По давно сложившейся традиции «современный танец» вступает в борьбу на последних неделях «Золотой маски». Вот и в 2020 году в легендарные доковидные времена лишь Музтеатр Станиславского успел показать «Свадебку» Прельжокажа да омичи проскочили со своим «Шопеном. Haute Couture», представив его жюри и критикам в последний день перед мартовской остановкой фестиваля. Остальные восемь «современников» выходят на публику в не менее тревожном октябре, и, возможно, потерь не избежать. Так, екатеринбургский ТанцТеатр не приедет в Москву из-за болезни артистов; правда, дирекция «Маски» надеется, что своего «Шопена. Carte blanche» труппа все-таки успеет показать жюри до подведения итогов конкурса. Здоровые же компании представляют свои спектакли в Москве по всем карантинным правилам. Зрителей — ползала, все в масках и все усиленно протирают руки дезинфицирующими средствами, предоставленными в изобилии Центром Мейерхольда, куда четыре краснодарские девушки, составлявшие компанию «Воздух», завезли 300 кг булыжников для своего спектакля «Камни со дна реки».
Булыжники — гладкие, крупные, тяжелые — играют тут несколько ролей. Выполняют функцию подвижных декораций, формируя пространство и атмосферу,— артистки, одетые в каменисто-бежевые брюки и майки, выкладывают из них «дорогу», полукруг амфитеатра, замкнутый круг, жесткий треугольник, неровный прямоугольник. Стук булыжников накрывает драматичным битом напряженный, но довольно монотонный эмбиент музыки Дмитрия Ладеса/Aortha. Камни служат аксессуарами и благодатной почвой для метафор: в спектакле делают «каменное лицо», вышибают «каменные мозги», камни разбрасывают и снова собирают — в могильный холм; воображение зрителя получает обильную пищу для выстраивания собственной концепции спектакля.
Однако и трезвому глазу практика есть где разгуляться. Хореография Анны Озерской, десять лет проработавшей в петербургской «Каннон Данс», а последние десять — в сильных современных компаниях (израильской Kibbutz Contemporary Dance Company, в танцевальной труппе Гётеборгской оперы), по-российски сентиментальна и по-западному расчетлива. Хореограф-танцовщица с профессиональной свободой и основательностью (а не на уровне скоростных мастер-классов, как большинство отечественных авторов) владеет современными языками, но главное — умеет составить из них собственную, весьма убедительную телесную речь и научить артистов произносить ее практически без акцента.
В проволочках и избыточной многозначительности можно упрекнуть разве что мизансцены, связанные с перестроением каменных «декораций». В ненужной конкретизации действия — текстовый эпизод, в котором одна из танцовщиц непоставленным голосом описывает «психоаналитический» кошмар своего персонажа. Однако к этому прилагается 70 минут хореографии без длиннот и повторов, что, учитывая чисто женский состав исполнителей, требует поистине виртуозного мастерства. В «Камнях со дна реки» каждый хореографический фрагмент связан с сознательным ограничением движения и каждый раскрывает новые грани телесной выразительности — будь то смятенное партерное соло, построенное на всевозможных поворотах голеней, бедер, плеч и торса, или агрессивное трио, в котором партнерши не отпускают рук и ног третьей участницы, или дуэт с поцелуем — не размыкая губ, артистки рассказывают обжигающую историю циничного манипулятора и его восторженной жертвы.
Краснодарская четверка работает с непривычной в России слаженностью, четкостью и телесной осмысленностью: ансамбли, особенно квартеты со сложными многофигурными поддержками, нигде не сбоят, не превращаются в акробатический аттракцион, напротив, приходится сделать усилие, чтобы вырваться из эмоционального плена и оценить технологическое мастерство композиций. Солистка Ксения Бурмистрова с ее умным образованным телом сделала бы честь любой западной труппе, но и ее подруги работают на удивление грамотно, не выходя за рамки заданного образа. Лучшим доказательством профессиональной состоятельности компании служит то, что «Камни со дна реки» девушки отрепетировали самостоятельно. А худшей новостью — что группа уже распалась, как бы иллюстрируя еще одну строку из «Екклесиаста»: «Что пользы работающему от того, над чем он трудится?».
Казанская «Пантера» представила 25-минутную «Арену», сочиненную на музыку барочной виолончельной сонаты Жан-Батиста Барьера самими артистами под руководством француза Дени Плассара в духе народного бурлеска. Дюжина танцовщиков, одетых как бы в современную бытовую одежду, поочередно выскакивали на световую «арену» с комическими соло, дуэтами, под конец — с трио и квартетами. Бодро стреляя глазами в публику, гротесково обыгрывали свою телесную природу — пухлость или худобу и с живым энтузиазмом изображали семейные потасовки, романтические свидания, пикировку любовников, женское кокетство и мужскую недотепистость. Возможно, на эту постановку хореографа Плассара вдохновили моцартовские «Шесть танцев» в постановке Иржи Килиана. Однако французско-казанский юмор так же далек от ностальгической иронии великого чеха, как шутки Петросяна от текстов Жванецкого. И дело даже не в масштабе хореографического дара, а в самом типе французско-казанского развлечения, рассчитанного на выдавливание смеха из невзыскательной публики.
О вкусах экспертов, как известно, не спорят: может, для кого-то и «Арена» — выдающийся спектакль. Но выдвинув в качестве «лучшего хореографа» сочинителя этих групповых подтанцовок, «масочные» специалисты обесценили саму номинацию, в которую кучно зачислили всех 15 авторов разнокалиберных и несопоставимых по хореографии танцспектаклей сезона-2018/19.
Татьяна Кузнецова
