Всем известно, что Екатеринбург – город музыкальный. Уже не первый год в один июньский день, точнее ночь город не спит, а слушает музыку. Потому что тут проходит гигантский фестиваль Ural Music Night. В центре города – десяток площадок, на которых выступают артисты всех жанров – от диджеев и рокеров до этнических музыкантов, от блюзменов и исполнителей на экзотических инструментах до оперных певцов. «Тему» фестиваля – знаменитую арию Пуччини Nessun Dorma («Никто не спит») поют прямо с балкона екатеринбургского Оперного театра.
Удивительное ощущение, когда ты ночью бродишь по центру города-миллионника, и буквально на паре квадратных километров каждые метров сто тебе в уши вливается новая музыка. Да, сложно за несколько часов уместить в голове группу «Браво», какую-нибудь новую екатеринбургскую инди-группу и, допустим, балканские ритмы коллектива «Цыга-Дрыга». Но стоит попробовать, потому что дальше будет еще мощнее: за три года фестиваль стал реально международным, и идея организаторов – прославить город Екатеринбург на весь мир именно как культурный город, а не только как «место, где русские убили своего царя», что часто можно слышать от иностранцев. Уже сейчас на Ural Music Night выступают хедлайнеры из 20 стран мира, включая США, Японию, Индию, Франция, Германию, Израиль.
О фестивале, патриотическом роке и молодом поколении мы поговорили с одним из хедлайнеров – Вадимом Самойловым, бывшим участником группы «Агата Кристи».
- Вы уже в третий раз среди главных персонажей Ural Music Night.
- Да, не превратиться бы в затычку (смеется). Как-то в 1989-м я с «Агатой Кристи» дал за день даже два концерта.
А фестиваль уже – уникальное событие. Сначала меня раздражало, что его назвали по-английски, но теперь понимаю, что у него действительно есть международное будущее. Наши американские гости не слышали и не видели ничего подобного – чтоб на одной улице столько площадок и столько событий за одну ночь.
- На фестивале вы, помимо прочего, работали со школьными группами, которые прошли специальный отбор. Что думаете о новом поколении?
- Оно совсем не такое, как наше. У пап-хиппи родились дети-панки. Это, правда, в Европе так было. У нас несколько по-другому. Нынешние наши юные отрицают всё, что было, но это конструктивный протест: должно быть так-то и так-то, чего тут думать!
- Идеализм?
- Да, но не тот, что в нашем поколении, нам тоталитарное государство промывало мозги. А эти – свободные дети, выросшие, в общем, в сытости, достатке и спокойствии.
- Тогда как вы относитесь к политизации подростков, вовлечении их в митинги оппозиционных политиков и так далее?
- Вот это, по-моему, – социальное преступление. И на самом деле – подлость. Тем, кто это делает, отольется на том и на этом свете. Ребенок растёт и понимает, что мир несовершенен. Допустим, у него конфликт с родителями, а ему говорят – вот Путин крайний или кто-то еще. Подмена понятий: берут подростковую энергию, желание похулиганить – и перенаправляют в политическое русло. Мы с вами воробьев гоняли и камни в окна бросали, допустим, а эти идут, куда им запрещают. Из противоречия: милиция сказала «нельзя», а мы пойдём! Да они же еще не понимают, как мир устроен.
- Давайте поговорим о творчестве… Чего вы хотели, когда распустили группу «Агата Кристи»?
- Я не то чтобы чего-то хотел – я просто не хотел того, что было. У нас с братом (Глебом Самойловым. – «Труд») слишком разные понятия о том, чего мы хотим в жизни и творчестве. Это объяснимо: мы взрослели. Ранние песни «Агаты Кристи» - это притчи, истории от лица персонажа, а по мере взросления любой поэт, любой автор, хочет говорить от первого лица. Он снимает маску – ну, не маску, а образ, образ остается в юности. А у нас с Глебом мысли ну вообще разные! Мы очень непохожие. Раньше договаривались, плюс Саша Козлов покойный (клавишник и соавтор группы, - «Труд») был, хочешь не хочешь, – рефери. Мы голосовали. Потом формула голосования перестала работать. Не было никакой ссоры, конфликта формального. Просто поняли, что надо идти порознь.
- Но распад группы до сих пор периодически вызывает проблемы юридического характера, особенно по части прав на исполнение песен.
- Все эти суды – только частные вопросы, касающиеся быта и наших давнишних семейных отношений. Кто-то разводится-расходится мирно, а кого-то «колбасит». У нас так вот получилось. Мне жаль, что это всё периодически просачивается в прессу, потому что это даже не верхушка айсберга, а капельки, которые никакого отношения не имеют к подлинным нашим взаимоотношениям, в которых нам с Глебом разбираться до конца жизни!
- Рок сегодня – это патриотический жанр? Пацифистский, как в 1968 году? Или еще какой-то?
- Я считаю, что у рока нет идеологической направленности вообще. Рок – это правда. Человек поет свои мысли, исходя из своих принципов. Да и то огромный вопрос – есть же глэм-рок, например…
- Тогда как вы относитесь, например, к Юрию Шевчуку?
- Как к рок-музыканту. Я не согласен с его сегодняшними общественно-политическими выводами и платформой, но он транслирует то, что считает правдой, и я его за это уважаю. Он неподдельный, не занимается музыкальным маркетингом в стиле «чего б такого спеть, чтоб стало популярным?» А дело публики – принимать или не принимать.
Александр Беляев
