничегонеделание – помогало, ведь оно было сделано с «технологичной» точностью. Немногие школьные предметы, пожалуй, на которых ничего интересного не проходили, могут похвастаться такой полезностью, как технология.
Поэтому я, вероятно, погорячился, сказав в начале, что пользы от технологии не было. Она была – но совсем не прикладного характера.
Борис Поженин
