Перед уходом на каникулы Федеральное собрание приняло ряд поправок к закону «О государственной поддержке кинематографии». Теперь на международных кинофестивалях в России можно будет показывать кино без прокатных удостоверений. Однако при этом поправки угрожают самому существованию независимых фестивалей, ретроспектив и других просветительских кинособытий.
Подряд два вечера последнего уикенда я провел в кинотеатре «Каро Октябрь», где представлял фильмы «Заводной апельсин» и «Барри Линдон». Оба — из ретроспективы Стэнли Кубрика, устроенной к 90-летию режиссера в рамках проекта «Иноекино» (он действует также в Петербурге и Новосибирске). В разгар лета молодая публика заполнила самый большой кинозал столицы. Неизменный энтузиазм вызывают и другие акции «Каро Арт» — это показы киноклассики, причем в хороших копиях, на языке оригинала с русскими субтитрами. Постепенно формируется культура таких просмотров, воспитывается новое поколение зрителей, отличное от тех, кто вырос на пиратском видео с варварским закадровым переводом.
На прошлой же неделе я курировал другой показ, в AZ Museum — музее Анатолия Зверева. Там при аншлаге открылся кинолекторий «Советский ренессанс и итальянский постнеореализм». Он стартовал показом «Сладкой жизни» Федерико Феллини, в перспективе — классические фильмы Бертолуччи, Антониони, Тавиани, Дзеффирелли и других итальянских режиссеров первого ряда. Интерес к такого рода показам растет, и не только среди столичных киноманов, но по всей стране.
Спрашивается: кому мешает развитие таких частных культурных инициатив, не требующих никакого государственного финансирования? А ведь расходы на них немалые: необходимо купить у правообладателей разрешение на показ фильма, изготовить качественную копию, снабдить ее субтитрами. Речь вовсе не идет о нелегальных показах, которые некогда были обычной практикой: все теперь по закону, а если кинотеатры продают на такие сеансы билеты, то платят налоги с прибыли.
Оказывается, кому-то все же мешает. Госдума приняла в третьем чтении, а Совет федерации в спешном порядке утвердил обновленные правила показа фильмов. Что изменится? Для коммерческого проката новых кинолент, отечественных и зарубежных, требуется ПУ — прокатное удостоверение, и это не новость. Обычно получить его не составляет труда, но уже были случаи, когда этот документ оборачивался инструментом политической цензуры: так было с невинной сатирической комедией «Смерть Сталина». Но сейчас под угрозой оказались показы не новых, а как раз старых классических фильмов. Согласно утвержденным правилам, фильмы старше двух лет по возрасту тоже могут публично показываться теперь только при наличии ПУ. Однако, как правило, их не собираются выпускать в регулярный прокат, речь идет о разовых показах, а на них прокатных удостоверений не напасешься. Закон благородно предполагает исключения. Это, во-первых, фестивали, но внимание: список фестивалей должен ежегодно утверждаться Министерством культуры. Во-вторых, разрешены некоммерческие показы старого российского и советского кино, ставшего по закону национальным достоянием.
И даже робкие попытки приобщить аудиторию к подлинным достижениям киноискусства, привить ей художественный вкус будут похоронены. Фестивали, которым разрешена такая деятельность, как правило, сосредоточены на конкурсах актуального кино, и ретроспективы на них — дело второстепенное. Абсурдность новых правил в том и состоит, что показы старого кино разрешены только тем фестивалям, где есть конкурс и жюри, в то время как это совершенно разные и даже во многом противоположные форматы. В законе также сказано, что такие фестивали не должны длиться более десяти дней. А смысл ретроспективных показов в том, чтобы они были круглогодичными и регулярными. Не идиотизм ли требовать от проектов типа «Иноекино» регистрировать себя в качестве фестивалей, устраивать никому не нужный конкурс, а главное, вообще ставить эту деятельность в зависимость от госструктур, которые будут отделять «чистые» фестивали от «нечистых»?
А что произойдет с образовательными программами в киношколах, включая прославленный ВГИК? Закон и для них фактически предусматривает запрет на показ старого зарубежного кино. Возвращаемся во времена достославного совка, когда только избранные партийные киноведы выезжали на зарубежные фестивали, рассказывали, какие там крутят идеологически вредные фильмы, а потом эти самые фильмы попадали в спецхран и оказывались недоступны даже этим киноведам. Чтобы посмотреть фильмы Висконти и Пазолини, мне, писавшему о них диплом во ВГИКе, не помогла даже подпись министра на письме: Госфильмофонд стоял на страже страшной государственной тайны. Засилье бюрократии и командно-административной системы (в культуре так же, как в экономике) привело в итоге к перестроечному взрыву. И только тогда широким массам стали доступны фильмы того же Феллини, того же Кубрика, того же Тарковского, которого в период эмиграции и вплоть до самой смерти было запрещено показывать.
Сейчас Тарковский, слава богу, вписан в анналы национального достояния. Чего не скажешь про большую часть мировой классики — от Чарли Чаплина до Ларса фон Триера. Даже советская система все-таки допускала разного рода утечки зарубежной художественной информации. Найдутся они и теперь — хотя бы через интернет. Но это совсем не то же самое, что кинотеатральный показ классики, становящийся во всем мире столь же модным и престижным, как оперное искусство. Вот почему пугающе архаичными выглядят попытки перекрыть такому показу кислород. Если это делается от недомыслия, потребуются новые усилия общественности и экспертов, принятие очередных «поправок к поправкам», чтобы хоть как-то ввести ситуацию во вменяемые рамки. Если же задача инициирующих подобные правила законодателей поставить культурную жизнь под полный контроль чиновников, можно только пожалеть нашу страну, опять и опять наступающую на те же грабли.
Андрей Плахов
