А уже в начале следующего года зрителей во всем мире ждут две голливудские премьеры Бекмамбетова. «АиФ» поговорил с Тимуром о бедах русского и американского кино, идеологических агитках и ценах на билеты.
Сергей Грачёв, «АиФ»: — Тимур, вы не думали о том, что «Елки», этот новогодний «сериал», пора уже заканчивать?
Тимур Бекмамбетов: — Это вопрос желания аудитории смотреть это кино. В прошлом году, когда после небольшого перерыва очередная серия нашего альманаха вышла на экраны, выяснилось, что большая часть зрителей выросла на этой франшизе. Фильмы этой серии для них стали уже частью детских воспоминаний, стали неотъемлемой частью новогоднего ритуала. Понимаю, что есть много ритуалов, которые, может быть, стоило бы уже поменять, и в тот же салат оливье, например, вместо зеленого горошка добавлять что-то попикантнее. Но это традиция. И она ценна именно тем, что продолжает жить. У нас же люди с 1 декабря начинают жить в ожидании Нового года. Так что вопрос уже не в том, быть или не быть новой серии, а в том, какой именно ей быть. Совокупная аудитория всех «Елок» составляет на сегодня 100 млн зрителей.
— Я правильно понимаю, что российские новогодние киноистории в силу ментальных особенностей западному зрителю воспринимать сложно?
— Нет, такие настроенческие истории понятны всем. Мы в Китае, например, собирались снимать адаптированную версию фильма. Но в итоге китайские партнеры просто украли у нас идею и сделали все сами. Ну бог им судья. Это говорит о том, что спрос на подобные картины существует во всем мире. Конечно, нигде в мире не празднуют Новый год так масштабно и широко, как в России. Он вбирает в себя множество традиций многонациональной страны. В том виде, в котором мы знаем этот праздник сегодня, Новый год появился в Советском Союзе. Людям не хватало радости. В каком-то смысле Новый год для России по сей день является тем стержнем, на котором незаметно для всех держится идеология страны. Он цементирует, объединяет наше общество.
— Возвращаясь к вопросу об особенностях восприятия: потребление кинопродукции в России и на Западе как-то отличается?
— Как бы мы ни комплексовали, все-таки русский зритель прежде всего хочет смотреть русское кино. Все инсинуации по поводу того, что отечественные картины наша аудитория не воспринимает, являются неправдой. Что у нас, что на Западе зритель хочет видеть свои уникальные, национальные истории. И Америка, в отличие, скажем, от России, очень сильно пострадала от своих амбиций. Снимая кино для всего мира, ты теряешь связь с миром, в котором ты вырос, который тебя питает. Это обратная сторона коммерческого успеха американского кино. У нас проблема ровно противоположная: мы снимаем картины только для русского зрителя, и это, естественно, сказывается на масштабах замыслов. Никакого влияния на мирового зрителя мы сегодня, к сожалению, не оказываем. Хотя на мировых кинофестивалях нас знают. Но в советское время, помимо фестивалей, наше кино прокатывалось во многих странах мира и зарабатывало хорошие деньги. С другой же стороны, если мы сегодня начнем, как Америка, делать фильмы для всего мира, нам будет сложнее защищать свою территорию, свой киноязык.
— А вам не кажется, что серьезная проблема для нашего кино еще и в том, что пойти всей семьей в кинотеатр для большинства зрителей довольно накладно?
— Конечно! Я, кстати, долго всех уговаривал на то, чтобы в этом году хоть как-то морально и материально компенсировать зрителям нашего фильма их затраты. В итоге мы решились на эксперимент. После каждого показа с помощью мобильного приложения мы будем раздавать зрителям подарки в виде скидок, сертификатов и прочих приятных вещей. Я абсолютно согласен, что билеты у нас несправедливо дороги. При этом средняя заполняемость залов у нас в лучшем случае составляет всего 20-30%.
— Многие не любят отечественное кино за вычурную патриотическую составляющую, которая только усиливается. Говорят, заказуху смотреть не будем! Что думаете?
— Это все праздные разговоры. Если фильм находит отклик, то все рассуждения о том, является он заказным или не заказным, — это спекуляции. Конечно, есть фильмы, находящиеся в тренде государственных идеологических задач, на которые зритель откровенно идти не хочет. Так бывает, ничего страшного. Но давайте вспомним такие ленты, как «Отец солдата» или «Офицеры»! Это заказные картины? Это великое кино. Конечно, оно обслуживало идеологию, но если это сделано искренне, если человек верил в идею, то все остальное становится неважным. Лени Рифеншталь, наверное, тоже верила в идеи фашистской Германии, но про это уже все забыли, а фильмы ее остались. И в Голливуде тоже есть немало прекрасных лент, которые по формальным признакам попадают в разряд идеологических агиток.
— В этом году Голливуд сотрясали сексуальные скандалы. Ситуация превратилась в какой-то фарс. Что вы думаете обо всем этом?
— Наверное, это обратная сторона свободы слова, скорости распространения информации. Это то, что называется информационными вирусами. Это вопрос технологий, и ничего с этим не поделаешь.
— А может, это проблемы ментальности? Я с трудом представляю, чтобы в нашем киносообществе что-то подобное могло бы быть.
— А у нас просто люди все порядочные (смеется). Я вот не знаю примеров домогательств в российском кино, на которые вы намекаете. Если вы знаете, то можете написать.
— Вы слышали теорию о том, что все эти скандалы являются частью антиголливудской кампании, заказанной Трампом?
— Думаю, теорий существует много. Какая из них является правдивой, я не знаю. Знаю только то, что Вайнштейну, продюсеру, с которого все началось, мы обязаны огромным количеством замечательных фильмов, режиссеров, актерских открытий. И то, что с ним случилось, — это очень печальная страница в истории мирового кино. Хочется, чтобы ее скорее уже перелистнули.
— Напоследок еще немного о Голливуде. Российские артисты периодически снимаются на Западе, хотя и не пускают там корни. А насколько реально заманить в русское кино голливудских звезд?
— Абсолютно реально, никакой проблемы в этом нет. Вопрос исключительно в сценариях, режиссерах. Могу вам признаться, что разница в гонорарах у российских звезд и голливудских не такая большая, как все привыкли думать. Я сейчас не говорю о десятке самых крупных кинозвезд Америки. В нашем фильме «Хардкор», например, совершенно запросто снимался Шарлто Копли. И не думаю, что деньги для него были на первом месте. Ему просто было интересно.
А российские актеры не пускают корни в Голливуде, потому что им интересно жить и работать в России. Уезжать куда-то, где ты будешь на вторых ролях, мало кому хочется. Не все измеряется деньгами. Есть вопрос статуса, востребованности, качества работы и отношения к тебе. Когда вокруг тебя все бегают и предлагают лучшие сценарии, при этом в деньгах ты особо не стеснен, какой смысл пытаться карабкаться вверх по голливудской лестнице?
