«Не литовец, не русский и даже не еврей. Так себе — былинка в поле. Валерий Корешков. Издатель», — так однажды отрекомендовался мой собеседник. Хотя издательское дело — лишь одна из граней его жизни. До того, как укорениться в этой профессии, Валерий тридцать пять лет отдал фотографии. А сейчас решил показать доселе скрытую сторону личности: подготовлены сразу четыре его книги, в которых собраны афоризмы, размышления и «стишия» — по форме японские хокку, по содержанию — притчи.
Многоликому Корешкову по душе восточные краткость и емкость изложения, но интервью с известным фотографом, успешным российско-литовским издателем и писателем, который в скорости обещает всколыхнуть литературное пространство бывшего СССР, вряд ли уложится в трехстишие. Поэтому обо всем по порядку.
Профессия в подарок
Хотя Валерий Корешков и утверждает, что «память — величайший садизм природы», приятных воспоминаний из его фотографической жизни предостаточно.
Профессию он получил в подарок вместе с фотоаппаратом от школьной учительницы. Затем прошедший войну журналист разглядел в работающем на заводе юноше талантливого фоторепортера и убедил сменить цех по производству пылесосов на редакцию газеты.
— Вы учились фотографии? — спрашиваю Валерия Константиновича, рассматривая каталог с его снимками.
— Не имею системного образования. Как у нас говорят, малообразован, — разводит руками Корешков. — Читал много, работал много — вот мое образование. Оглядываясь на прошлую жизнь, думаю: «Когда же я не работал?» Всегда работал. И это нормально. В молодости мы работаем, чтобы жить.
Перед моим возвращением из армии в 1963 году отец ушел, оставив маму одну с тремя моими сестрами. В квартире — голые стены, даже мой костюм был в ломбарде… Но я его выкупил! И на танцах было в чем появиться!
Мне попадались хорошие учителя. И книги. Профессия репортера сама по себе — университет. Утром снимал репортаж для вечерней газеты, иногда сам и текст к нему писал, а вечером фотографировал в филармонии. Виктора Третьякова еще в 1959 году снимал. В середине
Всегда вокруг меня были талантливые люди. А композиции учился у великих художников прошлого: всегда любил разглядывать картины.
Валерий предвосхитил мой вопрос. Очень хотелось узнать, как он добивается такого потрясающего равновесия в своих работах. Недаром любители и блюстители гармонии японцы трижды отбирали фотографии Корешкова для участия в конкурсе.
Снимки Корешкова не просто точно скадрированы, они еще и символичны. Ну, разве не великолепная иллюстрация XX века: гужевая повозка, автомобиль и карьерный самосвал сосуществуют на одном снимке! А вот отголосок мастеров века
— Что было на вашей первой опубликованной фотографии?
— В 1959 году мы с приятелем Вадимом Клепиковым, корреспондентом газеты, были на открытии дома-музея Дзержинского в Вильнюсе. Вадим испортил пленку, и я отдал ему свой кадр, настояв, чтобы он был подписан его фамилией. Фотография так и вышла. А с 1965 года началась профессиональная работа в литовских изданиях «Вечерние новости», «Говорит Вильнюс», печатался во всей литовской прессе.
С 1968 года сотрудничал с центральной газетой «Социалистическая индустрия», ухитрялся в месяц давать до двадцати снимков. Потом ездил по всей Прибалтике. В 1975 году заполнил документы для работы внештатным фотокорреспондентом «Правды». Переехал в Москву, не бросая Вильнюс.
В 1978 году Корешков получил престижную международную награду «World Press Photo» в категории «секвенция». В Московском зоопарке наблюдал за двумя белыми медведями. И по странному поведению одного из них понял: пора ловить момент — зверь вот-вот
Его работы получали призы в Польше, Чехословакии, Югославии, Венгрии, Бельгии, ГДР, Австралии.
— Тулуз де Лотрек, — рассказывает Корешков, — сделал свою выставку и ждал Дега. Мэтр пришел, внимательно осмотрел картины и направился к выходу. Художник не выдержал, догнал: «Маэстро, хоть несколько слов!» Дега ответил: «Вы в этом тоже кое-что понимаете». Когда на мою выставку в «Советском фото» в 1983 году пришел мэтр Дмитрий Бальтерманц, легендарная личность даже для «Огонька», это было нечто. Он молча осмотрел выставку, а потом сказал: «Валерий, приходи завтра оформляться в «Огонек».
— Как случилось, что, будучи признанным профессионалом, вы отошли от фотографии?
— В 1987 году погиб мой друг Витас Луцкас, известный литовский фотограф. Исчезла ось духовного и профессионального общения. Сначала я хотел просто отдохнуть от фотографии, а получилось — перевернул страницу жизни. 9 июля 1988 года начался новый корешок. И до сих пор выемка корешков продолжается. Фотоаппарат вот уже двадцать лет использую лишь для документирования своей деятельности.
