Противостояние России и Запада — тема старая. Много копий сломано.
Кто-то считает, что всё началось с Петра («я всё возьму от Запада, а потом повернусь к нему спиной», — якобы он так сказал), кто-то – что с монгольского ига: до него Россия была ведущей европейской страной, а в результате ига скатилась в азиатчину. Западники и славянофилы, диссиденты и коммунисты, почвенники и космополиты… Давняя история и давняя полемика.
Вот и снова, в связи с украинскими событиями, в российском обществе окрепло антизападничество.
Собственно говоря, на Украине происходит сейчас, может быть, последняя радикальная сшибка так называемого Русского Мира (с больших букв) и так называемого Запада.
Да-да, всё это «так называемое»: чёрт его знает, что вкладывают в эти понятия активные участники борьбы, по крайней мере, по эту сторону госграницы. Тем не менее — всё так, не поспоришь: «бой идёт святой и правый», и победит в нём или Запад (что бы это ни значило), или Русский Мир (что бы это ни значило).
Казалось бы, четверть века назад исход был предопределён: однозначно, «за явным преимуществом», побеждает Запад, Россия или вольётся в семью цивилизованных народов, или погибнет в ничтожестве. Большинство активного населения тогда приветствовало прозападные (а какие ещё?) перемены, распад СССР и демократические реформы, благодаря которым в магазинах наконец-то появились джинсы и видеомагнитофоны, а также прочая колбаса, — сначала задорого, потом задёшево, ура-ура.
Да уж, если бы завсегдатаи демократических митингов конца 80-х — начала 90-х узнали, что в России четверть века спустя случится поразительное сплочение населения вокруг руководства на почве борьбы с Западом, — они бы все, говоря словами Татьяны Толстой, «обвязали голову мокрым полотенцем и, воя, ушли в ночь».
Официальная российская пропаганда сейчас практически повторяет советскую. Для людей, заставших СССР доперестроечного периода в более-менее сознательном возрасте, нет ничего нового. Загнивающий Запад хочет нас раздавить, но мы не поддаёмся; у них всё плохо, а у нас… ну, не то чтобы всё хорошо, не надо шапкозакидательства, но гораздо лучше. Вот лейтмотив что советской пропаганды, что нынешней — российской.
Но у советской-то пропаганды ничего не получалось! Чем больше по телевизору ругали Запад, тем больше советские граждане этот самый Запад идеализировали.
Это приводило к интересным психологическим эффектам среди тех, кто эмигрировал из СССР. Об этом писал в конце 80-х один из видных эмигрантов, крупный советский писатель Василий Аксёнов («В поисках грустного бэби»):
«Вообразим человека в Советском Союзе, никогда не верившего ни одному слову этой пропаганды. Чудесным образом он вдруг переносится в Южный Бронкс, где ему и говорят: перед тобой Америка! В ужасе он закрывает глаза руками: значит, они не врали, значит, все так и есть, как они говорят?
Успокойтесь, милостивый государь: всё-таки они врали. Через полчаса поезд прибывает в Бронксвилл, в реальную Америку ухоженных маленьких городов, идеальных бензозаправок и супермаркетов, пространных торговых «плаз» и белых дощатых домиков.
Процветание страны сразу становится очевидным, когда покидаешь большие города. В России, между прочим, как раз наоборот: её ресурсов, свободных от милитаризма, еле-еле хватает, чтобы поддерживать кое-какой уровень приличия в больших городах; провинция и село — сплошная гниль.
Советская пропаганда за десятилетия своего существования настолько завралась, что начинает давать обратные результаты. Советские люди определённого сорта, а именно к этому «критически мыслящему» сорту относилось большинство эмигрантов, не верят ни одному ее слову — ни лжи, ни клочкам правды, необходимым для усугубления лжи. Поэтому они не верят ничему плохому об Америке из того, что сообщают советские газеты и ТВ.
