В конце 1960-ых годов складываются жанровые шаблоны массового кинопроизводства. Наиболее характерным из них, сочетающим в себе установку на эпатаж, утоление самых низких зрительских потребностей в эротике и насилии вместе с новаторскими экспериментами в области повествования, цветоязыка и пластического грима, был, конечно же, хоррор. Наверное, самым презренным из жанровых разновидностей «ужастиков» является слэшер — непритязательный кумулятивный (цепной по структуре) рассказ о жестоком убийстве недалёких и раскрепощенных подростков. Слэшер отличался довольно строгим каноном не только в сюжетной схеме, но и в системе персонажей: среди распутных недорослей должна быть непорочная и благочестивая героиня, которая одна остаётся в живых в конце фильма, что одновременно было по-своему поучительно, и было завязкой для будущих продолжений, если фильм стал успешным в прокате.
Кадр из фильма «Кошмар на улице Вязов» (реж. Уэс Крейвен, 1984)
Эстетическими ориентирами для «мастеров ужаса» были не столько авторы классических голливудских триллеров (Хоукс, Хичкок, Франкенхаймер), сколько европейские трансгрессивные режиссеры от авангардистов Бунюэля и Франжю до авторов итальянских «джалло» (в первую очередь, Марио Бава) — эстетских эротических хорроров с новаторскими субъектными съемками и кричащей цветовой гаммой.
Обыкновенно, основоположником жанра слэшер называют Тоуба Хупера, автора «Техасской резни бензопилой» (1974). Снятый в минималистичной, почти документальной манере, малобюджетный фильм, несмотря на жанровую номинацию, поднимал серьезные социальные и психологические проблемы неизжитых детских травм и распада рудиментарных семейных связей и был очень тепло встречен критикой. Однако, породив целую волну подражаний, Хупер сыграл дурную роль в массовой культуре, так как авторы конвейерных ужастиков были равнодушны и к этике, и к эстетике, и интересовались лишь более изуверскими способами убийства и расчленения безликих привлекательных юношей и девушек.
Новая волна к жанру, который вроде вышел в тираж, вызвала работа Уэса Крейвена «Кошмар на улице Вязов» (1984), породившая одну из самых популярных хоррор-франшиз и сильно повлиявших на весь жанр в целом. Это не дюбетная лента Крэйвена, до этого он выпустил несколько относительно успешных фильмов ужасов («У холмов есть глаза», «Последний дом слева»), которые явно развивали и шокирующую натуралистическою эстетику Хупера, и его мотивы о первобытной жестокости, таящейся в американской патриархальной провинции, и вызвавших большую полемику в прессе.
Однако именно фильм о Фредди Крюгере, несший в себе не только физиологизм, но и визионерство, и черный юмор, получил всеобщее признание, сделал самого Крэйвена культовым режиссером, и кроме того дал стал карьере Джонни Деппа. Несмотря на крошечный бюджет, почти все «взрослые» актеры были профессионалами с солидной фильмографией: Роберт Инглунд (собственно сам Фредди Крюгер), Джон Сэксон (отец Нэнси Томпсон, главной героини). Крэйвен явно осознал, что бессмысленным насилием и откровенностью на грани порнографии уже никого не удивишь — нужно экспериментировать с формой, играть со зрительским восприятием, пресыщенным примитивными манипуляциями современного кинематографа.
В истории хоррора было мало работ с таким количеством экспериментов в области грима, декораций, пластических спецэффектов. Натуралистический пластический грим наносили по 4 часа, в некоторых сценах Инглунда заменяли марионеткой в натуральную величину, были смонтированы мягкие стены из спандекса и вращающиеся комнаты (для знаменитой сцены убийства Тины), также был сконструирован механический фонтан и использовано более 2000 литров бутафорской крови.
Из-за сложностей с пластическим гримом и декорациями сцен убийств во сне, Фредди Крюгер появляется в кадре всего на несколько минут, однако эта техническая накладка была признана мастерским примером умолчания, который впоследствии использовали в таких фильмах как «Молчание ягнят» Демми и «Семь» Финчера, где главный злодей появляется всего лишь в нескольких эпизодах, а саспенс поддерживается напряженным повествованием, а не только шокирующими образами. Легко узнаваемые зловещие перчатки с лезвиями Крэйвен позаимствовал у своего коллеги Сэма Райли, автора зомби-хоррора «Зловещие мертвецы». Кстати, этот фильм цитируется в «Кошмаре на улице Вязов», главная героиня смотрит его по телевизору.
Изначально образ Фредди Крюгера был воплощением инфернального зла, демоном, лишенным души, практически бессловесным. Маньяк-убийца, которого линчевали родители его многочисленных жертв, после физического уничтожения, получил возможность убивать детей городка Спрингвуда во сне. В отличие от классических триллеров, образ Крюгера лишён какой-либо психологической и социальной мотивировки, с детских лет он проявлял садистские наклонности, первой жертвой стал его отчим. В первых, «классических», эпизодах франшизы герой не только почти все время молчит, но и лицо его невозможно разглядеть из-за ужасных шрамов и тусклового освещения. Психологизация Крюгера, а также наделение его комическими чертами вызвало резкое неприятие у фанатов серии. Кроме того, сам исполнитель главной роли ориентировался на классику немецкого экспрессионизма, то есть заведомо конструировал гротескный образ, а не драматический.
Хезер Лэндженкэмп (исполнительница роли Нэнси) верно замечает, что Фредди Крюгер — это персонификация подростковых страхов: перед трансформацией собственного тела, перед разрушительными бессознательными наклонностями, перед неукротимой сексуальностью и перед враждебным внешним миром. Бытует (в особенности на Западе) множество фрейдистских и мифопоэтических интерпретаций «Кошмара на улице Вязов» (о подавлении, инфантильности, тотемной фигуры отца и т. д.). Не хотелось бы заниматься спекуляциями, но со всей серьезностью можно заявить, что фильм Уэса Крейвена знаковый для эпохи дегуманизации кинематографа 1980-ых, когда были запущены другие знаковые франшизы вроде «Терминатора» или «Чужого», создавших образ уязвимого и запуганного человека «эры подозрений», который даже не может отличить свои фантазии от реальности.
Амир Пшидаток
