Слово «разведка» женского рода, но сама она считалась делом сугубо мужским. Даже в годы Великой Отечественной войны. В фильме «Семнадцать мгновений весны» главный герой вроде бы не радистка Кэт, а штандартенфюрер СС Штирлиц. Однако именно героиня Екатерины Градовой, как и ее коллеги, играя на «вторых ролях», сделала возможным невозможное. Это на счету женщин самые опасные разведоперации, самые изощренные ходы, самые невероятные вербовки.
В честь 8 Марта для «МК» открыли архивы СВР, чтобы мы могли рассказать о трех известных, увы, лишь в узких кругах советских разведчицах. У каждой из этих женщин был особый природный дар. Одна была великой певицей, которой поклонялся сам Шаляпин, вторая умела быть незаметной и входить в любой образ (именно ей поручалось покушение на самого Гитлера), третья обладала умом гроссмейстера и уникальной способностью убеждать... Но помимо всего они обладали талантом любить. Любить так сильно, что их чувство меняло политические убеждения конкретных людей и судьбы целых народов. Три разведчицы, три подвига и три истории любви.
Некоторые документы о них публикуются впервые.
Оперативный псевдоним Фермерша. Секретное оружие — голос
Разглядываю старинные фотографии... Им почти век. А молодая женщина на этих снимках, кажется, будто из начала века XXI. Ослепительная и роскошная певица, явно знающая цену своему таланту. Неужели разведчицы бывают такими?
— Надежда Плевицкая была одной из талантливейших, — говорит историк Службы внешней разведки и протягивает листы. — Вот, почитайте ее дневники, они многое расскажут о ее характере.
Надежда рассказывает о своей бедной крестьянской семье, где она была 12-м ребенком. О том, как тяжело приходилось работать в детстве, но в то же время как любила она свою деревенскую жизнь. О том, как стала петь в хоре, чтобы прокормить семью, как ушла в монастырь, как вернулась «в мир»... И все это время пела и пела.
А вот характеристика, написанная сотрудниками НКВД. Судя по ней, Плевицкую считали человеком эмоциональным, вдохновленным, возвышенным, готовым посвятить всю жизнь искусству. Не сомневаюсь, что так и было. Чего стоит только этот отрывок из ее дневника: «Русская песня не знает рабства. И нет такого музыканта, который мог бы записать музыку русской души: нотной бумаги, нотных знаков не хватит».
— Если ты когда-нибудь решишь написать о ней, обязательно послушай ее песни, — это был завет, который когда-то дал мне ветеран разведки Владимир Карпов, к сожалению, уже ушедший из жизни. Он настаивал на том, что Плевицкая была одной из самых ярких фигур в разведке. — Женщина с большим сердцем и чудесным голосом… До того как ее привлекли к сотрудничеству, говорила, что она артистка и поет для всех: «Я вне политики!» И она действительно пела и для бедного люда, и для царской семьи. Император Николай II плакал, когда ее слушал.
«Государь был чуткий и внимательный. Выбор песен был предоставлен мне, и я пела то, что было мне по душе. Спела и песню революционную про мужика-горемыку, который попал в Сибирь за недоимки. Никто замечания мне не сделал. …А песни-то про горюшко-горькое, про долю мужицкую кому же и петь-рассказывать, как не царю своему батюшке? Он слышал меня, и я видела в царских глазах свет печальный».
Из дневников певицы.
Во время революции Надежда пела для солдат Красной армии. А потом попала в плен к белогвардейцам, которые вывезли ее за рубеж. В Плевицкую страстно влюбился генерал Николай Скоблин, и она стала петь уже для белых. Красные, белые — какая разница для певицы? И снова цитата из ее дневника: «Я с одинаковым чувством могу петь и «Боже, царя храни» и «Смело мы в бой пойдем». Все зависит от аудитории». Но в эмиграции Надежда сильно затосковала по родине. За рубежом она была чужой даже для некоторых русских: жены белогвардейцев ее, крестьянку по происхождению, в свой круг не приняли даже после замужества (стала Скоблиной). За глаза они ее так и называли — «мужичка».
