С детства меня окружала вера.
Она была неотьемлемой частью детства, как небо над головой и проплывающие облака, когда я смотрела вверх. Вера была в ежевечерних молитвах уласай*, в том, как она с коротенькой молитвой на устах задергивала шторы. Каждую штору в отдельности. Как она делала апар* в конце трапез, еды. Как обычно, долго пила чай. Ее ждали аней* или асай*, и улас такая: «Хорошо, давай будем делать апар». И мы все вместе читали маленькую молитву и делали апар.
Ее вера стала моей верой. Ее религия стала моей. Так исторически сложилось, что это был ислам. Просто ислам вместе с монголами проник в Башкирию где-то в Средние века, так там и прижился.
Улас верила в Бога. Также и в его противоположность — в дьявола. И я верила. Если же переходить к внешним атрибутам религии ислам, то в ее одежде это никак не выражалось. Она не носила специальные платья, не повязывала специальным способом голову, то есть не носила хиджаб*, не читала пятикратный намаз*. Улас жила в то время, когда СССР рухнул, хлеб выдавали по талонам, а ее сбережения в один день превратились из возможности «вот мы почти можем купить жигули» в «можем выпить чашку чая в ресторане». Тогда жизнь и идеалы, транслируемые властью, сильно отличались от сегодняшних. И тогда власть не признавала существование высших сил — все должны были быть атеистами. Потому у нее была своя тетрадка с молитвами, записанными ее рукой, и никаких книг или атрибутов в одежде. Не было мечетей, а значит и имамов*. Улас, думаю, просто не знала, как совершать намаз. Никто ее не научил. И что надо вместо платка на голове носить специальную одежду. «Покрываться». «Она покрытая» или «непокрытая», говорят мусульмане, когда хотят сказать про ношение хиджаба.
Я выросла, улас умерла.
Но она посеяла искорки желания обладать сокровенным знанием у олатай*. Олатай в какой-то момент, после долгого этапа самостоятельного изучения религии поступает в исламский университет в столице. И пять или шесть лет ездит на сессии. Заканчивает его и становится имамом*. В то же время мама начинает совершать пятикратный намаз и через год «покрывается». Надевает хиджаб. У мамы это происходит после смерти улас. Она очень тяжело переживает ее утрату. Паралелльно с этими процессами принятия ислама в семье, еще один близкий человек к семье тоже покрывается, и также со временем поступает и заканчивает тот же университет. Эти процессы затрагивают и некоторых родственников.
Мама. Нам с отцом было тяжело воспринять ее такой радикальный уход в религию. Она всегда была яркой, сильной личностью. С отцом развелась, когда мне было семь-восемь. Одна меня вырастила. Конечно, папа помогал, и мы постоянно виделись, но в итоге после развода жили в разных городах. До этого ушла от первого мужа, не смогла совместить жизнь в браке и «служение театру». В прошлом актриса, в настоящем режиссер. Авторитарная личность. И папе было тяжело первые несколько лет видеть ее в платке. Но, что интересно, несмотря на внешние атрибуты религии, поступки ее почти остались прежними. Она осталась сильной бескомпромиссной личностью. И, самое неприятное, родственница и мама пытались нас всех, не так истово верующих, и точно не совершающих намазы и «непокрытых» ввести в «царство божье», «в рай на земле», то есть заставить веровать так же, как они, и делать то, что предписано мусульманам.
Я научилась жить с этим. Но в какой-то момент, после неприятных событий, которые затронули многих среди окружения, постулат «стань праведной мусульманкой» почти сошел на нет. И уж точно мне перестали показывать, как правильно подмываться в ванной перед совершением намаза, или подсовывать детские книжки про омовение.
Наверное, когда ты больше двадцати лет в практиках, держишь посты и стараешься жить по правилам, что-то меняется. В отношении матери, это ее характер. Он стал мягче. Ее кругозор расширился. И она отошла от того, чтобы так в лоб навязывать свое понимание мира, свою религию. Интересно, что олатай никогда не навязывал ислам. Но всегда с охотой рассказывал: и это были долгие рассказы о каких-то событиях в мире ислама, в его истории, или по часу обьяснял, кто такие сунниты/шииты, и почему он не приемлет радикальный ислам, где «ты попадешь в рай, если умрешь на священной войне».
Хочу ниже привести несколько разговоров про эту религию, и больше даже про внешние ее атрибуты.
Эмира, женщина (60 лет):
Хиджаб многое дает. Это говорит мне моя религия. Это ведь предписано не только для мусульман, но и боярыня Морозова, на картине, покрытая. У меня были страшные головные боли, а сейчас нет. Они прошли после того как я покрылась. Если жить по исламу, то тебя защищают. Так получается, что ты не оказываешься там, где ссорятся, тебя уберегают от мест сплетен.
Где-то после года намаза покрылась. Аллах Тагала так говорит, так надо. Когда совершала хадж*, имам, который был с Мекки, говорил: «Вы, то что здесь оказались, приписываете себе в заслугу: какая я счастливая, молодец. Да, многие мечтают совершить хадж, но Аллах Тагала выбрал Вас. Если бы это было не так, вас могли снять с самолета, или с Джидды* повернули бы, как некоторых. Но Аллах Тагала вам разрешил, выбрал именно вас, и то, что вы сейчас и здесь, это Его заслуга».
