Самое замечательное качество Петра Ефимовича заключалось в том, что он был абсолютно «личный» человек. Он был современником шестидесятых — семидесятых, с их неповторимой доверительностью и пристальным вниманием к частной личности. Поэтому для него было совершенно невозможно никакое официальное бытие и житие. Он всегда мне немного напоминал нашего общего большого друга, писателя Виктора Некрасова, который тоже был фронтовиком, многое повидавшим, и при этом совершенно свободной, так сказать, неофициальной личностью. Вот и Тодоровский был абсолютно независим. Он никогда не ощущал себя рядом с властью и отличался полной незаинтересованностью в официальных радостях и соблазнах.
Он из тех, кто имел право сказать о себе словами поэта: «Я друг своих друзей». И это удивительное свойство личной доброты и открытости также выделяло его и делало заметным.
Много замечательных качеств смешалось в Петре Тодоровском, человеке талантливом, добром, смеющемся, поющем. Эта потеря невосполнима.
Но вместе с тем Тодоровский был потрясающим режиссером. Он постоянно эволюционировал, становился все лучше и лучше, с каждом фильмом набирал новую высоту.
Говорят, он был демократичен в работе, давал актерам вволю импровизировать, относился к ним по-дружески и по-отечески. Все это верно, но в то же время это так естественно. Любой хороший режиссер дает актерам такую возможность. Потому что дело режиссера — создать мир, в котором живет актер, и не мешать ему в нем жить. Здесь, в этих пределах, он может вести себя так, как считает нужным. Многие актеры до конца не понимают, что живут в комнате, которая построена для них режиссером. Внутри этой комнаты они свободны...
Петр Тодоровский — режиссер-фронтовик. Целое поколение режиссеров-фронтовиков ушло вместе с ним. И не только режиссеров: вместе с Петром уходит из нашей жизни какой-то особый тип людей. Он оказался последним в своем ряду. Фильмы о войне сегодня продолжают снимать, и порой даже с очень большой охотой. Но это уже не те фильмы. В них есть героика, но нет чего-то другого — того, что знают люди, которые сами пережили военные годы. Они-то снимали войну не героическую, а человеческую. Сегодня военная тема остается, а фильмы про человеческую войну уходят.
Таких людей, как Петр Тодоровский, больше нет. Это ужасный удар и для его вдовы Миры, и для его сына и моего друга режиссера Валерия Тодоровского. Я приношу им свои соболезнования и любовь.
Павел Лунгин
