Смех — это лекарство, уверена Алла Сурикова. Она знает, как заполучить хорошего актера в свой фильм, поднять детский кинематограф и доказать всем, что режиссура — женское дело. Об этом народная артистка России рассказала «Известиям» накануне своего юбилея.
— Почему вам важно, чтобы люди смеялись?
— Потому что смех — это лекарство. Мир уцелел, потому что смеялся. Я росла в такой обстановке. Моя бабушка, которую за ее большую, умную, светлую голову мы называли Карл Маркс, была бесконечна добра и делала самые вкусные в мире драники. И вот как-то бабушка серьезно заболела. Ее лечил известный в Киеве доктор Примак. Он прописал ей на первый взгляд странное лекарство — 50 г черного хлеба и чего-нибудь смешного. Чтобы наш Карл Маркс быстрее поправился, мы рассказывали анекдоты, пели смешные песни — развлекали, как могли. И бабушка поправилась. Доктор оказался прав. А я с тех пор уверена, что смех — очень сильное лекарство.
— Креативный доктор заразил вас бациллой юмора?
— Скорее показал, что его рецепт работает. Мой папа был инженером, но из актерской семьи. В детстве, когда я плакала, он устраивал для меня театр теней. Главным героем в его спектаклях был Чарли Чаплин. А когда папа играл на расческе, казалось, смеялся даже наш кот Кузя. Ну и мы с мамой хохотали без удержу. Папа водил меня смотреть фильмы. Он преподавал в Институте киноинженеров, потом больше 30 лет проработал в Киевском телецентре.
— От него у вас любовь к кинематографу?
— Наверняка. Папины родственники были артистами, причем заслуженными и народными. Не говоря уже о братьях моей бабушки — музыканте, актере, художнике кино. Во многом это определило мои планы. К сожалению, моя мечта об актерской карьере разрушилась, когда я решила показаться профессору Голубинскому, преподававшему в Киевском театральном училище. Ему не понравилось, что я «шокаю» и «гэкаю». Он сделал мне замечание, и это был серьезный удар по самолюбию. Я перестала мечтать о сцене и начала следить за речью.
— Путь к кино был извилист. Где вы только не учились, кем только не работали. Правда ли, что даже грузчиком довелось быть?
— Было такое. Одно время работала грузчиком в магазине наглядных пособий. Он находился рядом с рынком. На заднем дворе собирались бродяги, которые периодически пытались что-нибудь стащить в магазине — то глобус, то фотоаппарат, то химикаты. Поэтому нам с директором приходилось порой гоняться за этими жуликами. Иногда успешно.
Поступать в театральный я передумала, пошла в Институт легкой промышленности. Но провалилась на вступительных экзаменах. Пошла работать на авиазавод слесарем-сборщиком. Там же работала врачом моя мама. Но из-за доноса одного стукача меня уволили. Пошла в театр машировщицей — очищала старые декорации от красок. Пока работала, решила поступать на филологический факультет во Фрунзе. Там жили наши родственники. Тамара Варнавских и Леонид Ясиновский служили в Театре русской драмы имени Крупской. Через какое-то время скитаний я перевелась поближе к родителям — в Киевский университет.
— Вы занимались математической лингвистикой. Что это такое?
— Из Германии в Киев приехал знаменитый профессор Лев Аркадьевич Калужнин. Ему дали в университете кафедру высшей алгебры и математической логики. Он организовал при мехмате отделение математической лингвистики. Это было что-то новое, неизвестное. Идеи матлингвистики, машинного перевода, линкоса (языка для космических сообщений) меня заворожили.
Вообще мне хотелось заняться всем сразу. Еще и семиотикой, семантикой, психолингвистикой. Это было очень интересно. И хотя диплом по матлингвистике я защитила на отлично, решила свернуть с научной стези.
— Видимо, кино оказалось притягательнее?
— Начала на Киевском телевидении. Снимала репортажи о сельском хозяйстве. Там надумала поступать в аспирантуру ВГИКа. Я же изучала матлингвистику, хотелось блеснуть знаниями. Написала работу «К проблеме слова на экране». Отправила. Меня вызвали в Москву, но на экзаменах по кинодраматургии я провалилась. Пришлось вернуться.
