Идея стать актёром показалась безумной даже мне.
Мне шёл 25-й год, я жил в паре сотен километров от Северного Ледовитого океана в городе, где не было ни одного театра, а походы в единственный зашорканный кинотеатр ассоциировались с коммунистическим застоем. Но идея уже поселилась в моей несчастной голове и начала активно расти. Я ни черта не смыслил ни в кино, ни в актёрстве, ни в чём-нибудь ещё, но всё-таки неумолимо хотел стать актёром.
Мне было плевать на то, что подумают остальные — кроме родителей. С детства я научился мастерски играть роль хорошего мальчика. У меня практически не бывало троек, и одно время учителя даже пытались натянуть меня на серебряную медаль, но, к сожалению, моя психика, истощённая необходимостью жить не своей жизнью, к концу школы сдалась, и я начал довольно жёстко бухать и творить всяческие непотребности. Тем не менее, когда я был трезв, я всё так же продолжал играть роль подающего большие надежды хорошиста.
В один из дней мне удалось наедине поговорить со своей матерью. Она, сама не лишённая творческих наклонностей, к моему удивлению, отнеслась к моей сумасбродной идее довольно благосклонно. Дело оставалось за малым — заручиться поддержкой отца. Разговор с последним пугал меня гораздо сильнее, чем беседа с матерью — отец был законченным материалистом и к людям творческих профессий относился чрезвычайно подозрительно. «Что они производят?» — был один из его любимых вопросов, когда речь заходила о дизайнерах или музыкантах. Я решил пригласить его в ресторан.
Кадр из х/ф «Как я провёл этим летом», реж. А. Попогребский, 2010 г.
Через несколько дней я заехал за ним после работы, и мы отправились в ресторан. После того, как с основными блюдами было покончено, отец, вытирая салфеткой рот, спросил:
— Ну так что там у тебя?
— Пап… — неловко начал я и запнулся. Несмотря на тщательную подготовку, мысли мои как будто разбрелись по разным углам черепной коробки. Больше всего я боялся не того, что он мне откажет — я боялся его негативной оценки и критики. Критика отца всегда была настолько же лаконична, насколько и сурова. «Херня» — мог сообщить отец, выслушав очередную идею. Мог он также выразиться и словечком посильнее. Я набрал полную грудь воздуха и продолжил.
— В общем это… пап. Моё обучение заканчивается, и я уверен, что у меня будет красный диплом. — Разговор с отцом я всегда предпочитал начинать с козырей, иначе он мог закончиться раньше, чем я успею их достать. — Я понял, что экономиста из меня не выйдет. И решил поступать на актёрский.
Тень мимолётного удивления пробежала по лицу отца и сразу исчезла.
— Гм… — кашлянул он. — Хорошо, ты понял, что ты не экономист. Но с чего ты взял, что из тебя получится хороший актёр? Чем тебя не устраивает твоя нынешняя должность у меня?
— Я не знаю, пап. Я знаю только, что хочу заниматься творчеством. Я не строитель, не политик, не бизнесмен. Мне скучно в строительстве, мне душно в офисе, мне противно в политике. И, ты понимаешь, мне 24 года. На актёрский поступают в 16-17. Редко кого берут старше 20-ти. И если я не попробую сейчас, я уже не попробую никогда.
Отец взял долгую паузу, во время которой он задумчиво теребил салфетку. Я, затаив дыхание, ждал. Наконец отец отложил измученную салфетку, бросил на меня короткий взгляд и сообщил:
— Хорошо. Решил поступать на актёрский — поступай. Что от меня требуется?
— Ничего! — чуть ли не прокричал я вне себя от радостного удивления. — Спасибо тебе, пап!
Мы наскоро выпили кофе и разъехались по домам. Я не верил своему счастью. Весь вечер я ходил из одного угла квартиры в другой, представляя себе будущие актёрские триумфы. Я подходил к зеркалу и придирчиво осматривал потенциальную звезду. «Каким я буду?» — думалось мне, и воодушевление и неуверенность в себе сменяли друг друга, как подъёмы и спуски на американских горках. То я становился преисполнен решимости, то внезапно на меня обрушивались волны сомнения. «Господи, что же я делаю?» — обращался к небу я. — А если ничего не получится?» Тогда мне придётся вернуться с позором и снова сидеть в пыльном офисе за компьютерными играми, уничижать и ненавидеть себя за неспособность сделать хоть что-то стоящее. Хоть что-то, делая которое я наконец бы смог по-настоящему быть, а не казаться. К счастью, пути к отступлению были отрезаны вердиктом отца. Не мог же я, добившись такого желанного одобрения, снова пригласить его в ресторан и сообщить ему, что передумал. Поэтому я постарался усилием воли заткнуть те щели, из которых лез страх, и начал готовиться к поступлению.
Что для этого было нужно, я понятия не имел, поэтому в первую очередь я полез в интернет и стал рыться на форумах, посвящённых поступлению в театральные ВУЗы. То, что я там прочёл, повергло меня в ужас.
Вечный Искатель