А разведке советской власти нужны были источники информации среди белогвардейцев, дабы во что бы то ни стало разрушить террористический и опасный РОВС (Русский общевойсковой союз). Подобраться к Скоблину и завербовать его не смогли ни с помощью его родного брата, ни используя близких друзей и однокурсников. Генерал был непоколебим. И тогда стали действовать через Надежду. Не знаю, как ей удалось сделать невозможное. Может быть, она особенно пронзительно пела ему русские песни, может быть, плакалась по ночам о своей тоске по родине. Но, наверное, все дело в том, что Скоблин любил жену, как и Россию, всем сердцем и не смог ей отказать. В центре ему дали оперативный псевдоним Фермер, Плевицкой — Фермерша.
«Начальнику иностранного отдела ОГПУ СССР. Докладная записка. Завербованный «Фермер» и его жена стали основными источниками информации. Основные результаты работы сводятся к тому, что:
Во-первых, ликвидировал боевые дружины, создаваемые Шатиловым и генералом Фоком.
Во-вторых, свел на нет зарождавшуюся мысль об организации особого террористического ядра.
В-третьих, прибрал к рукам Завадского, основного агента французской контрразведки, и помимо передачи информационного материала разоблачил агента-провокатора, подсунутого нам французами и работавшего на нас 11 месяцев.
В-четвертых, сообщил об организации, готовившей убийство наркоимдела тов. Литвинова во время визита в Швейцарию…»
Плевицкая выполняла роль связной. Копировала секретные донесения, которые муж приносил домой, писала агентурные донесения. Вообще, Скоблин писать не любил и не умел. А Надежда делала это с явной охотой, поскольку для нее это была возможность проявить еще и литературный талант. В центре об этом знали, и донесения Фермерши читали с особым удовольствием. В них, кстати, было полно деталей, которые могла заметить только женщина. Вот еще один отчет в центр:
«За четыре года сотрудничества с «Фермером» и «Фермершей» на основании полученной от них информации арестовано 17 агентов, заброшенных РОВС в СССР. Установлено 11 явочных квартир в Москве...»
Плевицкую и Скоблина арестовали после похищения белого генерала, главы РОВС Евгения Миллера. Центр принял решение, что именно Скоблин должен был назначить ему встречу, на которой его бы схватили и доставили в Москву для суда. А Миллер будто бы предчувствовал такую развязку и оставил на столе записку: «У меня сегодня свидание со Скоблиным. Возможно, это ловушка...»
Историки разведки говорят, что если бы не ее арест, то в годы Великой Отечественной войны она могла бы стать одной из лучших разведчиц. Фашисты как будто это знали.
— Есть все основания полагать, что они отравили ее, — говорят в Службе внешней разведки. — И сделали это после того, как увидели приговор и материалы по ее уголовному делу. Там было написано, что она сотрудничает с советской внешней разведкой. Работать против России она не согласилась.
ИЗ ДОСЬЕ "МК"
Надежда Плевицкая осуждена в 1938 году на 20 лет за соучастие в похищении Евгения Миллера. Гестапо захватило тюрьму Ренн, где сидела Надежда, в 1940 году. Вскоре Надежда умерла при невыясненных обстоятельствах.
Оперативный псевдоним Зина. Киллер для Гитлера
Помните сцену, где Штирлиц разговаривает с беременной радисткой Кэт?
«— Как думаешь рожать, малыш?
— Кажется, нового способа еще не изобрели.
— …Понимаешь, женщины кричат во время родов.
— Я думала, они поют песни.
— Они кричат на родном языке… Так что ты будешь кричать «Мамочка!» по-рязански».
Анечка Камаева по-русски во время родов не кричала. Но именно она была прототипом радистки Кэт.
