В петербургском Центральном выставочном зале «Манеж» открылась выставка, претендующая на то, чтобы стать очередным для этой площадки блокбастером, «Лаборатория Будущего. Кинетическое искусство в России». Два огромных этажа бывшего конногвардейского манежа плотно завешаны и уставлены искусством геометрии, оптики и движения. Во всем этом плутала Кира Долинина.
Если принять за аксиому, что художественная выставка должна быть высказыванием, то манежный «Кинетизм» — это роман в жанре потока сознания. Вроде бы ничего в этом плохого нет, знаем мы довольно таких романов, и некоторые — чистая классика. Но мало какая выставка выдержит такое. Основная идея проста и похвальна — показать русское кинетическое искусство 1960–1970-х годов в исторической перспективе, то есть с прошлым и будущим самого явления. Учитывая, что в отличие от Москвы значительных выставок кинетистов в Петербурге было мало, тема точно должна вызвать интерес.
Проблемы начинаются сразу же при входе на выставку и не заканчиваются до ее завершения. С одной стороны, тут все очень красиво. Это и привычная уже фишка «Манежа» — агрессивный дизайн, вполне готовый заместить собой не всегда самые зрелищные произведения, и самые заметные работы, в которых все кружится, вертится, а иногда и звенит. Главные герои тут, конечно, кинетисты 1960–1970-х, московская группа «Движение», казанский КБ «Прометей», утописты всех мастей, герои журнала «Знание — сила», любимцы научно-технической интеллигенции. Кто-то из них — большие художники (Лев Нусберг, Вячеслав Колейчук, Юрий Соболев, Франциско Инфанте-Арана и др.), кто-то куда слабее. Именно вокруг их корпуса произведений и должна была быть сочинена выставка.
Получилось все иначе. Года и вехи перемешаны тут, как в гигантской мясорубке.
Номинально все разделено по четырем главам: «Лаборатория зрения», «Лаборатория искусствометрии», «Лаборатория среды» и «Лаборатория синестезии».
Разделение достаточно условное, и в нескольких разделах выставлены работы, подобные друг другу, но приписанные к разным смыслам. Однако настоящей бедой оказывается решение пришить кинетистам пышный павлиний хвост из первых имен русского авангарда. Тут-то вся конструкция и рушится: если таблицы Матюшина тут в тему, динамические конструкции Татлина — реальный прообраз кинетических объектов, то супрематизм Малевича, весь основанный на статике новообретенных форм, уже совсем ни к селу ни к городу. Ткани Степановой с ее «футуристическими» орнаментами — поверхностное сопряжение далековатых идей. А поместить сюда же сценографические опыты Поповой — это вообще не понимать сути ее конструктивизма. Хоть убейте, но не всякая геометричность есть отсылка к кинетизму.
Как все это получилось — нет точного ответа. Есть некрасивый скандал, в котором дирекция «Манежа» играет неблаговидную роль администраторов, взявших концепцию (прежде всего список участников) от куратора схожей тематически выставки во Владивостоке Полины Борисовой (2017), а потом отказавших ей от дома ради приглашенного куратора из помпезной московской галереи «Триумф». Есть проблема зала, который сам по себе чистое наказание для сборных экспозиций, потому что, с одной стороны, он просто велик, а с другой — сложен для размещения в нем произведений сильно разнящихся авторов, времен и направлений: он как бы пожирает зрительское внимание, оставляя на поверхности лишь самое яркое. Есть множество вопросов к куратору Юлии Аксеновой, которая размашисто известила прессу и зрителей, что многие работы первого авангарда тут показываются впервые, а мы видим там либо отлично известные вещи из Музея авангарда в Музее истории Санкт-Петербурга (тот же Матюшин, например), либо вообще копии хрестоматийных вещей (Яков Чернихов, Константин Мельников, Александр Родченко, Любовь Попова, Соломон Никритин и т. д.).
Итак, с профессиональной точки зрения — показательный провал. Но вот для зрителя — чистая радость.
К выставкам «Манежа» часто возникают вопросы, но никогда еще профессиональное и профанное не расходилось настолько. Хотя можно найти и общее — есть прекрасные работы первых и главных кинетистов, есть редко покидающие Петербург вещи Леонида Борисова, отличных работ Колейчука столько, что иногда кажется, что это его персональная выставка, очень внятно показана история внедрения шестидесятников-кинетистов в украшение окружающей их среды, от клубов до народных праздников. Вот бы убрать лишнее, прополоть, тогда можно было бы даже в сегодняшнем скепсисе взять и на минуту поверить в то, что манифестировали в 1966-м кинеты группы «Движение»: «В ХХ веке ТЕХНИКА обручила ИСКУССТВО с НАУКОЙ! <...> КИНЕТИЗМ — ПЛОД многих ветвей! <...> Мир СЕГОДНЯ: отчего вы еще не братья? Ведь у вас есть ИСКУССТВО!» И даже присоединиться к принципиальному вопросу того времени: «ИНЖЕНЕР, что ты сделал для ПРЕКРАСНОГО?»
Кира Долинина