Издательская дурость
— Издавать эксклюзивные альбомы я начал, не имея денег, — только желание. Да и сейчас наличием средств похвастать не могу… — признается Валерий. — Мне было интересно освоить новую деятельность на том же профессиональном уровне, до которого я добрался репортером.
Профессионализм издателя Корешкова налицо: пять его альбомов представляли «сборную России» на конкурсе «Самая красивая книга мира», а альбом «Русские иконы в драгоценных окладах» был на стенде «Самые красивые книги мира» среди лучших книг из 110 стран во Франкфурте-
Надо заметить, что Валерий, издательские произведения которого входят в «сборную России» на книжных состязаниях, — гражданин Литвы. А по сути — мира, ибо находится в состоянии перманентного путешествия. То уедет в Италию, то в Швейцарию по полиграфическим делам, то ненадолго осядет в родном Вильнюсе, то почти обоснуется в Москве — и снова придумает затратный книжный проект, и снова — в путь. Вот и в своих философских «стишиях» отразил мотив постоянных разъездов: «Всю жизнь на коленях дороги, и смерть меня настигнет в пути». Вообще, в течение всего разговора Корешков-писатель то и дело просвечивал через Корешкова-издателя: он то цитировал уже написанное, то импровизировал.
— Издательства в смысле конторы у меня нет, — поясняет собеседник. — Я один во всех лицах: придумываю проект, добываю деньги, нахожу партнеров. Работаю в основном с людьми, которых хорошо знаю, с профессионалами высокого класса. Например, с дизайнером Константином Журавлевым, арт-директором издательства «Слово», мы сотрудничаем с 1989 года. С редактором и консультантом Мстиславом Воскресенским работаем вместе тоже двадцать лет. Альбом «Деньги России» готовил с известнейшими российскими учеными-нумизматами. Литовский оригинал проекта «М.К. Чюрлёнис. Картины, эскизы, мысли» — с литовскими искусствоведами. За два года мы перевели его на девять языков.
— Как появилась идея первого издательского детища — альбома «Преподобный Серий Радонежский»?
— С предложением сделать книгу к
Когда 4 октября 1992 года Его Святейшество получил книгу, то сказал (по словам моего духовного наставника Архимандрита Алипия, директора издательского отдела Свято-Троицкой-Сергиевой лавры): «Его послал нам Бог». А для меня в этой работе произошло духовное преображение.
— Как выбираете тематику альбомов?
— Часто темы предлагают друзья. Например, «Дуэльные пистолеты» предложил Костя Журавлев. А в 1992 году ко мне пришли два молодых человека (сейчас это солидные ученые мужи) Павел Горбунов и Олег Костерин и предложили сделать альбом о бабочках азиатской части России. За двадцать два года они сняли в природе 412 видов. В два тома вошло 1635 фотографий, которые отобрали и пятнадцать лет моей жизни. Для выхода этого научного труда пришлось собрать 100 тысяч долларов. Но усилия того стоили: такая работа бывает раз в сто лет! Старейший дистрибьютор по естественнонаучным книгам Европы датчанин Педер Скоу, получив первый том, написал мне: «Ваша прекрасная книга». Большего комплимента от профессионала, который всю жизнь отдал реализации естественно-научных книг, мне не нужно.
— Почему фотограф Корешков и издатель Корешков не работают над проектами совместно?
— Двадцать лет назад я категорически сменил сферу деятельности. Решил, что теперь буду только отбирать фотоматериалы. В свое время, кстати, дважды отбирал фотографии для Всесоюзных фотовыставок в Манеже — в
Я знаю не то что каждую иллюстрацию каждого альбома — каждую букву. Вмешиваюсь не только в дизайнерские дела, но и в авторские тексты. В творческом процессе участвую, а когда надо — и курьером бегаю.
Сейчас неутомимый Корешков взялся за очередной труд. В разработке — альбом о родовой династии Аничковых, которая служит России с XIII века. А иллюстративный ряд для книги по замыслу Валерия — ни много ни мало: история России за 700 лет. На этой титанической задаче, расставшись двадцать лет назад, Корешков-фотограф и Корешков-издатель все-таки воссоединились и решили сотрудничать. Делать фотографии для книги Валерий доверил профи, которого знает дольше и лучше других своих коллег, — себе самому.
— У вас издательское дело или все-таки издательский бизнес?
— У меня издательская дурость. Все, что делаю, — убыточно. Это как в разговоре Бальзака и Домье. Бальзак сидит в роскошной гостиной и говорит собеседнику: «Живи в долг». Когда Бальзак умер, пришли кредиторы — и остались от квартиры голые стены. А я говорю так: «Если ты должен 500 тысяч долларов — ты ничего не должен. Если ты должен 5 тысяч долларов — это твоя головная боль»…
МКЧ
Особая глава его жизни — сохранение и популяризация художественного наследия гениального Микалоюса Константинаса Чюрлёниса.