— Режиссер Татьяна Лиознова приезжала к Анечке (мы до сих пор все так ее называем) домой, расспрашивала ее о работе в разведке, — вспоминает близкий родственник Анны Камаевой. — Это было уже после того, как она вышла на пенсию, но до того, как ее «рассекретили». Анечка жила в Москве с детьми, внуками и любимым мужем-соратником. Во многом именно с супруга — Михаила Филоненко (а не только с агента Вилли Лемана) — Лиознова писала образ Штирлица. Актер Вячеслав Тихонов тоже приезжал к ним в гости и крепко подружился с обоими разведчиками.
Итак, Анна Камаева. Она же Зина. Этот ее оперативный псевдоним, кстати, оглашается впервые. Исследователи приводят такие факты из ее биографии, которые показывают ее неординарность.
— В 16 лет ее, ткачиху на московской фабрике, рабочий коллектив выдвинул в Верховный Совет СССР. Избирком был удивлен и кандидатуру завернул, сославшись на явную молодость. И факт второй — в первые же дни Великой Отечественной войны Анна была включена в состав группы особых заданий, подчинявшейся лично Берии.
За шесть лет девушка сделала умопомрачительную карьеру — от ткачихи до одной из главных военных разведчиц страны. Как такое возможно? Везение? Провидение? Никто однозначно сказать не может. Боевая, энергичная, интеллектуальная, смышленая девушка. Но мало ли таких было? Наверное, дело в ее беспримерной смелости. Вот не боялась она ничего, и все тут. Анна была одна из немногих из группы особых заданий, кто выжил в этой войне. Хотя идти на смерть она всегда была готова.
— С самого начала войны разрабатывался диверсионный план на случай, если фашисты займут Москву, — рассказывает ветеран-разведчик. — Были продуманы все детали. Так, например, рассчитали, что в случае победы немцы захотят ее отпраздновать в одном из знаковых для СССР зданий. Составили списки таких сооружений — Кремль, Большой театр, гостиница «Москва» и т.д. Их все предполагалось взорвать. Аня минировала здания и одна, и в группе других разведчиков. Все тонкости минного дела она знала после прохождения специального курса обучения. Параллельно она готовилась к убийству Гитлера. Было несколько вариантов того, как она должна совершить «покушение века». Ни один из них не предполагал, что она сможет выжить.
КСТАТИ
Все разведчики, которые минировали Москву на случай захвата ее фашистами, потом ушли на фронт или партизанить. И когда стало понятно, что взрывать город не нужно, уже другие специалисты занялись разминированием. Однако «закладки» были спрятаны так мастерски, что смогли найти не все. Некоторые здания были разминированы совсем недавно! Среди них — Колонный зал Дома Союзов. Потайную комнату, где было несколько ящиков взрывчатки, нашли там после того, как место показал участник особого диверсионного отряда.
А теперь задумайтесь — какой должна была быть девушка, чтобы никто из военачальников не сомневался, что именно она (и возможно, только она!) сможет убить самого Гитлера, пожертвовав своей жизнью. Впрочем, по некоторым данным, таких «камикадзе» готовилось несколько.
Потом Камаеву отправили в партизанский отряд. Там она выполняла роль связной, снова минировала (теперь уже мосты и железные дороги), вместе с другими нападала на штабы противника.
Документы, документы… Со многих разведопераций, которые были в годы войны, гриф «секретно» был снят совсем недавно. И благодаря этому сейчас известно, как радистка-разведчица Анна подрывала колонны, доставала планы наступлений, вербовала, уничтожала серьезные немецкие отряды. Фашисты догадывались о существовании разведчицы с уникальными способностями (способную незаметно проникнуть в тыл врага и все там взорвать). За ее голову давали любую награду. Но поймать ее не смогли. Из-за нее немцы, будучи уже на подступах к Москве, теряли остатки боевого духа: «Если одна молоденькая девушка может такое, то можно ли вообще победить этот народ?» Начальство о ней докладывало сухо, но всегда представляло к наградам (которые вручал лично Жуков).
