Сара Брайтман, покорившая мир партиями в мюзиклах своего экс-супруга Эндрю Ллойда Уэббера, признаётся, что никогда не была большой поклонницей этого жанра, зато мечтала полететь в космос и была буквально в шаге от исполнения желания. Об этом певица рассказала «Известиям» в преддверии своих выступлений в России: 29 октября в московском Crocus City Hall и 30 октября в петербургском БКЗ «Октябрьский» Сара Брайтман представит свой новый альбом Hymn.
— Ваш голос сравнивали с колокольчиком, инопланетянами и русалками. А вам какое сравнение больше нравится?
— (Смеется.) Это так трогательно. Много лет назад, еще до того, как я впервые побывала в Поднебесной, со мной связались китайские поклонники, которые сказали: «Мы бы очень хотели, чтобы вы приехали с концертом в нашу страну. Вы очень популярны в Китае. Люди сравнивают вас с богиней Луны». Я подумала: «Как приятно, когда тебя сравнивают с мифологическим существом». Ведь на самом деле многие оперные персонажи происходят из фольклора. Взять того же Вагнера.
— К слову, о Луне. У вас есть хит Hijo de la luna. Эту песню даже взяла в свой репертуар Монсеррат Кабалье. Как вы оцениваете ее исполнение?
— С Монсеррат Кабалье мы пересекались на нескольких оперных концертах и телешоу. Она была замечательной женщиной и потрясающей певицей. Но, честно говоря, Hijo de la luna в ее исполнении я не слышала. Эта песня из репертуара испанской группы Mecano. Автор — музыкант коллектива Хосе Мария Кано — мой хороший друг.
— В вашей большой семье кто-то еще обладает такими же вокальными данными, как вы?
— Кроме меня у родителей было еще пятеро детей. Пели почти все. Но профессионально этим занимаюсь только я. Остальные выбрали другой жизненный путь и работу.
— Ваше имя неразрывно связано с мюзиклом «Призрак Оперы». Вы не устали от того, что на каждом концерте публика ждет арии из этого произведения?
— Я думаю об этом так: сколько певцов и певиц, даже выдающихся, могут похвастаться хотя бы шансом, что какое-то замечательное произведение будет написано композитором именно для их голоса? Скорее всего, единицы. Так что если меня просят исполнить любимые многими арии, для меня это огромная привилегия. В каком-то смысле это и мои собственные произведения.
— Вы не жалеете, что не снялись в экранизации «Призрака Оперы», сделанной Джоэлем Шумахером в 2004 году?
— Дело в том, что фильм замышлялся гораздо раньше, чем вышел на экраны. Тогда я встречалась с Джоэлем Шумахером, прошла все пробы и была утверждена на главную роль. Но из-за каких-то проблем с правами и контрактами, сути которых я не знаю, съемки были перенесены на долгое время.
И вот когда все проблемы были решены и фильм все-таки решили снимать, мне было уже куда больше лет, чем героине по сценарию. Если честно, я так и не посмотрела «Призрак Оперы» Шумахера. Я не тот человек, который смотрит киномюзиклы. Не видела и нашумевшую некогда «Эвиту» с Мадонной в главной роли. Исключением стал лишь «Ла Ла Лэнд» (картина Дэмьена Шазелла завоевала главный «Оскар» за 2016 год. — «Известия»), но это и не совсем мюзикл. Фильм, кстати, мне понравился.
— Никогда не хотелось разрушить свой идеальный женственный образ? Например, изменить имидж, перекраситься. Или, наконец, попробовать спеть рок, рэп.
— (Смеется.) Мне кажется, всё-таки нужно оставаться верной себе. Хотя сейчас на каждом шагу можно увидеть творческие эксперименты. Вдруг оперная певица записала совместный трек с рэпером. Но мне ближе другой пример: дуэт Леди Гаги и Тони Беннета. Это хороший способ, оставаясь тем, кто ты есть, попробовать немного раздвинуть рамки своего творчества.
