C возрастом становлюсь занудой.
Фиксирую все обещания чиновников.
Кто из них божится, клянётся, заверяет меня, что обязательно позвонит через день-два.
Некоторые заверяют меня, что будут звонить через час — три.
Таких за неделю набралось восемнадцать человек.
Это глава областного министерства.
Руководитель Департамента информационных технологий огромного города.
Заместитель министра Российской Федерации.
Начальник департамента Министерства здравоохранения РФ.
Заместитель председателя одного крупного банка.
Ответственный сотрудник Торгово-промышленной палаты.
Заместитель губернатора крупного областного центра.
Также обещали позвонить ректор университета в областном городе, ответственный сотрудник Федеральной антимонопольной службы, заместитель директора ФСИНа, председатель Областного суда, руководитель полиции областного города, деканы двух факультетов МГУ имени М.В. Ломоносова.
Директор издательства, руководитель крупной торговой сети, ответственный работник Пенсионного фонда РФ, начальник одного из управлений Администрации Президента.
Повторяю: все они обещали позвонить. Не просто обещали, а клялись, божились, заверяли. И ни один не счёл возможным это сделать.
Необязательность нас губит. Это совсем не злой умысел, нет. Хотя и такое бывает.
Кто-то звонит начальнику, тот берёт трубку, разговаривает и, чтобы просителя не огорчать, говорит: «Я вам обязательно позвоню. Разберусь и позвоню». И не звонит.
Проходит время. Человек снова дозванивается до этого начальника, а тот спокойно так отвечает:
— Замотался, задёргался, запамятовал, вы уж простите. Перезвоню вам через неделю…
И не перезванивает.
Это нас и портит.
Это мешает нам жить.
Если кто-то кому-то что-то обещал, то он обязан выполнить данное слово.
Мне рассказывали, что во многих странах мира необязательно заключать договора. Достаточно об этом устно попросить.
У нас доверия нет сказанному слову. У нас нет доверия и взаимно подписанной бумаге о намерениях.
Грустно это очень.
К этому, конечно, привыкаешь. Тебе обещают позвонить, сделать, подписать, а ты вспоминаешь поговорку: «Обещанного три года ждут».
К сожалению, я никак не дозвониться до Лео Антоновича Бокерия. Прекрасный доктор, удивительный человек, великолепный руководитель центра. Мы вроде договорились с ним в сентябре начать учить сотрудников десятипальцевому методу набора на клавиатуре компьютера. В Кардиологическом центре решает всё Л.А. Бокерия.
Звоню по мобильному. Не берёт.
Звоню через секретаря — занят: консультирует, на операции, на консультации, на совещании, на конференции…
Прошу секретаря, когда будет Лео Антонович свободен, позвонить мне и соединить меня с шефом. Объясняю, что не стоит мне звонить каждый час и отрывать секретаря от работы.
В Кардиологическом центре самая современная аппаратура.
В Кардиологическом центре самые высококвалифицированные врачи, учёные, техники и лаборанты.
В Кардиологическом центре каждый день проводят высокотехнологические операции и спасают десятки людей, продлевают им жизнь.
Все исследования записываются на компьютере.
Все операции записываются на компьютере.
Анамнез собирается и записывается на компьютере.
Эпикризы — опять же на компьютере.
Справки, заключения, рекомендации, выписки — всё это делается на компьютере. В том числе, и планы работы, отчёты, заявления, не говорю о научных статьях и докладах.
Жалко же, когда высококвалифицированный врач в час по чайной ложке отстукивает тот или иной документ на клавиатуре компьютера, тратит один час на одну страницу, когда можно её записать за пять-десять минут.
Врачей необходимо научить.
В Кардиологическом центре, которым руководит Л.А. Бокерия, трудятся более трёх тысяч сотрудников.
Десятипальцевым методом работы на клавиатуре компьютера владеют только чуть более ста человек. Из них восемьдесят научились по программе «СОЛО на клавиатуре».
Я невероятно обрадовался, когда на первой же встрече Лео Антонович Бокерия сказал мне:
— Конечно, научим. Обязательно научим.
Звонили сегодня с телевидения. Делают фильм для «РЕН-ТВ» об экстремальных ситуациях. Как любовь к экстриму сказывается на нашей жизни.
Договорились встретиться в пятницу.
Сегодня не было корпоративных платежей.
Пришло четыре курильщика. На каждого по полчаса. Два часа ушло. Но я горжусь собой. Отучил курить людей.
Вечером зашёл с Маратом Рауфовичем в магазин «ХЦ — Холдинг-центра».
Около овощного отдела на меня стал пристально смотреть высокий парень.
Хорошее лицо, приятный взгляд. Он будто меня изучал.
Потом не выдержал, подошёл и спросил:
— Вы случайно не Шахиджанян?