Пошла помощником режиссера на студию Довженко. А потом случайно в поезде познакомилась с кинодраматургом Михаилом Маклярским. Соавтор сценария знаменитой картины «Подвиг разведчика», он еще был директором Высших режиссерских курсов. Я поделилась с ним своими мечтами о кино, а он стал отговаривать. Мол, режиссер не женская профессия, которая испортит мне жизнь. Да и вообще, пробиться женщине практически нереально.
— Видимо, он был не очень убедительным. Вас принимал на курсы Данелия, занимались в мастерской Алова и Наумова. Чему они учили?
— Я уверена, научить можно ремеслу. Режиссура — другое. Этому научить невозможно. Два года на курсах я общалась с удивительными, умопомрачительными личностями. Режиссер — это то, что ты хочешь сказать людям, и то, как ты это говоришь. Именно ты, а не кто-то.
— Вашим дебютом на Мосфильме стала комедия «Суета сует». Как вам, начинающему режиссеру, удалось получить сценарий известного драматурга Эмиля Брагинского, а на главные роли пригласить Галину Польских и Фрунзика Мкртчяна?
— Секрет в том, что хорошим актерам хочется сниматься в комедии по хорошему сценарию. Я искала такой. На студии мне дали почитать сценарий Эмиля Брагинского. На него автора вдохновила свадьба сына. В загсе молодожены стояли на большом ковре. Гости тоже невольно стремились встать рядом. А ведущая церемонию говорила: «Сойдите, пожалуйста, с ковра. Вас много, а ковер один». Эта фраза зацепила Брагинского. Так появился сценарий о директоре загса, которая всех женит, а у самой семья разваливается.
На главную роль пригласила Людмилу Гурченко и Олега Басилашвили. Но Данелия отверг этот дуэт. Тем более что Олег Валерьянович пробовался к нему в «Осенний марафон». Галине Польских я предложила сыграть разлучницу. Эта роль ей не понравилась. Она пришла отказываться. И так деликатно это делала, что мне не захотелось с ней расставаться. Предложила ей главную роль и стала искать ей «мужа». Нужен был большой ребенок, который заблудился в двух женщинах. Подумала, что им может быть Фрунзик Мкртчян. Выбор поддержал глава Мосфильма Сизов. Вообще для комедии главное выбрать того актера. Тогда полфильма у тебя уже есть.
— В «Человеке с бульвара Капуцинов» тем актером оказался Андрей Миронов?
— Этой картины не было бы, если бы Андрей Александрович не захотел сниматься. В сценарии Эдуарда Акопова мистер Фест — эдакий Дон Кихот, миссионер, решивший переустроить мир с помощью синема. К несчастью, «Человек с бульвара Капуцинов» был последним фильмом Андрея Миронова.
А в роли Мистера Секонда я видела только Михаила Боярского. И он в картине появился благодаря Андрею. Миша был плотно занят у Светланы Дружининой. Тогда мы сообщили Боярскому, что об участии в фильме его просит лично Андрей Миронов. Они сдружились, когда летали в Мексику на чемпионат мира по футболу. Боярский не смог отказать другу.
— Андрей Миронов снялся в нескольких ваших картинах. А как впервые вы его ангажировали?
— Это было в буфете «Мосфильма». Миронов стоял в очереди за сосисками, был в форме офицера Белой армии. Но это ни меня, ни его не смутило. Я подошла к Андрею и предложила ему «быть моим мужем».
— Неожиданное предложение.
— Я начинала работу над фильмом «Будьте моим мужем», а главного героя не было. Миронов такому заходу не сильно обрадовался, но и не отказал. Сыграть лирического героя ему еще не предлагали. Почитал сценарий и попросил его переписать, добавить музыкальных номеров. Эдуард Акопов полгода текст перерабатывал. И Миронов согласился.
— Вы дипломированный режиссер детского кино. Что может реанимировать наш детский кинематограф? Почему у нас сейчас нет режиссеров уровня Ролана Быкова?
