…А ведь Штирлица зрители увидели на экранах за 5 лет до премьеры «Семнадцати мгновений». Образ знаменитого разведчика «проклюнулся» еще в фильме «Доживем до понедельника», где Вячеслав Тихонов сыграл роль учителя. Сейчас исполнилось 55 лет с момента выхода очень популярной «школьной саги» в широкий прокат. Но все эти более чем полвека сохранялась ошибка, допущенная ее главным героем. Обнаружить такой ляп удалось корреспонденту «МК».
Картину «Доживем до понедельника» снял в 1967–1968 гг. кинорежиссер Станислав Ростоцкий по сценарию молодого автора Георгия Полонского. Это безусловная классика отечественного кинематографа, один из наиболее известных советских фильмов о школе и учителях.
Центральный персонаж — учитель истории Илья Семенович Мельников. Интеллигент, умница, энциклопедически образованный человек (даже кандидатскую диссертацию уже начал было писать). А еще бывший фронтовик, кумир своих учеников, знаток ребячьих душ — их непростых порывов и поступков. Все упомянутые штрихи к образу Мельникова, которые показаны зрителю авторами фильма, казалось бы, делают его в наших глазах неким абсолютом положительного героя (и как тут не вспомнить Исаева-Штирлица!). Так что речи хотя бы даже о мельчайшей оплошности, допущенной им, в принципе быть не может. Но…
Все-таки одной ошибки учитель, сыгранный Вячеславом Тихоновым в «Доживем до понедельника», избежать не сумел.
Найти притаившийся в каком-нибудь популярном советском фильме ляп — весьма увлекательное занятие, которое не оставляет равнодушными многих наших сограждан. Чаще всего в коллекцию попадают визуальные нестыковки: удивительным образом исчезающие и появляющиеся на столах предметы, неожиданно изменившаяся одежда героев, мелькающие на заднем плане машины из другого времени…
Но этот ляп оказался фонографическим. Во время просмотра «Доживем до понедельника» ухо резанула одна из фраз, произнесенных героем Тихонова.
Речь идет об эпизоде, когда Илья Семенович проводит очередной урок в своем любимом 9-м «В». Тема: восстание на крейсере «Очаков» под руководством лейтенанта Шмидта. Оказалось, что Мельников не в ладах с морской терминологией, и потому — пусть даже ненароком — ввел в заблуждение старшеклассников.
Рассказывая ребятам о сложившейся для этого офицера ситуации, учитель поясняет: «…Приходят революционные моряки с крейсера «Очаков» и говорят: «Вы нужны флоту и революции». А ты знаешь, что бунт обречен, ваш единственный крейсер без брони, без артиллерии, со скоростью 8 узлов в час не выстоит. Как тебе быть? Оставить моряков одних под пушками адмирала Чухнина или идти и возглавить мятеж?..»
Именно упоминание «узлов в час» озадачило корреспондента «МК». Дело в том, что, исходя из статей и книг про корабли, морские плавания и сражения, которые довелось читать, правильной в данном случае показалась бы иная формулировка: «…крейсер… со скоростью 8 узлов не выстоит».
— Весьма распространенная ошибка среди «сухопутных» людей. К этой категории относится, видимо, и школьный педагог, которого играет в фильме «Доживем до понедельника» Вячеслав Тихонов, — подтвердил историк, специализирующийся на морской тематике, Дмитрий Мазур.
Чтобы пояснить, какая разница между упомянутой Ильей Семеновичем скоростью крейсера в «узлах в час» и реальной скоростью его, измеряемой на самом деле в узлах, автор этих строк решил прибегнуть к помощи классика советской литературы писателя-мариниста Леонида Соболева, который когда-то сам был военным моряком. В своем рассказе «Летучий голландец» он специально сделал на сей счет пояснение.
