Владимир Спиваков хочет, чтобы все дети учились музыке, главным подарком на день рождения считает скрипку, но уверен, что надо любить людей, а не вещи. Об этом народный артист СССР, полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» рассказал «Известиям» в преддверии своего 75-летия.
— Владимир Теодорович, как проведете день рождения и что будет на вашем юбилейном вечере?
— Свой день рождения я собираюсь провести в кругу семьи. Программу концерта, который состоится 28 сентября в Доме музыки, выбирал я сам. Будем играть то, что мне близко. Режиссируют вечер Кирилл Серебренников и Маша Брусникина. Название — «Автопортрет» — придумал Кирилл.
— Какой день рождения вам запомнился в детстве?
— Наверное, тот, в который папа подарил мне скрипку. Мне было 13. Отец объехал весь город, занимая деньги, и преподнес мне эту скрипку итальянского мастера — мой первый серьезный инструмент. С ним я выиграл первую премию конкурса в Монреале, а сейчас на нем играет скрипачка из нашего Национального филармонического оркестра
— В прошедшем сезоне вы с этим оркестром побывали в разных российских городах: Омске, Тюмени, Перми. Добрались даже до Заполярья. Зачем коллективу, легко собирающему залы в столице, ездить в глубинку?
— Убежден, что коллектив, в названии которого есть слово «национальный», основную часть своей творческой деятельности должен осуществлять в своей стране. Наш концерт в Заполярье, к несчастью, проходил в те дни, когда случилась трагедия с SuperJet 100. В нем летел мэр города Североморска. Ему удалось спастись. Помню, как этот высокий, большой мужчина вышел на сцену и сказал, что, наверное, Господь даровал ему спасение для того, чтобы он услышал этот концерт в своем любимом городе… Разделенное горе — половина горя.
— Однажды вы сказали: «Русские артисты оставляют на сцене свою кровь». В какие моменты у вас самого возникает такое ощущение?
— Это свойство не только русских музыкантов, но всё же их — в первую очередь, потому что они по-особому чувствительны.
Со мною, скажу честно, такое бывает очень часто, особенно, когда стою за дирижерским пультом. Невозможно иначе исполнять симфонии Рахманинова или «Поэму экстаза» Скрябина. Как не оставить частичку своего сердца, души, энергии, крови на сцене, если произведение Скрябина — о величии человеческого духа?
— Самый главный инструмент художника, говорил великий абстракционист Марк Ротко, это вера в свою способность творить чудеса. В свою очередь, Оскар Уайльд считал, что «критика требует куда больше культуры, чем творчество».
— Я посещал знаменитую Часовню Ротко в Хьюстоне. Это удивительное творение; оно — последний аккорд его жизни. Часовня носит экуменический характер. Создавая ее, Ротко хотел, чтобы любой человек, независимо от религии, смог прийти в это место, соприкоснуться с самим собой и с вечностью… Так вот, он считал, что критика искусства — это «бракосочетание интеллектов». Но я бы добавил, что часто это «неравный брак»! Художник проводит часы, дни, месяцы и годы, работая над своим произведением. Раздумывает, улучшает, исправляет, вникает, погружаясь, как в батискафе, в эту глубину. А критик, придя, например, на концерт, может многолетний труд уничтожить за полчаса работы над своей статьей.
— В последнее время профессиональное сообщество борется за сохранение музыкального образования в России. Как вам кажется, должны ли мы здесь ориентироваться на Запад?
— Вы, наверное, заметили, что многие телевизионные программы — калька с западных аналогов, но это не лучшие образцы. То же и в музыкальном образовании. А вот, например, перенять сделанное в Швейцарии бы стоило: 12 сентября 2012 года (это как-то удивительно совпало с моим днем рождения) был принят закон, по которому все дети в стране должны получать музыкальное образование. Я, как и многие другие русские музыканты, хочу, чтобы у нас было именно так!
Когда-то давно (это был период окончания Афганской войны) я давал концерт в Зале Чайковского. Разыгрываюсь в артистической. Вдруг вижу, на крыше, перед окном, стоят три молодых человека. Открыл окно, спросил, что им нужно. А они отвечают: «Мы — воины-афганцы, хотели попасть на концерт «Виртуозов Москвы», да билетов нет и денег особо тоже…». «Хорошо, — отвечаю, — проведу вас, только после концерта обязательно зайдите ко мне». И вот после выступления спрашиваю: «Ну как, понравилось?». А они: «На нас так подействовала ваша музыка! Мы подумали, что больше бы не смогли убивать…».
— Недавно вы закончили озвучивать книгу далай-ламы «Этика XXI века». Как возникла идея такого проекта?
– Далай-лама сам обратился ко мне с этой просьбой. Он прислал своего помощника, который приехал из Индии.
— Вы знакомы с далай-ламой?
— Мы встречались с ним всего один раз. Это было случайно, летели в одном самолете из Германии: в отличие от многих других известных деятелей далай-лама путешествует, как обычные люди.
Мне понравилась его книга, она написана очень простым языком. Шарль де Голль говорил, что Нагорная проповедь Иисуса Христа понятна всем и каждому именно потому, что писалась без экспертов, консультантов и советников: важные мысли, облеченные в ясную форму. В текстах далай-ламы, к примеру, сказано: вещи созданы для того, чтобы ими пользовались, а люди — чтобы их любили. Хаос в мире — из-за того, что всё происходит наоборот.
Екатерина Великая более 250 лет назад своим указом заложила основы укрепления позиций буддизма в России. В 2014 году, в память об этом событии, мы выступали с Национальным филармоническим оркестром в Улан-Удэ. Тогда я подарил в главный дацан города образ Будды.
— Отцу всегда особенно приятно говорить о своих дочерях. Расскажете об их воспитании?
— Я — отец-заочник, воспитанием детей занимался мало: выступал, гастролировал в разных странах. Тем не менее дочери видели пример того, как я честно работаю. Думаю, что именно это стало самым сильным воспитательным моментом. Мои дети — прекрасные люди, милосердные и добрые. А самое главное, все четыре дочери очень дружат!
Татьяна Эсаулова