К примеру, если речь идет о безработице в США (а эта речь, собственно говоря, ни на минуту не смолкает), критический советский человек обычно реагирует таким образом: эх, хорошо бы нам жить так, как живут эти американские безработные! Отчасти, между прочим, это соответствует действительности, отчасти не соответствует, но этой второй части для КСЧ (критический советский человек) благодаря советской пропаганде просто не существует…
В Москве стало уже привычным издеваться над советским телевидением, которое если и показывает какие-либо новости из США, то только лишь пожары, взрывы, авиакатастрофы, в лучшем случае стихийное бедствие. Люди не знают, что и американское телевидение именно такого рода событиями озабочено больше всего и меньше всего или совсем не заботится о «положительной информации». Ну, посмотрите на них, улыбается КСЧ в адрес советского экрана, по ним, так в Америке вообще ничего нет, кроме несчастий. Таким образом, в результате антиамериканской пропаганды в воображении КСЧ складывается образ Америки как идеального общества всеобщего процветания и романтики, он и едет сюда как в страну «звёздной пыли и голубой рапсодии».
Всё это, написанное Аксёновым, повторяю, ещё в конце 80-х, было бы совершенно про наше время, если бы не один нюанс: «критические советские человеки» (или антисоветские?), которые по-прежнему смеются над телевидением, — ныне в явном меньшинстве.
Сбылась мечта советских пропагандистов: наконец-то подавляющее большинство подведомственного населения пропаганде верит, Запад и США (то есть Гейропу с Пиндостаном) презирает. Любо-дорого посмотреть! Ну, когда последний раз такое было?..
Возможно, такое было при Сталине (причём обходились ещё без телевизора). Не исключено, что и при Хрущёве.
Вот цитата из опубликованного в 1958 году «сатирического» романа «Нокаут» некоего Сидельникова; сейчас подобный роман мог бы написать — а может, ещё и напишет — какой-нибудь Прилепин.
«На рынке у овощного ларька стояла старушенция в белом платочке и ругала продавца: «Грязно, овощи плохие, дорого!» Она костерила продавца и порядки.
Я слушал и наслаждался. Потом подошел к старушенции и сказал о карточках. Она ахнула и не поверила.
— Врёшь, старый хрыч! (Хамка. Какая хамка!)
Обычно я никогда не пытался доказывать свою правоту (так учил меня синеглазый). Пусть не поверит, но ведь не удержится, сболтнёт кому-нибудь. А там… слушок поползёт змейкой, разыщет кого надо, тех, кто поверит. Но тут я разозлился, стал доказывать.
Она посмотрела мне в глаза. Не знаю, что она в них увидела, только хамка схватила меня за руку и закричала на весь базар:
— Провокатора пымала! («Пымала!» Хамка.) Мне стало страшно. Я пошёл на шантаж.
— Не орите, сударыня, — сказал я уничтожающим тоном. — Вы ведь сами только что крыли порядки.
Она не испугалась.
— Ну и крыла! А тебе какое дело, ехидина? Это моя власть, понял? Моя. За непорядки я обязана её ругать. Это критика. А ты… у меня муж с Гражданской инвалидом пришел. Обоих сыновей в прошлую войну… Это моя власть! Дети завещали блюсти в чистоте. А ты!..
Собралась толпа. И все хамы. Руки в мозолях, в глазах злоба. Они стояли и молча смотрели мне в глаза. А один пожилой в спецовке полоснул меня по душе медвежьими глазами и прохрипел:
— И из какого только гардероба ты выскочил, контра?
Кто-то ударил меня по затылку… А я смотрел, смотрел на пожилого хама, ещё раз скрестил с ним взгляд и вдруг почувствовал, что в душе моей что-то оборвалось… Мне захотелось поскорее попасть в милицию, в кагебе. Но милиционер не забрал меня. Пожилой хам сказал ему: «Оставь. Сам скопытится, гад».
И я, шатаясь, пришёл домой. Пришёл и лёг. Это всё. Конец. Что могло оборваться у меня в душе? Доктора, наверное, будут страшно удивляться: отчего это умер человек? Все цело, здоров. А вот перестал дышать!
…Тяжело!.. А я знаю, в чём дело. Я испугался. За себя, за синеглазого, за синеглазых… Не одолеть им кухаркиных детей… Боже!.. Что за взгляд… Всё. Кажется, конец!..
…Хам-мы!!..»
Не правда ли, хоть сейчас, с минимальной правкой, в блог какого-нибудь патриота? Как здорово высмеян «белоленточный либераст»!
Почему же так получилось, что в некотором смысле мы вернулись в советские 50-е?
