"Гоа меняет людей",— часто говорят русские поселенцы в Индии.
Они не первые, кто так думает. Вот уж полувека, не меньше, как в этот маленький штат на западном побережье Индии тянет со всего мира тех, кому невтерпеж просветлиться, найти себя и вообще поработать над сознанием. Другое дело, что 7 лет назад, когда об этом дивном месте, где можно не только позагорать и покататься на скутерах, но и "поймать гармонию", узнал массовый русский турист, расклад изменился. Наши отдыхающие умеют лучше приспосабливать облюбованные курорты под себя, чем сами под них приспосабливаются, и вот уже местные власти пытаются ввести сухой закон хотя бы на пляжах, чтобы хоть как-то оттянуть превращение Гоа в побережье Краснодарского края...
Словом, кто кого сейчас больше меняет — Гоа наших или наши Гоа,— большой вопрос.
Выше понимания, ниже неприкасаемых
А вот старожилы из нашей "диаспоры", кто пожил в Гоа уже достаточно, считают иначе: форсированные попытки перекроить российскую ментальность на индийский "блаженный" манер, по их мнению,— позыв неофитский. Изменения происходят сами и совсем не так быстро и радикально, как воображают искатели трансцендентности.
— Я и сам пытался стать таким, как индийцы,— признается Тимофей Ра (Ра — это псевдоним, который со временем стал фамилией).— Ходил босиком по Гималаям, жил аскетом, даже стал думать на хинди. Тогда и понял: мы абсолютно разные.
Мой собеседник — мануальный терапевт и старожил в Гоа: он приехал сюда одним из первых — лет десять назад — и успешно совместил поиски своего "я" с открытием йога-центра. Сейчас он с семьей живет в Гоа сезонно — это очень распространенная формула. Приехав отдохнуть и попрактиковать йогу, люди оставались тут на сезон и открывали свое дело — кто фотосессиями, кто инструкторами по вождению скутеров, кто организовывал детские центры или рестораны.
— В Гоа обосновываются не потому, что бегут от себя,— объясняет Тимофей "Огоньку",— а потому что здесь прекрасная природа, море, приятная публика, свое дело... Конечно, среда понемногу влияет, но индийский характер веками вытачивали условия жизни, религия... Шутка ли: 1,2 млрд людей живут в ситуации эпидемий и нищеты. И как они не переубивали друг друга за кусок хлеба?
С ответом на вопрос приходится повременить: рядом возникают два кучерявых создания. "Мои дети — дочь Ума, названная в честь богини, жены Шивы, и сын Ом,— знакомит нас Тимофей.— Омик, Ума, вам где больше нравится? В России или в Гоа?" Ума с ходу говорит: "В Буково", а Омик, немного подумав, серьезно отвечает: "Там, где папа и мама".
Дав оценить глубину изречения, Тимофей формулирует: единственный способ сосуществования в Индии — уважение внутреннего и внешнего пространства другого. Испокон веков страшная угроза — выпить или съесть не того — вела к тому, что индийцы гибли тысячами от эпидемий. Боевые качества здесь не помогут. Главное осторожность. Отсюда такое обилие условностей и запретов, касающихся гигиены. Культура чистоты возведена в культ. Касты, запрет на общение с "неприкасаемыми" — это оттуда же, способ защитить себя от заразы. Одно неосторожное прикосновение опасней, чем налет с ятаганами. И это воспитало совершенно других людей, они не воевали друг с другом за еду, для них главное — поддерживать гигиену.
А у нас все наоборот — огромные площади, суровый климат. Основные угрозы — замерзнуть или быть убитыми соседними племенами, которые возжелали твою плодородную территорию. В любом случае нужно бороться. "Отсюда для нас залог выживания — агрессия, жесткость, наглость, а для индийцев — почтение, уважение и дистанция. Даже если ты говоришь полную чушь, тебя выслушают с должным уважением. Для индийцев дико раскритиковать собеседника и тем более повысить голос. Это табу. А у нас все наоборот — высмеял оппонента, взял глоткой — молодец!" — рассуждает мой собеседник.
Вот только если нарушена дистанция, всем достается. За последние годы индийцы во многом переняли манеры чужаков с севера, и это уже не только оборонительная позиция. Туристы стали своего рода отдушиной для завинченных кастовой системой индийцев из низших слоев.
— Одна только деталь,— объясняет мне еще один местный сезонный житель, искусствовед Анна Бену.— В принципе, кастовость индийского общества делает невозможным агрессию по отношению к другому. Низшая каста никогда не нагрубит высшей из уважения, а высшая низшей — из чувства собственного достоинства. Эту черту в Индии не переступит никто. А тут приезжают наши, хамят, и ничто не мешает тем же индийским торгашам нахамить в ответ. И это сойдет с рук. Белые — вне касты. Но местных это развращает — они грубеют, наглеют. И все с подачи наших, по их примеру.