«Скорость корабля выражается относительной мерой — узлами, означающими скорость в морских милях в час. Тросик лага, выпускаемый на ходу с кормы, разбивался узелками на расстоянии по 1/120 мили (50 футов). Сосчитав число узелков, пробежавших за полминуты — 1/120 часа, можно узнать скорость в морских милях в час. Отсюда следует, что выражение, например, «30 узлов в час» явно бессмысленно: получается, что корабль вместо приличного хода в 55 километров в час тащится по 1500 футов (470 метров) в час…»
Применительно к высказыванию учителя из фильма «Доживем до понедельника» можно понять, что Илья Семенович своей формулировкой обрек крейсер «Очаков» ползти по морю со скоростью, не многим отличающейся от «бега» черепахи, — чуть более 120 метров в час. Вина за подобную несуразицу лежит, конечно, не на актере, произносящем текст, а на авторах фильма.
— К сожалению, герой Тихонова не одинок в допущенной ошибке. Фразу «столько-то узлов в час» мне доводилось слышать в различных теле-, радиопередачах и даже читать в морских романах, — сокрушается Мазур.
Честно говоря, кажется очень странным, что упомянутый фразеологический ляп «прожил» незамеченным в популярной советской киноленте более полувека. Конечно, следовало бы подредактировать фонограмму, убрав из нее коротенький фрагмент «в час». Для зрителя такая образовавшаяся «дырка» совсем незаметна, а вот Вячеслава Тихонова тем самым избавили бы от досадной чужой ошибки в замечательно сыгранной им роли.
В тихоновском учителе Мельникове из «Доживем до понедельника» уже можно найти некоторые характерные черты тихоновского разведчика Исаева-Штирлица, до воплощения которого на экране во время съемок фильма Станислава Ростоцкого Тихонову оставалось еще 5 лет.
Даже сам актер впоследствии признавался: без роли в «школьном» фильме не было бы у него и «Семнадцати мгновений».
«Теперь уже, задним числом, я понимаю, что в этом и состоит талант режиссера: увидеть в актере то, что, может быть, он сам в себе даже не подозревает». Именно в «Доживем до понедельника» впервые зрители столкнулись с этим феноменом Вячеслава Васильевича — его умением так выразительно, «многоуровнево» молчать в кадре, так играть одним только взглядом. А еще Илью Семеновича из «Понедельника» роднит с Максом Отто-Максимом Максимовичем из «Мгновений» врожденное благородство этих персонажей, аналитический ум, внешняя сдержанность и бесконечное, трагическое одиночество, на которое каждый из них себя обрек.
Впрочем, Тихонова—Мельникова могло и не быть. Известно, что автор сценария Георгий Полонский поначалу высказывался категорически против такой кандидатуры, предложенной режиссером-постановщиком на главную роль в фильме. Якобы он однажды даже заявил: не надо, мол, цветущего Марлона Брандо у классной доски! По мнению сценариста, Тихонов слишком красив, слишком молод, а ведь по сюжету историк Илья Семенович человек уже в возрасте, не отличающийся внешней эффектностью, даже более того — сохранивший отметины войны после тяжелого ранения… В этом плане Полонскому куда более импонировал Зиновий Гердт. Другим кандидатом на роль учителя в «Доживем до понедельника» был «всесоюзный Чапаев» — актер Борис Бабочкин.