— Для меня эта проблема не чужая. Я считаю, что все мои картины, может быть, кроме «Вы не оставите меня», в принципе для семейного просмотра. А режиссеры есть, просто их не знают. Снимают в основном ребята, которые любят это дело. Каждый год на нашем кинофестивале «Улыбнись, Россия!» показывают детские картины. На фестивале «Лучезарный ангел» тоже есть аналогичная программа. Детским кино занимаются, например, продюсер Владимир Есинов и его дочь.
Я пыталась участвовать в совещаниях на высоком уровне, куда меня приглашали по поводу, как теперь говорят, детского контента. Но мне кажется, что людям, которые об этом много говорят, всё равно — они заняты собой и своими делами. Много лет я говорю о проблемах детского кино, предлагаю варианты, но это глас вопиющего в пустыне.
— Что вы предлагали?
— Говорила о том, что если не будет меценатов, которые дают деньги на развитие творчества для детей, а взамен получают поощрение в виде сниженных налогов, ничего не изменится.
Нужно, чтобы существовал не только любимый мной «Ералаш», но и альтернативные проекты. Чтобы в них рассказывали о детях, совершающих подвиги, которым и в наше время есть место. Много вы слышали о том, как дети помогают старшим, как спасают своих сверстников? А об этом надо рассказывать. Должна появиться передача вроде «Пионерской зорьки».
У меня несколько картин сняты для детей. В начале 2000-х сняла картину «Тайна «Волчьей пасти». Тогда вообще детского кино не было. В 2014- м вышла семейная комедия «Полный вперед!» В фильме для семейного просмотра «Любовь и Сакс» я сняла дочку Александра Абдулова Женю. Нельзя сказать, что я отошла от кино для детей. Если сама не снимала, то продюсировала. Например, картину Усмана Сапарова для самых маленьких «Барабашка». А в прошлом году участвовала в создании фильма «Солдатик».
— Прокат из-за пандемии замер. Но и раньше ставка делалась больше на анимацию.
— Это точно, детское кино в кинотеатрах не увидишь. Кроме анимации, которая сегодня поднялась и имеет шанс в прокате, особенно полнометражные картины. А так детское кино показывают в шесть утра и на задворках. А почему? Потому что нет денег на рекламу. Нечасто и телеканалы берутся его раскручивать. Если только они участвовали в создании фильма, пускают большую рекламу.
— Может, для лоббирования детского кино нужен авторитетный человек? Чей голос будет услышан?
— Я знаю только одного человека, который, если подает голос, его слышат. Это Никита Михалков. Но его не хватает на всё. Думаю, что больше никто особо и голос не подаст, и заинтересованности особой не выкажет.
Должна быть государственная политика в отношении детского кино. А когда государству не до того — ему бы справиться с проблемами сегодняшнего дня — естественно, дети будут сидеть у компьютеров и смотреть, что попадется. Сначала они будут стрелять условным оружием в гаджетах, а потом схватят винтовку и попробуют, а как оно на самом деле. Наши дети растут манкуртами, к сожалению. Они не знают свою историю, отечественное кино, не знают, кто такой Янковский, зато в курсе, где прыщик у Шварценеггера. А уж когда я говорю, что живу на улице Визбора, никто правильно не произносит эту фамилию — ни таксист, ни журналист.
— Как вы будете отмечать свой юбилей?
— В загородном доме я установила навес для машины. Хотела позвать гостей и устроить праздник на открытом воздухе и, чтобы не вымокнуть, разместиться под навесом. Пришла ко мне студентка с мужем. И он предложил закрыть надстройку поликарбонатом, осветить и постелить пол.
В результате под навесом у меня теперь музей: везде портреты актеров, постеры фильмов, мои детские фото — вся биография. Теперь машину в такую красоту как ставить? Это уже не парковка, а музей имени меня. Вот такое счастье мне подвалило. И все соседи говорят: «Ой, у вас так красиво!» Так что приглашу всех на день рождения, и будем в музее пить чай
Зоя Игумнова
