На днях сошлись сразу две новости, связанные с водой, и обе — громкие. Свежий доклад Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (ФАО) напугал: сегодня дефицит пресной воды затрагивает более 3 млрд человек на планете. Причина? Рост населения! Как отмечают эксперты, именно он стимулирует рост спроса на воду. А вот последствия: запасы пресной воды на душу населения за последние два десятилетия сократились более чем на 20 процентов. Особенно это чувствуется в Северной Африке и Западной Азии, которые фактически находятся на грани ее «острой нехватки». А вот еще парадокс: мы стали лучше жить и поэтому потребляем больше воды. Например, именно изменения в рационе питания (больше продукции животноводства и зерновых культур) повлияли на рост ежедневного потребления воды в Бразилии, Китае и Индии. При этом не стоит забывать о климатических изменениях, которые разбалансировали планету...
Одним словом, проблема доказана.
На этом фоне мир облетела еще одна важная новость: в США начинают торговать фьючерсами на воду (фьючерсы, напомним,— это биржевой договор купли-продажи, при заключении которого стороны договариваются лишь о цене и сроке поставки). Как отмечают СМИ, идея обрела очертания несколько месяцев назад — на фоне жары и лесных пожаров, которые опустошили Западное побережье США, а также восьми лет засухи в Калифорнии. И вот торги водой официально стартовали на Чикагской товарной бирже. Нововведение позволит инвесторам хеджировать (или, проще говоря, страховать) ценовые риски на спотовом рынке воды (то есть на таком рынке, где товары покупаются за наличные и поставляются немедленно) и лучше управлять ценовыми колебаниями.
А эксперты уже строят апокалиптичные прогнозы: что если это первый шаг к тому, чтобы вода превратилась… в валюту? Французский художник Фабьен Бушар, творящий под псевдонимом Parse/Error, недавно придумал визуальное выражение этой умозрительной идеи: он представил публике слитки воды, а также что-то вроде «водных» банкнот (они сделаны из прозрачной смолы). Свой проект он назвал «Ценность воды». Художник подчеркивает: она, мол, стала роскошью, предназначенной для избранных, надежным вложением вроде золота. Насколько эта перспектива реальна? И как относится к нам, к России, которая, напомним, уступает по запасам пресной воды лишь Бразилии с великой Амазонкой? Прояснить ситуацию мы попросили Анастасию Лихачеву, директора Центра комплексных европейских и международных исследований (ЦКЕМИ) НИУ ВШЭ.
— Что стоит за идеей торговать водой на бирже?
— У этого есть объективные предпосылки: в частности, растущий дефицит воды в мире. Самому феномену не один год: идет активная эксплуатация человеком водных систем, население мира растет, мы больше работаем, больше едим и больше торгуем. Уже во второй половине ХХ века потребление воды в несколько раз превысило темпы роста населения планеты, так что первопричина очевидна.
Но, конечно, есть и чисто американский аспект проблемы: дело в том, что эти фьючерсы привязаны к фондовому рынку воды в Калифорнии.
Напомню: в Калифорнии от 50 до 60 процентов водных ресурсов до сих пор потребляется сельским хозяйством, поскольку это активный сельскохозяйственный регион. В то же время регион достаточно густонаселенный. Наконец, это регион, крайне уязвимый перед различными природными ЧС. Засухи, пожары — о них мы слышим практически каждый год. На этом фоне вода в Калифорнии становится все более дефицитной. Таким образом, именно на калифорнийском рынке сошлись растущий и платежеспособный спрос на воду и ограниченное предложение.
— Понятно. А эти фьючерсы — беспрецедентный шаг для финансового рынка в целом?
— Конечно, это так. Поясню: в Калифорнии уже существовал спотовый рынок воды, с его помощью покупатели и продавцы ориентировались в ценах на воду. Так вот, по сути, теперь он открыт для любых инвесторов. Идея благая: фьючерсы позволят фермерам заранее резервировать и планировать свои расходы на воду, речь о своего рода попытке застраховаться от рисков. Однако ООН уже забила тревогу: налицо риск нового инвестиционного пузыря, ведь такого раньше не было ни в США, ни в любой другой стране. Легко представить ситуацию, когда инвесторы, не связанные непосредственно с «водной» отраслью, начнут скупать воду, тем более что «водные» фьючерсы не предполагают физических поставок (речь о чисто финансовых расчетах), получится ажиотаж...
— А может ли эта новация спровоцировать рост цен на воду в целом по миру?
— В США это вполне реально. Можно даже представить, как американское правительство раздает «вертолетные» деньги и их вкладывают не в акции условной «Теслы», а во фьючерсы на воду. Однако остального мира это касается меньше. В различных странах ценообразование на воду определяется внутренней социально-экономической логикой. Вспомните водные бунты, которые охватили Кочабамбу в Боливии (они начались в ответ на приватизацию городской муниципальной компании по водоснабжению и повышение платы за воду.— «О»). В этой сфере рынок действует плохо: каждая страна сама решает, сколько ее граждане должны платить за столь ценный ресурс.
— Возможно ли в перспективе становление воды как новой мировой валюты? Звучат и такие апокалиптичные прогнозы...
— Это лишь красивая формула. Сегодня многие сравнивают фьючерсы на воду с фьючерсами на нефть или газ, но здесь есть принципиальное различие. Во-первых, чистая вода — это единственный ресурс на Земле, право на доступ к которому официально закреплено как одно из базовых прав человека решением Генеральной Ассамблеи ООН. Но дело не только в этом. Во-вторых, важна не сама вода, а то, для чего ее используют. Условный гамбургер — это, в пересчете, 2800 литров воды, которая потребовалась для его производства. Вот почему разговоры о том, что России стоит экспортировать воду как новую нефть, утопичны. Зачем ее экспортировать, если добавочную стоимость можно создать у нас дома? Допустим, использовать воду в своем же сельском хозяйстве или энергетике. Один нефтеналивной танкер второго класса может перевезти продукцию, которой хватит, чтобы заполнить сотни тысяч бензобаков. Такой же танкер с водой может обеспечить какому-нибудь алюминиевому заводу лишь часа четыре генерации энергии. Экономический эффект несравним.
— И все же у нашей страны огромные водные запасы. Неужели это не преимущество?
— Главное преимущество, разумеется,— водная, продовольственная и в ряде случаев энергетическая безопасность, которые Россия может буквально экспортировать, поставляя в другие страны необходимые для этого товары. Что само по себе является более ценным, чем, скажем, поставки бутилированной воды куда-либо. А с точки зрения использования водных ресурсов наиболее перспективен рынок водоемкой продукции, помимо продовольствия, это целлюлозно-бумажные комплексы, нефтехимия. Та же Бразилия активно экспортирует продукцию, произведенную на эвкалиптовых плантациях вдоль Атлантического океана. Поэтому для нас стратегически важен экспорт водоемкой продукции, в первую очередь на развивающиеся рынки, в страны Азии.
Кирилл Журенков