Станиславу Ростоцкому с трудом удалось настоять на своем. Он добился от Полонского согласия, лишь пообещав, что Тихонова «состарят». Действительно, артисту перед появлением в кадре делали возрастной грим, специально дополнили прическу прядью седых волос, снабдили добавляющими лет очками в толстой оправе…
Сам Вячеслав Васильевич поначалу тоже не горел желанием перевоплощаться в школьного преподавателя истории. После съемок у Бондарчука в «Войне и мире», которые растянулись на несколько лет и стали очень непростым временем для актера, назрел переломный момент в его жизни, заставлявший задуматься даже над таким шагом, как уход из кино вообще. А Ростоцкому подобное душевное состояние исполнителя главной роли как раз импонировало: ведь, по сценарию, Илья Семенович тоже должен предстать перед зрителями в ситуации, когда он находится на перепутье, пересматривает свое отношение к профессии…
«Я дважды отказывался, — вспоминал Вячеслав Тихонов, — …не хотел играть роль учителя. Решился после того, как Станислав Ростоцкий поставил жесткое условие: «Если ты мне друг — будешь играть!» …Сейчас я осознаю, какое счастье, что я все-таки сыграл Мельникова. Какое счастье, что Ростоцкий не отступил, настоял на своем и заставил меня сняться… В картине я играл и свои собственные переживания. А позже понял, что благодаря этому фильму обрел веру в свои силы и вернулся в кинематограф…»
«Испуганный олененок»
Партнершей Тихонова стала Ирина Печерникова, сыгравшая неравнодушную к Мельникову молоденькую учительницу английского Наташу Горелову. Для недавней выпускницы школы-студии МХАТ это была всего лишь третья роль в кино. А впервые она оказалась на съемочной площадке буквально за несколько месяцев до начала съемок в «Доживем до понедельника»: девушку пригласил сняться в своем фильме-опере «Каменный гость» режиссер Владимир Гориккер. Именно его красавица актриса считала своим «крестным» в кинематографе и поначалу даже делилась с ним своими планами, сомнениями… Были у них и разговоры по поводу съемок у Ростоцкого.
Об этом Владимир Михайлович вспоминал при встрече с корреспондентом «МК», состоявшейся несколько лет назад.
«Ирочку ведь считали одной из первых красавиц нашего кинематографа. Даже называли порой «советской Одри Хепберн с глазами олененка». И вот этот «олененок» пришел однажды ко мне, не скрывая своего испуга. «Владимир Михайлович! Мне Ростоцкий роль предлагает — учительницы. А там нужно с самим Тихоновым сниматься! И еще целая толпа ребят — по сценарию, они школьники, мои ученики, но на самом деле студенты театральных институтов. Ну как я буду с ними справляться?!» Пришлось ее подбодрить, вновь похвалить за работу в «Каменном госте»… Ира все-таки отважилась перевоплотиться в учительницу и великолепно сыграла в фильме Ростоцкого».
Сама Печерникова годы спустя признавалась, вспоминая съемки «Доживем до понедельника»: «Поначалу было очень страшно сниматься, так как у Ростоцкого всегда была одна и та же съемочная группа, а я была новенькая… Да к тому же я тогда, как и полстраны, была тайно влюблена в Тихонова и очень его боялась. Меня на все внерабочие мероприятия брали с собой, чтобы я к нему привыкала. И вот однажды, когда всю съемочную группу наградили поездкой в дом отдыха на Валдай, я зачем-то робко вошла к нему в номер, а он стоит на четвереньках посреди комнаты и совершенно зачарованно мне говорит: «Ира, посмотрите, какая красота!» — и показывает на разложенные по всей комнате блесны, крючки и другие рыболовные снасти. Я посмотрела, и все мои страхи по отношению к нему улетучились...»
Фокусы с фонограммой
Картину Ростоцкого ожидал строгий суд в «руководящих инстанциях». Ведь, по сути, режиссер снимал «Доживем…» полулегально.
Запрос на разрешение приступить к созданию фильма по сценарию Георгия Полонского, посланный в Кинокомитет СССР директором киностудии им. М.Горького Бритиковым, почему-то остался в «верхах» незамеченным, ответа не последовало. Тогда Бритиков на свой страх и риск дал «добро». Опасаясь, что кинематографические чиновники в любой момент могут закрыть этот проект, создатели картины во главе с Ростоцким работали стахановскими темпами и в итоге сумели «проскочить», закончив съемки за рекордные 3,5 месяца.