Сама Анна нашла, правда, выход: снимает жилье у интеллигентной семейной пары из высшей касты браминов, с которыми сложились теплые отношения. Объясняя, как смотрят на россиян, говорит: уважают тех, кто ведет достойный образ жизни. К тем же, кто воспринимает местное население как второй сорт, сорит деньгами и отжигает на вечеринках, начинают относиться так же потребительски. Словом, за годы российской туристической экспансии индийцы адаптировались к привычному для наших туристов стилю общения.
"Золотые купола" для "отсталого" Гоа
— Гоа постепенно становится русским курортом, второй Турцией. Больше половины белых в Гоа сегодня — русские,— говорит арт-директор фирмы "Медиум" Михаил Щегольков, приехавший в Гоа перезимовать и помочь брату в разработке детских развлекательных приложений для планшетов.— Раньше ехали творческие натуры, хиппи, путешественники, исследователи. Сейчас так только на севере, где поглуше. А вот юг штата наводнило быдло, которое пьяным катается на скутерах под "Золотые купола" Круга и менеджеры с видом, будто местные должны бросаться им в ноги за 20 рупий чаевых. Ведут себя похабно, высокомерно, хамят. Какой там "белый Бог"! Между собой индийцы говорят про них "белые обезьянки".
Писатель Василий Караваев, живущий в Индии более 7 лет, знает гоанскую жизнь во всех ее проявлениях — от вечеринок до местной тюрьмы. По его мнению, нынешний турпоток меняет гоанцев так, как не изменили до этого столетия колонизации.
— Кастовое сознание приучило их быть довольными тем, что они имеют,— напоминает он.— Но сейчас гоанцы начинают брать пример с вечно отжигающих здесь русских. Отсюда утрированная зависть. Я вот пишу книгу об Индии. Казалось бы, дорогу никому не перехожу. Но не поверите: даже неграмотные аборигены злятся, что это я делаю в их стране? В России такого не встречал. У нас как? Не мешаешь — живи спокойно, а тут всем до тебя есть дело. Не могу сказать, что тут к русским агрессия, но периодически неприязнь прорывается.
Индийцы — народ терпеливый и много с чем научились мириться за полвека наплыва хиппи и трансеров, но "белые обезьяны" даже их умеют выводить из себя. В общении с ними ни в коем случае нельзя переходить черту. Сами индийцы не будут трогать до последнего. Но если ты наносишь им первый удар, тут же прибегут еще 15 человек и забьют палками. При этом найти того, кто убил или покалечил, будет потом невозможно. Знающие напоминают: в чужой стране, каким бы раем она ни казалась, полно своих скелетов в шкафу.
Кстати, шкафы — актуальная тема. Например, в гостях у Марии Стражниковой, в пятый раз приезжающей в Гоа с семьей на сезон, сразу бросается в глаза не вписывающийся в изящный индийский интерьер огромный железный шкаф.
— Тут тихо, конечно, но правила безопасности мы соблюдаем,— улыбается Маша и поясняет: — воруют. Грабители залезают в дома под утро, когда самый крепкий сон, и выносят ценные вещи и технику. Поэтому в каждом доме есть сейф, куда на ночь убираем деньги, украшения, ноутбуки, планшеты, телефоны...
Еще одна специфика: трудно, когда в соседях гоанцы-католики — это потомки португальцев-колонизаторов, чьи дома на берегу, в основном в первой линии. С наплывом щедрых отпускников они начали хорошо зарабатывать, втянулись в развеселую жизнь и стали спиваться. При этом индийцу достаточно несколько серьезных опьянений — и он алкоголик: ну не приспособлены их организмы к крепким напиткам.
Та же Мария Стражникова с ужасом вспоминает, как в прошлом году снимала дом у настоящего пьяницы, который все время менял цену и приходил рассказать об этом в нетрезвом виде. Поэтому те, кто поопытнее, стараются гнездиться подальше от береговой линии, в деревнях хинду. Гоанцы-хинду — индусы, сохранившие исконную религию. Это ребята мирные, спокойные и не заносчивые. По крайней мере, существовать в параллельных плоскостях с ними не в пример легче.
Пляж Палолем Бич в Южном Гоа — вариант для семейного отдыха. В набор включено буквально все: от пляжа и моря до индийской экзотики
Благостная вата для одомашненных фриков
— Чтобы прижиться в Индии, нужно быть спокойным, добрым... — начинает составлять формулу гоанского счастья Мария Стражникова.
— ...и наглым,— вставляет Михаил Щегольков. Он поясняет: — Чтобы комфортно себя ощущать в Гоа, надо быть себе на уме и четко понимать, что ты хочешь. И при этом научиться вести себя спокойно в конфликтных ситуациях.
