Выпуск N 59 от 12 ноября 2002
24.07.02
Нарушение 23 пункта
Мама сказала, что повторит судьбу однокурсника. Это нехорошо.
- Мама, я не приду сегодня ночевать. У меня все хорошо.
- Ты что, пьяная?
- Нет, сижу на окне, газировку пью.
- Ну, значит... сигаретку выкурила.
- Мама, я вообще в рот ничего не беру...(?)- странная фраза, знаю.
- ...
- Мам, ну, я остаюсь...
- Так, быстро взяла такси и приехала! На часах 11.30 .. Ты думаешь вообще?
- Мам, ну, я останусь..
- Хочешь не ночевать дома, выходи замуж и снимайте квартиру.
- Мам...я не хочу замуж.
- Тогда ночуй дома.
- Мам. ну ладно, завтра приеду.
- ...У тебя больше нет матери. Все.
- Мам... ну ладно тебе..
- Так, а ну-ка дай мне Его..
- Мам, ладно, все хорошо. Пока.
- Быстро приезжай. Прекрати мне лапшу на уши вешать!.
- Мам.. я остаюсь.
- С меня твоей сестры хватит! Она хоть дура. А ты все осознаешь и все себе позволяешь.
- Мам, да ладно тебе.
- Не хочешь ночевать дома, зарабатывай деньги, снимай квартиру и живи как хочешь.
- Мам, я уже взрослый человек.
- ...все равно, что не надо было, ты уже все сделала!
- Мам, да это моя жизнь. И замуж я не хочу!
- Не хочешь. А ночевать НЕ Дома хочешь?
- Зачем замуж?
- Это ты сама поймешь. Но будет поздно.
- Мам, извини, но я останусь..
и т.д.
Я туплю. Наверное, я чего-то в этой жизни не понимаю:(
25.07.02
Пойми меня!
Ты только представь...
Сашенька. Смотри: у них пластмасовые, с пенопластовой пробелью, голоса... Они звучат так ладно, гладко... отполированно. Но... Не бойся. Ну что ты... Ты только подумай: вот эти наманикюренные леди, руки-присоски, губы-присоски.. Пальцы-щупальца-присоски. Поднимают трубку и сосущими, чмокающими шлепками говорят... не слушая, говорят. Что они тебе? Ты их лучше. Ты ведь живая.
День такой был... Абхазская девочка хочет помочь и улыбается. Улыбки прыгают шариками и отскакивают от сверкающего на солнце холодильника с мороженым. Сидит под зонтиком и улыбается.
- Мне бы мороженого.. Вот этого, - показываю пальцем, а самой хочется приложиться щекой к тонкой корочке холодной крышки.
Улыбается, мотает головой и раскачивает дешевую ситцевую юбчонку. Девчонка-юбчонка. Славная, загорелая такая...
- ну...мороженое мне.. - что бы еще такое сказать?
Юбчонка убегает и подпрыгивая, возвращается с темноволосой, гладкой женщиной. У женщины смуглое, круглое, как из глины, лицо, и пальцы, привыкшие собирать виноград и персики. Да, именно такие пальцы. Наверное, они также и пахнут.
- Она по-русски не говорит, что вы.. - улыбается женщина и ее лицо становится еще более персиковым-приятным..
Я забираю мороженое, кошелек падает, монетки разбегаются желтыми барашками и я, как какая-то дикая птица, бросаюсь на сухой, хрустящий от жары асфальт, и начинаю ловить подпрыгивающих беглецов.
Ребенок в цветущей юбке бросается на асфальт со мной, улыбается и что-то курлычит. Я не могу разобрать: то ли она что-то рассказывает, то ли напевает бессмысленную песенку.
Она говорит, волосы какие у вас красивые.. Сама такие хотела. Я смущенно улыбаюсь, вспоминаю свои светлые кудряшки и покидаю улыбающихся горянок.
Вспоминаю, что не взяла сдачу. Прибегаю снова. Они все еще улыбаются и протягивают мне разноцветные бумажки. Забираю и убегаю.
Перебегаю улицу, а потом вспоминаю, что не взяла фанту. Прибегаю к зонтику с мороженым, и понимаю, что пластмассовая бутылочка у меня под мышкой.
Убегаю.
Из редакции опять бегом. Важный звонок. Почему они не звонят? Смотрю на мобильник: звук выключен, не принятых звонка- два. Я растяпа. Понуро вешаю голову и расстраиваюсь.
Звонок. Тоненькой струйкой бьется из сумки. Маленький фонтанчик зеленых звуков.
Где мой телефон? Задеваю книжку Цвейга (Цвейг терпеливо посапывал - разморило на такой жаре), переминаю многочисленные пропуски, колошматю плеер (ворчит, бедняга), телефон найти не могу... Он доходит до самых верхних, явно нетерпеливых колокольчиков- тонов...
Ну.. Ну же.. Маленький, ты где?
Я сажусь на пол в мраморных разводах перед лифтом, выворачиваю сумку и нахожу телефон...
Ура! Я спасена.
26.07.02
Не говори
Камуфляжная сетка падающих в закат деревьев понемногу сползла... оставалось солнце. Знаете, это славное солнце цыганского золота, на которое под вечер можно без устали смотреть. Такое солнце бывает сквозь соломенную шляпку... Мягкие, как воск, лучи цеплялись за стеклянную водку и прыгали через мои ресницы. Водка довольно поблескивала.. Я отводила взгляд. Мне было неприятно. Не хотелось думать о том, что происходит за этим столиком из плетеных лоз... Среди круглых, полных, дородных кувшинов с прозрачным до слюдяного мата спирта и масляных, довольных лиц.
Я смотрела влево: за соседним столиком сидела пара: неудавшаяся женщина, печалилась, что она не девушка, и редковолосый, понурый мужчина, разделявший с ней эту печаль.
Женщина отчитывала хозяйку ресторана за рыбу в сырном кляре. Ей не нравился запах. Хозяйка, виновато, чуть наклонясь, оправывалась. Женщина, с жестокими, резкими, светскими замашками разбрасывалась руками и колкостями. Хозяйка, немного наклонясь, - так наклоняются офицеры на праздничном плацу, с оружием - под 45 градусов, - вытягивала шею и старалась казаться спокойной. Женщина шикала, как не задолго до этого плевалось и шикало горячее масло для ее сырного кляра...
За тем столиком, где сидела я, было плохо. Каждую минуту мне хотелось уйти. Я себя успокаивала и упрашивала остаться. "А впрочем, если не слушать, о чем они говорят, а смотреть на солнце... теплые ветки каштанов... элетрические паровозики, бегаюшие в саду.. плетень.. впрочем, здесь даже славно..."
Я никогда не буду с ними. "Никогда".
У них очень много денег. Они кичливые, измазанные жирной водкой, несчастные люди. Каждый раз говорят, что занимаются дерьмом. И продолжают этим заниматься. Их мир страшен. Они много, слишком многого не могут, хотя могут все.
Ваша А.И.Шевелева