— Чюрлёнисом занимаюсь с 1964 года, — рассказывает мой визави, — Тогда в молодежное кафе в Вильнюсе, где в то время работал, пришел человек и дал мне визитку с надписью: «Общество любителей Чюрлёниса, город Одесса». До этого момента я о Чюрлёнисе не знал. А в 1966 специально поехал в его музей в Каунасе. Часа три там бродил. Потом сел в кафе напротив и сам себе сказал: «У Литвы есть свой Гений!»
Позже познакомился с сестрой художника Ядвигой Чюрлёните. Видя мою заинтересованность, она посетовала, что писал он на плохом картоне, который разрушается, а краски блекнут. Сгоряча пообещал: придет время, и я сделаю хорошие репродукции картин Чюрлёниса.
И вот — дожил: выпущено 105 тысяч факсимиле, 42 сюжета картин в натуральную величину.
— А сколько всего оригиналов живописных работ Чюрлёниса сохранилось?
— В музее 297 единиц хранения. Но
Чюрлёнис был композитором и художником, а оказался еще и фотографом прекрасным — я видел его снимки. Во всем был гением! В 37 лет уйти — но столько успеть!
— Чюрлёнис — любимый художник?
— Чюрлёнис — это судьба. Я выполняю обещание. Когда взялся за проект «М.К. Чюрлёнис. Картины, эскизы, мысли», уговорил реставраторов и директора музея, чтобы они разрешили фотографировать картины — не через стекло. За десять дней отсняли весь материал для готовившегося альбома на «Кодак» 13 на 18 — итальянцы мне для этой великой цели подарили сорок коробок пленки! Кадрировка в нашем альбоме до 0,1 миллиметра плюс почти стопроцентная цветопередача.
Проект на девяти языках пока осуществлен не полностью — вышло четыре версии: на литовском, английском, немецком и русском. Состоялось уже 54 выставки факсимиле картин художника в Литве и России.
С художником у нас возникла
Сейчас Валерий готовит очередную выставку факсимиле Чюрлёниса. Девяносто картин проедут по Транссибирской магистрали от Владивостока по крупным городам России. Один комплект, возможно, будет колесить по префектурам Японии вместе с поэтом Корешковым. Кульминацией этого художественного странствия в 2010 году должна стать выставка оригиналов, которую, как планирует организатор, откроют два президента — России и Литвы.
Творческие фантазии
К финалу разговора третья ипостась моего собеседника обрушилась на меня потоком изречений и «стиший». Кажется, у него на все случаи жизни заготовлено по афоризму. Видимо, так оно и есть, если учесть, что литературные искания Корешкова уместились в три
— Почему для литературных опытов вы выбрали восточный колорит — форму хокку?
— С 1968 года я повадился записывать все интересные мысли, которые приходили в голову. В 1972 году мне подарили книгу Мацуо Басё в переводе Веры Марковой. А позже — собрание изречений китайских философов. Все это
— Как рождаются «стишия»?
— Ничего специально не придумываю. Фиксирую только то, что само рождается. Например, пришел
«Варю фасоль. Включил экран и замер: Башмета мастер-класс. Сгорело фа, сгорела соль. А угли — мне в награду!»
Или увидел новую книгу Василия Аксенова и тут же сымпровизировал:
«Вась, уж лучше ты не напишешь, разве что продашь!»
Все мои «стишия» о VIP-персонах — творческие фантазии. Вот, например о Жванецком:
«Миша, как вы ухитряетесь: сами идете, себя впереди себя несете, да вон еще портфельчик прихватили?»
— Кому вы доверили оформлять книги?
— Лет двадцать назад сказал Александру Архутику: «Когда соберусь издавать свои литературные „безобразия“, только ты будешь оформлять книгу». Так и получилось. Он любит Восток, и мои «стишия» по духу ему близки. С макетом никаких разногласий у нас нет — мы единомышленники, понимающие мир под одинаковым углом. Комментарий к книге написал Лев Аннинский. Я отложил текст и недели три не читал. Потом, прочитав, спросил: «Это что — про меня? Тогда кто же из нас Шекспир?»
— На какую аудиторию рассчитаны книги?
— Среди моих «стиший» есть «шедевры» — найдите свои. Я оставил читателю пространство для собственной мысли.
— Философские мысли вы собрали в отдельную книгу. О чем она?
— О смерти, о жизни, о надежде, об эгоизме… О русских. О судьбе России… В 1991 году я разговаривал с архимандритом Феогностом — Владыкой Троице-Сергиевой лавры. В середине встречи он неожиданно спросил меня: «Валерий, что же такое Россия на этой земле?» Ответ возник сам: «Россия — громоотвод на этой земле». Он подумал и сказал: «Вы, наверное, правы».
Анастасия Белякова