Однако со сдачей уже готовой картины возникли проблемы. Высокопоставленные кинематографические и партийные чиновники после состоявшегося закрытого просмотра не скрывали своего отрицательного отношения к «неправильному» (и даже, по их мнению, в некотором роде антисоветскому!) фильму на школьную тему. Станислав Ростоцкий получил список из нескольких десятков пунктов: что нужно убрать, а что изменить в картине.
От большинства этих указаний режиссеру все-таки удалось отбиться, но в трех сценах пришлось провести «ретушь».
Первая из них — та, где происходит диалог героев Тихонова и Печерниковой, обсуждающих предложенную девятиклассникам тему для сочинения. Молодая «англичанка» Горелова говорит Мельникову, недоумевая: «Как это они пишут: что такое счастье? Это все равно что ткнуть в бумагу солнечный зайчик!», а Илья Семенович в ответ спокойно: «Никаких зайчиков, все напишут, что счастье — в труде». Вполне невинная вроде реплика, но как раз незадолго до того состоялся очередной съезд комсомола, и перед его делегатами выступил Л.И.Брежнев. Смысл его пространной речи как раз можно было кратко выразить тезисом, что «счастье — в труде».
Станислав Ростоцкий вспоминал: «В картине это выглядело так, как будто мы издеваемся над генеральным секретарем. И тогда я это переозвучил, и Тихонов уже говорил: «Все напишут как полагается!»
Другим эпизодом, вызвавшим особое неприятие у начальства, была сцена в классе, когда ребята, недовольные поведением молодой учительницы, уходят в знак протеста с урока. Такой драматургический ход тоже оказался не ко времени. Ведь 1968-й был отмечен массовыми студенческими волнениями во Франции, и наши чиновники не хотели, чтобы в новом фильме был даже намек на параллели с этими событиями, потрясшими «буржуазный Запад»: советская молодежь не может позволять себе столь резкие демарши! Пришлось режиссеру выкручиваться опять с помощью фонограммы. К кадрам, где показано, как первый из учеников 9-го «В» встает из-за парты, чтобы направиться к двери, режиссер «подложил» звук школьного звонка. В результате сцена стала выглядеть отнюдь не бунтарски — просто кончился урок, вот все и выходят из класса.
В третьем случае «закавыку» опять преподнесла фонограмма.
С.Ростоцкий: «Мельников в разговоре с директором (школы) говорит: «...Можно написать кляузу на соседа. Можно переписать учебник. Но души-то у них не бумажные!» Романов (председатель Комитета по кинематографии при Совмине СССР. — А.Д.) сказал мне: «Учебники не переписывают!» Я возразил: «Побойтесь бога! Мой сын лично заклеивал страницы учебника!» (речь идет о недавнем периоде, когда из книг, справочников убирали упоминания о Сталине. — А.Д.). В результате в картине осталась фраза: «Можно переписать диссертацию».
Фильм, который показывает школьную жизнь отнюдь не по ура-патриотическим канонам, принятым в СССР, даже в исправленном варианте все-таки казался кинематографическому руководству «идеологически опасным». Поэтому выход его на экраны притормозили. А потом кому-то из хозяев «высоких кабинетов» пришла в голову мысль устроить картине Ростоцкого проверку. «Доживем до понедельника» показали делегатам Всесоюзного съезда учителей, состоявшегося в конце лета 1968-го. После просмотра «лучшие представители профессии» устроили фильму настоящую овацию.
Эти дружные аплодисменты и стали окончательным вердиктом, открывшим дорогу ленте Станислава Ростоцкого к массовому зрителю. «Доживем до понедельника» вышел в широкий прокат на исходе октября 1968-го.
Год спустя эта картина получила Гран-при VI Международного кинофестиваля в Москве. А в 1970-м ее главные создатели вместе с актерами Вячеславом Тихоновым и Ниной Меньшиковой (она сыграла роль завуча Светланы Михайловны) получили Государственную премию СССР.
Александр Добровольский
