Режиссер аниме Макото Синкай ищет вдохновение в научной фантастике, беспокоится об экономических проблемах Японии и советуется с Хайо Миядзаки. Об этом автор кассового хита «Дитя погоды», выдвинутого Японией на «Оскар», рассказал «Известиям» в преддверии российского проката картины. Это история о подростке, который сбежал из провинции в Токио, стал подрабатывать, занимаясь написанием сомнительных «желтых» заметок, а потом влюбился в девушку с удивительным даром: только она способна на время разгонять тучи, останавливать дождь и вызывать солнце.
— Образ главного героя Ходаки в фильме «Дитя погоды» явно навеян Холденом Колфилдом из «Над пропастью во ржи» Сэлинджера. Этот роман повлиял на вас?
— Действительно, Ходака всячески противопоставляет себя обществу, бросает ему вызов. Естественно, он читал «Над пропастью во ржи» и вдохновлялся им, как и миллионы других японских подростков. У нас этот роман очень популярен среди молодежи. Я тоже когда-то был им очень впечатлен, пожалуй, я впервые прочел его в старших классах. До сих пор помню, как меня поразил вот этот образ, когда Колфилд представляет себя ловцом детей среди ржаных колосьев. Очень странная, загадочная сцена, но именно она мне запомнилась больше всего. С тех пор для меня эта книга не утратила своего значения.
— В ваших фильмах вообще нередко можно встретить аллюзии на известные западные литературные сюжеты, от мифа об Орфее до «Замка» Кафки. Что из прочитанного за последнее время вас сильнее всего зацепило?
— Во время подготовительного периода своих фильмов я читаю очень много. Потому что я знаю: сейчас запустится производство, и у меня уже не будет времени ни на это, ни на что-то другое. Вот сейчас у меня опять момент, когда картина «Дитя погоды» уже выпущена и надо придумывать, каким будет следующий проект, так что я опять намерен обложиться книгами. И я снова стал запоем читать научную фантастику.
Из того, что зацепило, назову роман Кристины Далчер «Голос» — вот это прямо очень сильная вещь. Антиутопия о том, что женщинам в США вдруг запретили говорить более 100 слов в день и постепенно лишили всех человеческих прав, они должны только повиноваться. Наверняка она издана в России, почитайте обязательно! Когда мне нужно вдохновение, я всегда обращаюсь именно к научной фантастике, потому что там всегда есть много свежих и оригинальных идей. Благодаря им мне тоже удается придумать что-то свое.
— В ваших работах никогда прежде не было настолько мрачного образа мегаполиса. Это тоже связано с какой-то книгой?
— В моей прошлой работе «Твое имя» Токио был светлым, сияющим городом, а в «Дитя погоды» он стал более темным, там постоянно идет дождь. Но причина тут совсем не в книге, она в той реальности, которую я наблюдаю в Японии. У нас серьезные проблемы с экономикой, у всех от этого какое-то гнетущее, мрачное настроение, и оно отразилось на изображении Токио. Другое дело, что это мое личное ощущение, может, объективно всё вовсе не настолько ужасно. А в фильме мои мысли выражены в том, что персонажи беднеют, а вокруг них сплошное ненастье.
— Вы также критикуете социальные институты: полицию, органы опеки, журналистику. Вы стали больше интересоваться этим с годами?
— Думаю, всё дело в развитии социальных сетей в Японии. Из-за этого мы стали больше узнавать о существующих проблемах, они выходят наружу, о них открыто говорят люди, которым ты доверяешь, и ощущение неблагополучия в итоге усиливается. Лично мне не хочется участвовать в этих конфликтах, я против агрессии, и я совсем не борец. Поэтому я в фильме попытался показать, что на самом-то деле все многочисленные неурядицы имеют куда меньшее значение, чем мы привыкли им придавать.
— Вы утверждаете, и не только в этой картине, что личное счастье куда важнее города, империи или народа. Идея не слишком популярная и в Японии, и в России. Как ваши соотечественники относятся к такому месседжу?
— Я стал серьезно задумываться о противостоянии личного и общественного счастья после окончания работы над «Твоим именем». Действительно, главный герой фильма «Дитя погоды» Ходака находится в этом моральном конфликте, но что касается лично меня, то я понятия не имею, как бы я выходил из подобной ситуации. Пожалуй, сделать настолько сложный выбор я попросту бы не смог. Потому что как отец я ставлю во главу угла интересы своей семьи, а как японец я хотел бы, чтобы моя страна процветала, чтобы окружающие меня люди жили в правильном, здоровом государстве.
Задачей моего фильма было предложить альтернативную точку зрения, потому что в Японии сегодня доминирует точка зрения о примате общества над индивидуумом, а мне бы хотелось, чтобы этот вопрос оставался дискуссионным. Все-таки должны учитываться разные позиции.
— Вы впервые в своем творчестве вводите образ отца, который бессилен помочь своим детям — как родным, так и тем, за которых он взялся отвечать. У вас ведь тоже дочь, насколько это переживание личное?
— Мне кажется, я не вкладывал в это мой личный опыт, создавал вполне абстрактного персонажа. Но есть сцена, где он говорит, что, чем мы старше, тем сложнее менять приоритеты, и вот под этой фразой я могу подписаться. С возрастом мне всё тяжелее принимать новые идеи и открывать для себя новые горизонты.
— Широко известно, как обычно происходил выбор очередного проекта на студии «Гибли» между Хаяо Миядзаки и его постоянным продюсером Тосио Судзуки. А вы как решаете, в какую сторону направить усилия?
— Первый этап творческого поиска — это мои личные рефлексии по поводу того, о чем я бы хотел рассказать в следующем фильме. Я много думаю над этим, ищу вдохновение, читаю книги, собираю все мысли в некую презентацию и представляю ее продюсерам и своей команде. Продюсер фильмов «Дитя погоды» и «Твое имя» Гэнки Кавамура, как и Судзуки у Миядзаки, — мой партнер, мы все решения принимаем вместе. Именно к нему первому я приношу свои идеи, после чего мы показываем их его коллегам. Потом мы думаем, куда двинуться дальше. Мне очень важно получать обратную связь и мнение своих коллег. Мои фильмы отражают не только мое видение мира, в их создании принимают участие и другие люди, значит, они должны работать и над замыслом.
— Вы начинали карьеру в индустрии видеоигр. Несколько лет назад вы обещали купить PlayStation, чтобы наконец-то вновь начать играть после долгого перерыва. Сдержали слово?
— Ну вы и припомнили (хохочет). Помню-помню, шесть лет назад я действительно обещал купить приставку — и ведь купил. А к ней — самые актуальные на тот момент игры Metal Gear Solid и Dragon Quest. Но что бы вы думали? Я поиграл в каждую из них не больше 10 минут и в итоге отдал приставку другому человеку, не помню уже кому. Вдруг почувствовал, что совсем не могу играть в игры — душа не расположена. Ой, а вы ведь не из игрового журнала, я не обижу сейчас тысячи ваших читателей? Нет? Вот облегчение!
Сергей Сычев