Что в Гоа реально меняется и довольно сильно, так это реакция на действительность во всех ее проявлениях. Главное, по мнению наших соотечественников в Гоа, относиться ко всему философски. Индия — место мистическое: причинно-следственная связь здесь до абсурда очевидна. Ты можешь быть дважды крещенным, трижды партийным и тысячу раз агностиком — выслуга лет зачтется всем, кто ступил на индийскую землю. Многие даже за тем и едут, чтобы поскорее получить от мироздания причитающееся. В общем, карму в Гоа отработать придется.
— Как хотите, но в Индии агрессия наказывается с космической скоростью — сразу получаешь в ответ то, что сам несешь в мир,— делится своими наблюдениями Мария Стражникова.— Я вот знаю два случая, когда наши мужчины разозлились на попрошаек. В тот же день один сломал кайт и попал на 300 долларов. А другой потерял iPhone...
И если гоанцы постепенно перенимают манеру общения россиян, то наши соотечественники, пожившие в Гоа, постепенно отвыкают от зубодробительных речевых оборотов и учатся смотреть на свои проблемы как на свое отражение. То ли это компенсаторный механизм срабатывает, то ли просто закон сообщающихся сосудов, но чем больше грубеют гоанцы, тем мягче и спокойней становятся русские.
— Все определяет среда,— объясняет Василий Караваев.— Те, кто сейчас живут в Гоа,— это одомашненные фрики. Приехав сюда 5-6 лет назад, они обзавелись детьми и от тусовок перешли к семейной идиллии. Может, просто выросли. А может, в Индии и впрямь все спокойней и благостней. Даже отъявленные головорезы через пару лет погружаются в такую благостную вату и становятся добряками. Вообще, здесь уважают ум и выдержку, а не силу.
С чем это связано, писатель точно сказать не берется, но гипотеза у него есть.
— Это в России выживает сильнейший, который старается максимально накушаться развлечениями, потому что "жизнь коротка",— говорит он.— А вот в Индии жизнь — это возможность стать лучше, познать себя, чтобы до следующего воплощения проработать все свои ошибки. Но это, так сказать, феномен Гоа. Верни нас всех обратно в Москву, через пару недель будем вести себя так, как все,— ненавидеть пробки и хамить соседям.
На прощание Василий рассказывает: того, кто вписался в гоанскую атмосферу, называют "пробудившимся", а того, кто остался в прежней системе координат, никак не называют — в Гоа такие не приживаются. "Его, конечно, попытаются просветить и направить, но если человек не понимает, нам с ним не по пути". Возможно, это и есть главная формула Гоа: меняет приезжих не столько место, индийцы и их культура. Вновь прибывших россиян меняют наши же старожилы. Свобода здесь возведена в систему, саморазвитие — в жизненную ценность, а внутренняя гармония — в культ. И если новичок не может и не хочет менять себя под эту систему координат, в целом довольно жесткую, из жизни Гоа он выпадает. Это еще один закон Гоа — такая карма по-русски.
P. S.
Впрочем, сами гоанцы радикального отличия наших разудалых туристов от тех, кто обосновался в Гоа на ПМЖ, не видят. Во всяком случае, на попытку порассуждать о том, что же делает русских в Гоа умиротворенными, местный преподаватель йоги по имени Риши с изумлением спрашивает: "Если это называется умиротворение, то какие же вы дома, в России?"
— Даже у тех, кто живет тут долго, внутри все равно суета,— отвечает в итоге себе сам Риши.— У вас же скорость жизни другая. Слишком быстро все, даже когда говорите — слова бегут, мысли. Сами за собой не успеваете. Вот русские едут сюда искать счастье, покой. Но зачем же так далеко от дома, где оставил родителей, семью? Это же не свобода, это одиночество. Они и не понимают, что счастье и покой внутри...
А вообще философскими вопросами о различии культур гоанцы задаются крайне редко. Разве что с подачи наших туристов, любящих временами вести задушевные разговоры с местным населением в стиле: "Русский с индийцем — братья навек". При этом большинство индийцев готовы смотреть на причуды русских сквозь пальцы: мы ведь — один из главных, а порой и единственный источник дохода.
Потомок португальцев Мануэл, который еще несколько лет назад жил с семьей в полуразвалившейся хибаре, а сейчас владеет целым комплексом гестхаусов и выгодно сдает их нашим сезонникам и туристам, так и делает. Но не удерживается и добавляет:
— Знаете, раньше отдыхали израильтяне — денег меньше, но было спокойнее. Сейчас, когда в Гоа много русских, денег больше, но и проблем тоже. В принципе, ваши туристы — хорошие люди, только иногда катаются пьяными, хотят подраться, убеждены, что деньги — это все, а если что-то не так, начинают кричать: I'm Russian military. Те, кто живут здесь постоянно, еще лучше. Они нам нравятся. Пытаются быть похожими на индийцев. Культуру нашу уважают. Но все равно: так спокойно, когда сезон заканчивается и все ваши уезжают домой