Рапорт командира отряда особого назначения 4-го управления НКВД:
«Анна Камаева, радистка. Принимает непосредственное участие в проведении специальных крупномасштабных диверсионных акций против немецко-фашистских захватчиков на ближних подступах к Москве».
После войны Анна перевоплотилась еще раз! Из партизанки она превратилась в леди, знающую несколько иностранных языков (снова прошла серьезную разведподготовку). Вышла замуж на разведчика Михаила Филоненко, с которым познакомилась в приемной маршала Жукова, куда он пришел, как и она, за награждением. Пара была командирована в Мексику, потом в Латинскую Америку, Бразилию, Чили. Анна была нелегальной разведчицей в Шанхае. Вся жизнь в дороге. Аэропорты, железнодорожные вокзалы, новые паспорта и имена, встречи, пароли-явки, шифровки центру…
— Дети сначала не говорили по-русски и не знали, что их родители русские, — рассказывает друг семьи. — Но когда разведчики возвращались навсегда на поезде в Москву, оба — Аня и Михаил — запели песни на русском. Дети были в шоке: «Папа, мама, вы — русские шпионы?!» Потом они быстро освоили русский язык. Кстати, Анечка везла с собой чемодан денег. Это были… партийные взносы, которые они откладывали за границей.
ИЗ ДОСЬЕ "МК"
Анна Камаева (Филоненко) вышла в отставку в 1963 году. Однако о ее существовании и ее подвигах знало только руководство КГБ. Ее имя Служба внешней разведки рассекретила в 1998 году, сразу после смерти разведчицы. Супруг Анны — разведчик Михаил Филоненко — был командиром легендарного разведывательно-диверсионного отряда «Москва». Филоненко скончался в 1982 году.
Оперативный псевдоним Хелен. Любовные письма агента
Передо мной письма. Сотни писем! Это самая замечательная и самая трогательная корреспонденция из всех, какие мне приходилось читать. И это совсем не тот случай, когда читать чужие письма нехорошо. Разведчица Леонтина писала их из английской тюрьмы, прекрасно зная, что они пройдут жесткую цензуру. Наверняка она была бы не против, чтобы эти письма были опубликованы в газете той страны, которую она спасала от ядерной войны.
— О Леонтине можно рассказывать бесконечно, — начинает свой рассказ историк разведывательной службы. И по загоревшимся глазам видно, что Леонтина Коэн — одна из его любимых героинь. — Представьте себе обычную бедную девчонку, которая зарабатывала в Америке кусок хлеба чем могла (домработница, официантка, чернорабочая фабрики). На одном из антифашистских митингов она встретила будущего мужа, нашего агента Морриса. Она не знала, что он русский разведчик. А он, в свою очередь, долго сомневался — говорить ли ей о работе или нет. Но вскоре из Москвы сообщили, что Леонтина подходит службе. И Моррис привлек ее к своей работе. Случилось это примерно через полгода после их свадьбы.
НЬЮ-ЙОРКСКАЯ РЕЗИДЕНТУРА ЦЕНТРУ, НОЯБРЬ 1941 г.:
«Характеристика на Леонтину Коэн. Обладает качествами, необходимыми для закордонного источника: красива, смела, умна, обладает удивительным свойством располагать к себе собеседника. Иногда излишне эмоциональна и прямолинейна, но мы считаем — это поправимое дело. Главное — способна перевоплощаться и играть отведенную ей роль».
Именно благодаря Леонтине в свое время образец нового авиационного американского пулемета был доставлен в Москву. Для этого она завербовала инженера с авиационного завода и уговорила его по частям вынести оружие с предприятия. Пулемет переправила в центр в футляре для контрабаса.
Однажды она проникла в закрытый городок, где разрабатывали ядерное оружие, и вывезла оттуда в коробке с бумажными салфетками секретные документы.