— Шахиджанян, но не случайно, — ответил я.
— Вы автор «СОЛО на клавиатуре»?
— Точно, — подтвердил я.
— Слушайте, — продолжал парень, — я ведь прошёл вашу программу и научился набирать слепым методом десятью пальцами. Но проходил по пиратской версии. Это было давно. Давайте я вам сейчас заплачу за то, что я занимался!
Марат Рауфович мне тихо прошептал на ухо:
— Пусть платит.
Так в магазине, покупая продукты на ужин и завтрак, мы получили тысячу рублей за «СОЛО на клавиатуре».
— Где вы работаете? — спросил я парня. — Что за фирма? Много ли сотрудников? Кто вы по профессии?
Оказывается, парень — программист, трудится в IT-фирме, там 60 человек, и у каждого компьютер.
На моё предложения поговорить с начальством о возможности использования корпоративного «СОЛО» для шестидесяти человек парень обречённо произнёс:
— Вы не представляете, какое у нас начальство. Рутинное! Болото!! Прошлый век!!! Говорить с начальством бесполезно. Только себе можно повредить. Их никто и никогда ни в чём не убедит.
Какой ужас — рутинное начальство! Вот поэтому мы так и живём, что много вокруг рутинного начальства. А мы всё хотим цифровую экономику внедрить.
Парню мы подарили «КомпьютЕрики шутят».
Он долго благодарил. Ему понравился эпиграф к книжке.
«Господи, перезагрузи этот мир!» (молитва программиста).
Вечером, как всегда, смотрел список новых солистов. Увы, у многих из них начальники замшелые.
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян.
P.S Сегодня целый день вертелась фраза: «Если солнце утром не встало, значит, сам будь этим солнцем».
И вторая фраза: «Искусство продлить жизнь заключается в том, чтобы не укорачивать её».
На эту тему сделаю на днях рассылку.
И другое вспомнилось сегодня. Сергей Михайлович Коломин.
Он когда-то работал заместителем председателя Моссовета, отвечал за распределение жилья.
Я помню, к нему ходил Юрий Владимирович Никулин и просил разрешить нам семь метров дополнительной площади.
У нас была квартира из трёх комнат. Но окна нашего дома выходили на железную дорогу, и всю ночь ходили товарные поезда. Спать было невозможно.
Тогда я и обратился с просьбой помочь обменять нашу квартиру на более тихую.
У Моссовета был свой обменный фонд. Вы сдавали свою квартиру и получали другую. Вот я и просил помочь.
Такой вариант нашли в Сокольниках. Но квартира была на семь квадратных метров больше нашей. Без разрешения Коломина этот вопрос решить нельзя было.
Помню, как я написал письмо на имя Сергея Михайловича Коломина, и тот его подписал: «В порядке исключения разрешить».
Потом я ходил к Сергею Михайловичу (в Моссовет тогда впускали всех без пропусков по паспорту) и просил помочь Симону Львовичу Соловейчику улучшить жилищные условия. И он помог. Я уговаривал его недолго. Разложил книжки Соловейчика, рассказал подробно о его роли в развитии народного образования в Москве, в России и в целом по СССР.
И Коломин подписал письмо, наложив резолюцию, что он поддерживает, с просьбой рассмотреть на жилищной комиссии обращение Симона Соловейчика.
И это сработало. Соловейчику дали трёхкомнатную квартиру недалеко от НИИ имени Склифосовского.
Прошло много лет.
Мы встретились с Сергеем Михайловичем.
Я стал благодарить его за помощь, которую он оказал мне.
Он вспомнил.
— А знаете, почему я подписал Никулину просьбу о вас и вашу просьбу по поводу Соловейчика?
— Ну, наверное, — начал я, — потому что поверили в нас и хотели помочь.
Сергей Михайлович улыбнулся:
— Всё проще. О вас просил Никулин. А наши дети учились в одном классе и дружили между собой. А вы помогали писать книгу Никулину. И Ю.В. Никулин сказал, что, если вы не переедете, написание книги, наверное, отложится.
А мне так хотелось прочитать книгу Ю.В. Никулина!
А во второй раз я утром ехал на работу и по «Маяку» слышал ваше выступление. Вы отлично говорили о доброте и о том, что надо жить, используя принцип: «Я тебе, а ты другому». Мне это понравилось. Утром я вас послушал, а днём вы были у меня на приёме. Вот и подписал.
Как всё пересекается!
Переезд Симона Соловейчика позволил ему написать ещё пять книг (у С.Л. Соловейчика наконец-таки появился небольшой кабинет, где можно было закрыться и работать), а также создать газету «Первое сентября», а потом и одноимённое издательство.
Человека можно убить, дом - разрушить, но прошлое не уничтожить.
Симон Львович Соловейчик (1930-1996), педагог, журналист, писатель
