Загнанный жизнью неудачник после смертельного удара током сумел выжить и обрел уникальную способность — получать ответы на любые вопросы. Скромный, безобидный интеллигент, занятый лишь своей тихой личной жизнью, он попадает во все возможные ловушки — от бандитских разборок до игр мировых спецслужб. Это интрига романа «Человек, который знал все» Игоря Сахновского, писателя с высокой репутацией — финалиста премий «Национальный бестселлер», «Большая книга» и «Русский Букер». Режиссер Владимир Мирзоев оценил киногеничность «материала» еще на этапе рукописи. Из виртуозного динамичного изобретательного сюжета, в зависимости от вкуса и фантазии авторов, могло получиться что угодно: от интеллектуального триллера до криминальной мелодрамы. Получился фантастический детектив, где сказочность сюжета порой отменяет не только логику жизни, но и психологическую убедительность. О судьбе романа в кино и о непростых отношениях кинематографа с литературой беседуем с Игорем Сахновским.
— Кино как зрелище затратное и заведомо коммерческое, за редчайшим исключением, на литературе паразитирует. Берется свежая, выношенная писателем идея (или герой, ситуация), ее препарируют, упрощают и в виде легкоусвояемого продукта выдают публике. И у зрителей возникает иллюзия, что книгу после этого читать не надо. Может, не все и не всегда стоит переносить на экран?
— Разумеется, не всё и не всегда. Некоторые покушения просто обречены на неудачу. Есть книги, в принципе не экранизируемые, не переводимые на кинематографический язык. В этих случаях экранизации неизбежно разочаровывают. Так, допустим, случилось с «Парфюмером» Патрика Зюскинда. О «Мастере и Маргарите» даже говорить не хочется. А есть классический, хрестоматийный пример «Лолиты», которую экранизировали дважды — оба раза очень прилично. В общем, лучше обойтись без снобизма и предубеждений. Если незаурядный, сильный режиссер увидел в
— Мирзоев в Москве, вы в Екатеринбурге. Как писали сценарий, как вообще удавалось находить общий язык? В титрах указаны два сценариста — вы и Мирзоев.
— Да, работали, можно сказать, дистанционно. Обменивались по электронной почте соображениями, идеями, кусками сценария, отдельными эпизодами. Мне эта работа доставляла настоящее удовольствие. Проблем с нахождением общего языка у нас с Владимиром не было. Не скажу, что во всех случаях мнения стопроцентно совпадали. Но Мирзоев — человек потрясающего ума и деликатности. А я, со своей стороны, понимал, что в данном случае первую скрипку должен играть он. Кино не моя епархия, а его. Режиссер — главный автор и полноправный хозяин фильма. Не сценарист и не продюсеры, а именно режиссер.
— Что,
— Получилось яркое, впечатляющее кино. Я думаю, у такого режиссера и при таком актерском составе иначе и быть не могло. Не говоря уже о мощной операторской работе Сергея Мачильского и совершенно роскошном саундтреке группы Second Hand Band. Поскольку заранее доверился Мирзоеву, я был готов к тому, что это будет не иллюстративное «копирование» моей книги, а другое — самостоятельное произведение. Так оно и вышло.
— Просто идиллия
— Темы жизни, смерти, свободы выбора из кино не исчезли. А финал фильма вовсе не обязан быть романным. Кстати, насчет финала. Последняя реплика главного героя пришла не из сценария, а появилась прямо на съемочной площадке, во время нашего предварительного разговора с Бероевым, исполнителем роли Безукладникова. Он встречается взглядом с киллершей, пришедшей его уничтожить, и говорит: «Вам не идёт убивать». То есть перед ним человек-функция, бесполая наемная убийца, а он видит в ней в первую очередь красивую женщину.
— Звездный красавчик Егор Бероев ну совсем не ассоциируется с тетехой-интеллигентом Безукладниковым.
— Я знаю и противоположное мнение, что выбор Егора на эту роль — снайперское попадание. Если откровенно, у меня поначалу тоже были сомнения, я даже написал режиссеру: «Не слишком ли красив и молод?» Мирзоев мне ответил: «Ничего, Игорь, мы его придурним и пристарим». Правда, в ходе работы над сценарием время действия сдвинулось с начала
— Как, а главное — зачем появились совсем уж не вяжущиеся с тканью романа садомазохистские сцены Гусевой и Суханова?
— В романе есть одна фраза, которая, судя по всему, шокирует некоторых читателей и зрителей. Когда Безукладников спрашивает по телефону ушедшую от него жену: «Чем он так хорош для тебя? Что он может такого, на что я не способен?», она отвечает: «Он меня может изнасиловать. А ты — нет». Вот, видимо, эта фраза послужила толчком для режиссерских импровизаций, достаточно фееричных и гротесковых. В литературном сценарии эта линия не была подробно прописана. Я бы не стал называть эти сцены садомазохистскими в буквальном смысле. Там нет тупой, животной серьезности кино категории Х. Есть редкостное сочетание эротичности и жесткого сарказма.
— Что из современной прозы было бы интересно увидеть в кино?
— Из современной прозы было бы интересно увидеть, например, экранизированного Кадзуо Исигуро. Впрочем, один фильм по нему уже есть — «На исходе дня», где в главной роли Энтони Хопкинс.
— Вы говорили, что Безукладников — «человек, который знал все», реален, живет
— Этот человек пишет, как правило, в исключительных случаях. Так что его отношение к фильму мне пока неизвестно.
Клариса Пульсон