— На вокзале сотрудники ФБР тщательно проверяли каждого пассажира, — рассказывают историки разведки. — Она сунула коробку в руки одного из сотрудников спецслужбы, сделала вид, что роется в сумке в поисках билета. «Нашла» его, уже когда поезд тронулся. Ее в спешке посадили в поезд без досмотра и протянули ей ту самую бесценную коробку с «салфетками».
НЬЮ-ЙОРКСКАЯ РЕЗИДЕНТУРА ЦЕНТРУ, ДЕКАБРЬ 1945 г.:
«Леонтина изобретательная, находчивая, храбрая и настойчивая в достижении поставленной цели… К разведработе относится в высшей степени ответственно, готова посвятить ей всю свою жизнь. Немного эмоциональна. Но вполне может самостоятельно работать в нелегальных условиях».
Это был новый этап жизни «шпионки». Леонтину включили в состав резидентуры легендарного разведчика Рудольфа Абеля, где она обеспечивала конспиративную связь с причастными к разработке американского ядерного оружия.
«Во многом именно благодаря ей холодная война не обернулась ядерной», — не раз повторял эксперт СВР России писатель Владимир Карпов.
В 1954-м Леонтина и ее супруг Моррис под видом новозеландских бизнесменов из Москвы прибыли в Англию. И центр стал получать самую секретную информацию о военно-морских силах НАТО, о разработке ракетного оружия. Английская контрразведка потратила много сил и времени на поиски «русских шпионов». Но в итоге супругов задержали и приговорили к 20 годам тюремного заключения.
Вот эти письма — переписка Леонтины и Морриса. Они сидели в разных тюрьмах Британии, она в женской, он в мужской. Читаю письма и понимаю, что супруги никого из резидентуры не выдали, саму свою причастность к советской разведке так и не признали (хотя МИ-5 — английская служба безопасности — предлагала им в обмен на сотрудничество свободу и обеспеченную жизнь). А вот в любви друг к другу они признавались в каждом письме… Писать им позволялось раз в неделю по 4 страницы.
«Сегодня воскресенье, вечер, очень тихо. Единственные звуки снаружи — горестные вздохи да поскрипывание кроватей в соседней «клетке». Я не перестаю думать о тебе. Я по-прежнему вспоминаю, как твои глаза светятся, как два нежно-голубых озера, наполненных жидким пламенем. Слышу, как охранник поблизости выключает свет. Спокойной ночи, дорогая».
«В твоем письме, милый, было столько всего, что я перечитывала его много раз! Я немного приболела, но ты не волнуйся».
«Если бы только нам разрешали писать письма на 8 страницах, а не на 4! Может быть, когда-нибудь, как и бигуди, и капроновые чулки, это разрешат, когда увеличат штат. Пусть ты больна, а я все равно воспользуюсь случаем, чтобы поцеловать тебя еще и еще. Как жаль, что я не смогу спеть тебе серенаду, мой драгоценный цветок!»
«Я надеюсь, что настанет день, когда семейным парам разрешат находиться в одной камере, но привыкаю к мысли об одинокой жизни в тесной клетке».
Раз в месяц (а потом раз в три месяца) им полагалось свидание продолжительностью в 1 час. Во время него супругам запрещалось дотрагиваться друг до друга. Они могли только смотреть, говорить и пить чай, закусывая печеньем. И это были самые романтические свидания, которые знала когда-то королевская тюрьма.
ИЗ ДОСЬЕ "МК"
В 1969 году усилия советского правительства и внешней разведки увенчались успехом. Моррис и Леонтина оказались в Москве. До самой своей смерти Леонтина была разведчицей. Папки «сов. секретно», где хранятся материалы об этом, ждут своего часа. Леонтина умерла в 1992-м, а в 1996 году ей посмертно было присвоено звание Героя России «за успешное выполнение специальных заданий по обеспечению государственной безопасности в условиях, сопряженных с риском для жизни». Ее муж, разведчик Моррис Коэн, был удостоен звания Героя России в 1995 году, посмертно.