Да очень просто.
В советское время враньё советского агитпропа было слишком уж наглядно. Если бы железный занавес был без малейшей щёлки — всё бы получилось. Но щёлки были. То, что сюда просачивалось (поп- и рок-музыка, фильмы и книжки, джинсы и магнитофоны, пиво и кока-кола), раззадоривало и будоражило; казалось, что за железным занавесом — запретный рай.
Подходящая цитата из Татьяны Толстой:
«Конечно, ужасы! Разврат и алчность! Просто отлично! Оторвёшься от книги, глянешь в окно, а там социализм, свободный труд свободно собравшихся, мокнет тара под дождем, и трое мечтателей пьют рвотное».
Кто-то придумал выражение «война телевизора с холодильником». В Советском Союзе телевизор (пропаганда) начисто проиграл холодильнику (пустому).
Сейчас трудно представить, какой же визуально-сенсорный голод царил в сером СССР (серый-эсесерый — сочетание, придуманное Набоковым).
Любая проходная вещь с Запада становилась фетишем уже за яркую обложку. Иностранную баночку — из-под пива ли, из-под чипсов ли — отмывали, ставили в сервант на почётное место; иностранный полиэтиленовый пакет использовали месяцами, отмывали, если загрязнился, заклеивали, если порвался, — лишь за то, что на нём была яркая надпись на английском. Об иностранной аудио- и видеоаппаратуре (девайсах и гаджетах той поры) и говорить нечего: почти недоступные сверхдорогие артефакты, предметы культа и знак высокого социального статуса. Иностранных автомобилей даже в Москве было раз-два и обчёлся (как правило, с дипломатическими номерами), и у припаркованной где-нибудь иномарки быстро собиралась толпа восхищённых зевак. И прочее, и прочее.
Кто при таком раскладе верил пропаганде о «загнивающем Западе», а?
Сейчас-то всё по-другому. Рынок насыщен. Теперь с чистой совестью можно ненавидеть Запад: ну чего мы там не видели, в материальном плане у нас всё то же самое, удивить нас больше нечем. Ну а западная психология, жизненные ценности, политическое устройство — полное дерьмо, как нас и учили всю советскую дорогу; кстати, а зачем Советский Союз развалили, а?..
Как сформулировал писатель Виктор Пелевин устами одного «западного» персонажа: «Им кажется, что любое общество может быть устроено только по той схеме, как у них, только циничнее и подлее».
Ладно бы поток товаров шёл с Запада — тогда «дарагим рассиянам» пришлось бы ценить Запад, по крайней мере, как поставщика.
Так ведь вроде бы всё у нас из Китая! На кой нам этот Запад — братский трудовой Китай нас и прокормит, и приоденет, и обеспечит всякими там девайсами и гаджетами.
Напрасно доказывать, что вообще-то всё, чем славен у нас Китай, производится по лицензиям треклятого Запада/США, а зачастую там же изготовлено — в Китае в лучшем (худшем) случае выполняется «отвёрточная» сборка.
Так, если взять пресловутый айфон, то китайского в нём — разве что корпус, который стоит центов 10, и сборка, центов за 35. Вся начинка сделана в США, Южной Корее, Тайване, Японии, Германии. Вот тебе и made in China!
Но в эти тонкости мало кто намерен углубляться: Китай — наше всё, а Запад — исторический враг.
Хотя в России большинство хотя бы через пень-колоду знает английский, читает и смотрит переведённые с английского книжки и фильмы (а песни слушает даже и без перевода). Но мало кто знает китайский, а уж тем более - увлекается китайской культурой. И одежду мы покупаем хотя и пошитую в Китае, но почему-то западного, а не китайского образца. Странно, да?
Впрочем, новая война телевизора с холодильником, в которой однажды, в 80-х, уже победил холодильник, только начинается.
Советский опыт говорит о том, что эта война снова будет телевизором проиграна; стало быть, снова возникнет аллергия на пропаганду, ну и так далее, — смотрите историю 25-летней давности. Скорее всего, трудовой Китай не поможет.
Вот зачем вообще надо было запустить российскую историю по второму кругу и снова, к середине (?) XXI века, выйти в лучшем случае к 1991 году (о худшем и думать не хочется) — кто бы сказал…