— Недавно скончался Харольд Принс, режиссер, поставивший самые известные бродвейские мюзиклы. В разговоре с ним я услышала беспокойство по поводу будущего жанра. Он говорил, что продюсеры не готовы вкладывать огромные деньги в создание красочного спектакля, да и музыкальные пристрастия молодежи изменились. Как вам кажется, есть ли у мюзикла будущее?
— Я обожаю Принса — он, кстати, кроме мюзиклов ставил замечательные оперы. Но мне не кажется, что с мюзиклами всё так печально. Наоборот: попробуйте найти площадку для своего мюзикла на Бродвее в Нью-Йорке или Вест Энде в Лондоне. Это будет сложнее, чем когда-либо. Всё расписано на несколько лет вперед. К тому же есть огромная армия любителей старых мюзиклов, ставших уже классикой. Люди любят ходить именно на них. В наше время, когда все буквально живут в гаджетах и компьютерах, возможность послушать живое пение на сцене становится всё ценнее.
Как ни странно, я никогда не была большой поклонницей мюзиклов. Но музыкальный театр — это очень специфическая штука. Почти всегда я возвращаюсь с мюзиклов слегка разочарованной. И я не знаю почему — видимо, это просто дело вкуса. Поэтому предпочту им поход в кино. Мне нравится смотреть фильмы на большом экране, а учитывая современные технологии и хороший звук в зале, это тем более привлекает. Еще мне нравится ходить в оперу.
— Вы всегда уверены в себе?
— Нет. Мне всегда говорили, что артист, наоборот, должен быть не до конца уверенным в себе. И в моем случае это справедливо. Даже сейчас, с моим опытом. Ты постоянно меняешься, твое тело уже не такое, как прежде, и чтобы быть в тонусе, нужно постоянно работать над собой, находиться в поиске. По крайней мере я делаю именно так.
— Судя по вашим костюмам, вы неравнодушны к драгоценностям. Есть ли у вас слабость к бриллиантам?
— Мне кажется, драгоценности — это самое красивое, что может быть, хотя у меня лично их не так много. Я очень люблю ювелирное искусство. Обожаю вещи из прошлого, со своей историей. Но могу с ними и расстаться. Например, была у меня очень красивая брошь Cartier в виде тигра. Ее мне на годовщину свадьбы подарил бывший муж. Но в какой-то момент я решила продать ее, а вырученные деньги отдала на благотворительность.
— Когда ваш бывший супруг Эндрю Ллойд Уэббер несколько лет назад был в Москве, он встречался с Владимиром Путиным. Обсуждали они тогда «Евровидение», которое проходило в российской столице. А вы считаете этот конкурс серьезным музыкальным состязанием?
— Мне кажется, это замечательный конкурс. У него огромная армия фанатов по всему миру. На «Евровидение» приезжают хорошие исполнители, профессионалы. И вместе с тем это шоу не скучно смотреть. Так что я ничего не имею против него.
— Вы могли стать первым космическим туристом. Проходили медицинское обследование, психологические тесты, занимались физической подготовкой. И даже собирались за свой полет заплатить несколько десятков миллионов. Что в итоге пошло не так?
— Это не случилось не по моей вине, просто так сложились обстоятельства. Я прошла все необходимые экзамены и тренировки, узнала многое о себе и своих возможностях. И признаюсь вам, это был бесценный опыт, хотя он потребовал серьезных физических нагрузок. Побывать в России в Центре подготовки космонавтов имени Гагарина, внутри корабля «Союз» — многие ли могут похвастаться таким?
— О чем вы сейчас мечтаете? Чего вам не хватает для полного счастья?
— Я не знаю ответа на этот вопрос. Мне кажется, ты должен быть вполне счастлив, если здоров, работаешь, у тебя есть семья… Конечно, всегда хочется что-то подправить в своей жизни, но невозможно получить всё, чего желаешь. Так что я просто рада, что у меня в жизни всё идет так, как должно. Вот и всё.
Зоя Игумнова