С каким неприятием столкнулась из-за своего решения покрыться? Как ни странно, очень долго донимал муж близкой подруги. Но, спустя два-три года он же начал меня хвалить. Мой мастер, учитель Ф.К. долго цеплялась, говоря: «Хочешь надевай длинные платья, надевай, но платок сними». Потом, конечно, приняла. В целом люди адекватные. Когда устаю, или машина на ремонте, езжу на автобусе. Если в транспорте индусы, иностранцы, сразу уступают. Как-то отдыхала в Тунисе, с подругой. Я ходила в буркини. И, конечно, привлекала взгляды, белая же, в отличие от них. Часто спрашивали, откуда я. Говорю, из России, очень удивлялись, что и в России так ходят. Подруге не понравилось такое внимание ко мне. И поясню, в Уфе как-то случай был. В автобусе. Хотела рапслатиться за проезд, смотрю, нигде нет билетерши. Как раз время намаза. И автобус идет в сторону Киблы*. Решила читать. И тут рядом появляется билетерша и требует расплатиться. А я уже не могу прерваться. Стояла рядом, громко начала возмущаться, дергать меня за одежду. Все равно дочитала и потом расплатилась. Но такое — скорее, исключение из правил.
Сдавливает ли платок голову? Я не чувствую. Мне хорошо».
Айбика, женщина (около 35 лет):
Как я надела платок? Я пришла к исламу, а в этой религии обязательно ношение хиджаба, покрытие аурата* обязательно.
Неудобство было, да. В плане функционала одежды, был страх, что зажует эскалатор юбку. И надо сказать, что на тот момент преимущественно все перенимали от других исламских стран, в том числе и в одежде. Там же принято носить черный хиджаб, но у нас ты, наоборот, не становишься неприметной, а выделяешься в чёрном. И я стала носить хиджаб из цветных тканей, что осуждали многие. Мое мнение по данному поводу: хиджаб нужен чтобы скрыть аурат и не привлекать внимание, а в чёрном цвете ты в нашей стране, наоборот, привлекаешь внимание.
Хочу сказать, что мировоззрение в любом случае меняется, но не кардинально. Многое почерпнула из ислама, стала терпимее. И — самое главное — смотреть на людей стала по-другому, научилась смотреть и оценивать их по совершенным ими поступкам. И не судить за это никого.
Да, моя история немного необычна. Через несколько лет ношения хиджаба я сняла его. Был ли какой-то переломный момент, не знаю, просто в один момент сняла, и не было страха, что увидят меня без хиджаба. Конечно, это не поощряется в религии. Но, что для меня важно: я не пошла против себя.
Гульджамал, женщина (43 года):
Можно сказать, что я недавно начала читать намаз, наверное, около года. А затем и платок надела. Хиджаб не ношу. Бывает, что хожу в брюках, тем более, сейчас зима, холодно тут у нас, снежно.
Как пришла к религии и почему ислам? У меня муж читает. И как-то нам, башкирам это близко. Вообще, внутри себя я заключила что-то похожее на договоренность с Богом: я читаю, а он охраняет моего старшего ребенка. От всего, и от дурного, что есть во внешнем мире, и также от собственных, ребенка, пагубных желаний и действий.
В исламе нашла подтверждение тому, что наш мир небренный, — есть место и чудесам. Бог помогает, Он милостив. Что людям нужно для окончания срока на Земле? Только прощение Бога и служение людям во имя Аллаха.
Как говорит друг семьи: «Главное — я хороший человек».
Улас давно нет со мной. Но иногда, довольно часто, если уж быть честной, я говорю с ней. Просто говорю. Советуюсь по важному вопросу. Или говорю, как мне ее не хватает. И иногда она приходит во снах. Она, уласай никогда не разговаривает со мной. Она просто где-то рядом. Просто есть. Тогда обычно я иду и даю милостыню. Но эти сны так важны для меня. Я их помню. Записываю. По обыкновению спрашиваю маму: «Ты ее видишь?» Она по обыкновению отвечает: «Нет, я ее никогда не вижу». Улас нет. А ее вера осталась со мной. Во мне. И когда я поднимаю голову, вижу звезды, вижу облака, вижу листья дерева, вижу горные пики. Вижу себя. И Бога. И да, я не ношу хиджаб, не совершаю пятикратный намаз и не думаю, что когда-нибудь приду к этому. Но я верую.
Ассоль Алсынмуратова
Примечания:
Башкирские/татарские слова:
Уласай – бабушка.
Апар – имеется в виду «Аллаху Акбар» («Бог – превыше всего»). Совершение короткой молитвы после каждого приема пищи.
Аней – мама у татар.
Асай – мама у башкир, в контексте статьи, вторая мама.
Слова арабского и персидского происхождения:
Хиджаб – преграда, завеса. Накидка, скрывающая тело и лицо.
Намаз – каноническая молитва в исламе. Один из столпов ислама.
Имам – священнослужитель.
Олатай – дядя, дедушка, муж сестры мамы.
Джидда – город в Саудовской Аравии.
Кибла – направление на Каабу, кубообразное здание в центре Заповедной мечети в Мекке, в Саудовской Аравии.
Аурат – с араб. слабое, незащищённое место (или половые органы). Часть тела, которую мусульмане обязаны прикрывать перед другими людьми.
