Есть в жизни неприятности, которые выбивают из колеи, но дают пищу для размышлений и новых заметок. Поделюсь своим горьким опытом. Может, кому-то он поможет, кого-то предостережёт от ошибок.
У меня осенью прошлого года, в октябре, произошла кража – снятие денег с карты через мобильный банк. До сих пор разгребаю последствия, тема развивается, остаётся записывать шаги и осмысливать процесс.
Заявление о краже я подал. Принял его к рассмотрению следователь Белков. Молодой. Завели уголовное дело (приписываю уже спустя время, в момент вычитки статьи). Следователь другой – Белкова – жена Белкова. Вызвала на допрос как потерпевшего.
Суть такова: в больнице в ночь, когда скончался мой брат, в отделении реанимации, в коридоре, ко мне подошла какая-то его знакомая. Лежала там с распухшими ногами. Вид бомжихи, хотя не старая. Мелкая, безвозрастная девица с испитым лицом и смуглой, как у всех бездомных, кожей.
После, когда брата уже погребли, я встретил её в магазине у своего дома. Она на жалкие копейки купила три картофелины – сдала какие-то железки в пункт приёма, что-то ей заплатили. Я пожалел несчастную и привёл домой, чтобы дать еды – от брата осталось в холодильнике, это я всё равно не ем (сало, кости на бульон, фрукты застарелые, сок гранатовый). Два пакета набралось.
Обитала эта гостья недалеко – у местного алкоголика по кличке Малай (Малаев), который не вылезал из «ментовки». В этот раз он тоже отбывал административный арест, сидел за что-то, а его сожительница осталась за хозяйку.
Спустя время опять пришла – занять рублей сто. В дождь. Я по жалкому её виду и деликатной её вежливости ссудил рублей триста – что было в кармане «живой» наличностью. Она оставила в залог свой сотовый.
В четвёртую встречу, когда я был дома с гостями и подшофе, пришла моя болезная уже с подругой. Что там было после – помню плохо, потому что посидели хорошо, но утром не обнаружил своего мобильника. Сутки его искал. Потом принял к сведению все свои догадки, зашёл в банк и запросил, не было ли снятия денег. Распечатка это не показала (не все операции ещё прошли).
В четверг на работе коллега сказал, что пока я чешусь, меня спокойно могут оставить без штанов. В сутки через мобильный банк, имея на руках мой телефон, злоумышленники могут перебрасывать на свои счета по 8 тысяч рублей. Тогда после обеда я ринулся в офис «Мегафона», восстановил свою симку на мобильный телефон покойного брата. А прежде, сдуру, приобрёл новую (не зная, что можно восстановить прежний номер, да мне никто в офисе и не подсказал). Не знал я и то, что автоматически старая симка в таких случаях блокируется.
И тогда я узнал, что в этот день, но до обеда, было три снятия средств: 2 500, 500 и 5000 рублей. На один и тот же счёт. В банке мне назвали последние четыре цифры той карты, куда утекли мои денежки. Мне эти цифры ни о чём не говорили.
Так как личного кабинета абонента я тогда не имел, то пришлось заказать подробную распечатку всех операций. Ждал её почти месяц. Звонка из банка не дождался, пошёл сам, мне её дали (когда пришла и сколько лежала у них – не знаю). По крайней мере, я узнал, на чьё имя ушли деньги. А я даже имени этой подруги брата не спросил ни разу. Потом оказалось, что зовут её Ирина. А деньги ушли на другое имя – скажем, Алёна Алексеевна Корешкова.
С распечаткой в полиции нашли эту Корешкову (извлёк из своей базы личного мобильника один из сотрудников – вроде как его знакомая оказалась). Красивая, ухоженная, средних лет дама, владелица магазина. Зачем такой женщине воровать чужие деньги, пусть и в сговоре с опустившейся, допустим, своей знакомой? У неё свой бизнес – риск неуместен, ибо глуп.
Но вышло так, что к ней пришли двое – тот самый Малай и некая Женя. Смуглая и невысокая. По фото мне совершенно не знакома. Когда-то держала косметический салон, а потом спилась. По старой дружбе эта Алёна разрешила воспользоваться своей картой – якобы эти двое у меня калымили, и я с ними должен был рассчитаться. Мнимый я должен был перекинуть им 30 000 (я ж накануне зарплату получил, как нарочно). Видимо, эта Женя общалась с Алёной, а её подельник от моего имени перебрасывал деньги.
Тысячу они ошибочно отправили на телефон Алёны. Итого грабанули меня на 9 000, не считая стоимости сенсорного аппарата. Полисмены по образцам с «Авито» оценили телефон в полторы тысячи (потому что б/у).
Алёна показала, где живут эти фигуранты (опять же недалеко от моего дома), но их там не оказалось. Пришла зима, а их жилище без света и газа, они перебрались куда-то в микрорайон на зимовку. И расследование встало. Потому что все эти субъекты лично со мной дела не имели, а выступали как звенья преступной цепочки. И где искать Иру – знакомую моего покойного брата (ещё без ФИО и без фото), никто не знал.
Меня без конца возили с работы на опознания или приезжали и показывали мне фото очередной подозреваемой. Так Женю всё-таки нашли, доставили в отделение, привезли туда и меня. А я её убей не помню! Как отрезало. Но опер научил: сделай вид, что узнал. Я сделал. И Женя, сказав «я всё поняла», начала давать показания, а меня выставили в коридор. А затем отвезли снова на работу.
Так, наконец, на третий день оперская фотогалерея подозреваемых «выстрелила». Чёрно-белый снимок семилетней давности на экране сотового телефона в руке опера (ретивого, надо признать) выглядел как из личного дела – мрачно и криминально. Теперь осталось найти объект этого селфи – «мою» Иру. Судя по всему, Женя насчёт подружки-подельницы ничем следствие не порадовала.
Покамест информации никакой…
А я параллельно оформляю страховку на похищенные средства. Говорят, дело это тоже не скорое, документы надо отправить простой почтой, потом их рассмотрят, вынесут решение, пройдёт так вся зима. То есть, увести мои деньги было проще некуда, Сбербанк легко умыл руки, а вернуть мне своё кровное – надо ещё побегать.
И есть в этом какая-то казуистика, намеренно путающая дело и словно бы подталкивающая клиента к отказной. Кстати, к этому всё время склонял и следователь Белков, который сразу же выразил крайнее недовольство моим визитом, был высокомерен, придирался к каждому слову и уговаривал занизить сумму ущерба, а телефон вообще воришкам простить. Однако я проявил принципиальность и потребовал выполнить все пункты. И Белков, думаю, просто спихнул всё на «оперов», которые ныне со мной и имеют контакт.
У одного из них фамилия – как у предводителя партизан войны 1812 года – Фигнер, а у второго – как у нашего премьера – Медведев. Фигнер, может, и не опер, он всё время в кабинете, а Медведев – на колёсах. Определённая сакральность есть и в этом конгломерате, ассоциации определённые: зима, дебри, непонятные правила игры и прочая партизанщина. Ну да ладно, лишь бы результат был. Правда, мне Медведев сказал (нет, не «денег нет, но вы держитесь», это сказал Дмитрий Анатольевич всему российскому электорату), а мой – Алексей Николаевич: «Да она с твоими деньгами давно уже где-нибудь в Самаре куролесит, тут мы её не найдём». И это его признание мне не понравилось определённо – меня явно готовят к худшему. Или просто честно не хотят обнадёживать, дабы не было глубокого разочарования, чреватого затяжной депрессией.
А что будет дальше – моя отечественная война покажет…
Сергей Парамонов
