«Тааак, - сказал отец. – в армию тебя не взяли… Значит, пойдёшь работать». И устроил меня чернорабочим на собственное производство пенопластовой теплоизоляции.
Кирзовые сапоги, полные ржавой воды, синяя роба и цех, погружённый в химический пар молочного цвета. Работа шесть дней в неделю с 8 до 18 с двухчасовым перерывом на обед. «Слышь, браток, – обратились ко мне мужики. – А ты не родственник директора случаем? Фамилия у тебя такая же».
«Я его сын», – отвечал я удивлённым мужикам. Мужики многозначительно цокали языками, улыбались и добрели.
Параллельно я поступил на заочно-вечернее отделение одного из двух представленных в нашем городе ВУЗов. Поступал, разумеется, уже совсем утилитарно – лишь бы диплом какой-то получить. В то время высшее образование являлось чем-то вроде пропуска в хорошую жизнь. Считалось, что если у тебя оно есть, ты точно не пропадёшь.
Отец полагал, что мне нужно было стать юристом. Им в 90-е платили больше всего. Дальше гордо шествовали экономисты. Чем занимаются экономисты, никто в народе толком не понимал, но активно множащиеся по всей стране экономические факультеты принимали в своё новомодное платное лоно всех желающих. Потерпев фиаско с творческой самореализацией, я по-юношески радикально взял руля в другую сторону – по направлению к практичности – и хотел даже было поступать на бухгалтера, но две тётки, обе бухгалтерши, посоветовали мне не портить себе жизнь. Поэтому я решил поступать на экономический.
Вступительные экзамены помню очень смутно. На экзамен по математике я пришёл пьяный в стельку. Мне повезло – были тесты – и я, минут за пятнадцать наставив случайным образом крестиков напротив вариантов ответов, с облегчением положил листок на стол преподавателя и ушёл опохмеляться. Честно говоря, на поступление я не рассчитывал. Думается, что меня взяли исключительно из тех же соображений, по которым поступал я сам – из практических.
Форма обучения у нас была вечерне-заочная. Днём я работал, а вечером ехал на пары. На одном из первых занятий я, положив голову на парту, тихонечко дремал. Меня разбудила внезапно нависшая надо мной тень. Оторвав голову от стола, я посмотрел снизу вверх на её обладателя. Он был поистине огромен. Два метра ростом, широкие накачанные плечи в обтягивающей чёрной футболке и бицепсы размером с волейбольный мяч.
- Ты чё, еврей? – недовольно спросил он.
- Эээ… Нет… - робко ответил я.
- А почему со звездой ходишь? – спросил он, указывая пальцем на безделушку в форме морской звезды, висевшую у меня на груди.
- А это просто кулон такой. Морская звезда. На Кипре купил, – стал оправдываться я.
- Понятно, – сказал громила. – просто я еврей. Дай присяду.
Я поспешно подвинулся, и громила с трудом втиснул своё гигантское тело между стулом и партой.
- Олег, – представился он и протянул мне неожиданно маленькую, аккуратную, почти женскую, ладонь.
Так в моей жизни появился учитель. Как выяснилось чуть позже, в городе Олега знали под прозвищем Гора, и он был влиятельным криминальным авторитетом. Он был старше меня лет на семь, ездил на единственном в городе чёрном спортивном БМВ и втайне мечтал заработать миллион долларов и забыть своё криминальное прошлое как страшный сон. Гора, как и многие другие представители его национальности, очень хорошо чуял, куда дует ветер, и стремился откреститься от своих тёмных делишек как можно скорее. Видимо, получение высшего образования являлось одним из этапов его декриминализации.
Мы с Горой очень быстро нашли общий язык и через короткое время стали близкими друзьями. По крайней мере, так считал я, и так утверждал Гора.
Гора вызывал во мне неподдельное уважение и почитание. Это был человек, на которого хотелось быть похожим. Здоровый, как скала, всегда одетый с иголочки, на шикарном авто с не менее шикарными швейцарскими часами на запястье и мобильным телефоном последней модели. Иногда подходя к его машине, мы обнаруживали наклеенный на стекло стикер с номером телефона и женским именем. Гора театрально вздыхал и произносил: «Такая моя участь. Я, как санитар леса, трахаю кривых, косых и старых. Кто-то же должен этим заниматься!» - и громко ржал, заталкивая записку в карман джинсов. У меня складывалось ощущение, что Гору хотят все женщины мира.
Мне, 19-летнему пацану, жутко льстило, когда к подъезду подкатывала его чёрная БМВ, и я с победоносным видом садился на пассажирское сиденье. Все знали, чья это машина и, открыв рты, наблюдали за тем, как я усаживаюсь в неё, и мы чинно, не спеша, выкатываемся со двора. Гора в какой-то мере стал для меня старшим братом, которого мне ввиду вечной занятости отца отчаянно не хватало. Гора стал для меня источником ясности в запутанной и непонятной реальности.
- Смотри, - учил меня Гора. – Самое важное, что есть в этом мире – это деньги. Если у тебя есть деньги – ты человек. Если денег нет – говно. Сечёшь? По этому признаку ты должен выбирать людей для общения. Общайся с теми, у кого есть деньги или власть. Обычно, если у тебя есть одно – есть и другое. Бабы? Об этих вообще много думать не надо. Они годятся для двух вещей: рожать детей и трахаться. В остальном они бесполезны и относиться к ним надо соответственно. Разрядил фломастер, дал под жопу – всё, сеанс окончен. Добра они всё равно не понимают, так что чем ты жёстче – тем лучше.
Верность своих слов Гора демонстрировал на деле. Однажды в бане за то, что девчонка позволила себе неаккуратно пошутить, он наотмашь ударил её тыльной стороной ладони так, что мне показалось, что у неё сейчас отлетит голова. Слёзы брызнули из её глаз, она открыла рот, но в этот момент Гора снова замахнулся своей огромной рукой, и рот девочки закрылся. Она опустила голову и застыла в этой покорной позе. «Знай, чьи руки тебя кормят, сука, – сказал Гора».
И, повернувшись ко мне: «Ну что, пойдём ещё попаримся?»
Вечный Искатель
