1
Как вам объяснить… Я готов собственноручно измерить аппаратом Рива-Роччи артериальное давление тому заблудившемуся человеку, который живёт, чтобы после обеда говорить фразу: «Историю пишут победители». Держу пари, его кровь гуще той порции хумуса, которую он съел в надежде, что это продлит ему жизнь. Эта его фраза, несмотря на огромный апломб, с которым она говорится, будет разбита любым движением языка. Любым!
В случае, если аппарат покажет, что его кровообращение в порядке, я не удивлюсь, потому что оно, бывает, остаётся в норме и у только что спасшихся от половодья бобров, и у итальянца, сожравшего пиццу с руля едущего мопеда, и даже у тех юродивых, что, дабы порадовать женщин, демонстрируют в парковых зонах свои ранения в зоне бикини.
Но Боже упаси пускать такого идиота в социальные сети.
Однако это уже произошло, и с этим неразрывно связано то, что с каждым годом время бежит всё быстрее, и, помимо дня рождения мамы и появления в небе созвездия Тукан, мы пропускаем медленное вхождение мировой истории в новую эпоху.
«Утро в гавани», Клод Лоррен, 1634
2
Я не могу назвать себя абсолютным дилетантом, потому что это будет личным брендом, который есть не что иное как ребёнок того же самого принципа разделения труда, который породил и узкую специализацию. К тому же, помноженный на вторую любимую установку остолопов после «историю пишут победители», а именно: «fake it till you make it».
Иначе говоря, «подделывай, пока не сделаешь подлинник».
Дилетант — это жизненная позиция, а не тактика или стратегия по достижению успеха.
3
Мне хотелось бы верить, что у меня всё ещё есть шанс не умереть молодым. Я надеюсь заматереть, окрепнуть психически и даже произвести на свет потомство. Но для этого мне (как и вам) нужно пережить тот сложный период, который сейчас наступил.
Он связан с нейросетями.
Революция, которую произвёл Интернет, — была следующая: возник общедоступный банк знаний, к которому подключена вся планета. Возникло оптимистическое ожидание, что это объединит всех людей, потому что таким образом удастся преодолеть ассиметрию информации.
Увы, следующим шагом всемирной сети было превращение в мусорный полигон. Во-первых, всё смешалось. Во-вторых, поиск как модель поведения сменилась сначала на сёрфинг, потом на транссёрфинг, затем — нет, не на транс, а на бред. Теперь найти что-либо в Интернете снова сложнее, чем сделать это по старинке.
Но Интернет уже сформировал толерантную, зависимую аудиторию, которая выходить из него не планирует. Мы все, иначе говоря, глубоко увязли в этих созависимых отношениях.
Стало очевидно, что информация бесконечна — и не только невозможно уследить за всем, но и даже войти в резонанс с хотя бы несколькими волнами — едва поддаётся систематизации и потому опасно для здоровья.
Мне думается, что нейросети смогут приводить разные информационные пласты в единый блок. То есть — в отличие от статей в «Википедии» о стетоскопе, мы сможем читать статьи из серии «что происходило в Бермудском треугольнике, когда родился изобретатель стетоскопа?».
Если так, то это освободит человека от труда систематизировать эти пласты своим умом — кому ежедневно, а кому ежечасно.
4
Я сегодня чуть было не вышел на улицу без штанов, зачитавшись. Там была фраза Генриха IV, известного словами «Париж стоит мессы» (он принял католичество, чтобы стать королём): «Всем хотелось бы, чтобы я привязывал на лук своих дел тетиву их страстей».
Возможно (я надеюсь на это), и я смогу освободиться из плена информационных машин и всё-таки заняться любовью — и таким образом снова стать королём, вернув утраченное королевство своего «я», свободно порхающее в тонком эфире божественной любви.
Глеб
