«Если влюбиться в Ренату Литвинову, то это как приговор, это пожизненно», – сказал об этой необыкновенной женщине Владимир Познер. Рената Литвинова – талантливая актриса, режиссёр и сценарист, автор нашумевших фильмов и проектов. Заслуженная артистка, лауреат престижных конкурсов и Государственной премии РФ. Её часто называют иконой стиля, культовой фигурой нашего времени, однако на поверку оказывается, что за утончённостью и загадочностью скрываются всем понятные тревоги и радости. В этом могли убедиться и зрители, которые пришли на её творческий вечер в Петербурге.
– Рената, среди ваших поклонников много молодёжи, но сами вы не раз признавались, что ваше детство было одиноким, а школа вспоминается с отвращением. Почему?
Рената Литвинова: – Мои родители расстались, когда мне исполнился всего год. Но мне очень хотелось быть защищённой, поэтому, когда приходили гости, я всегда вывешивала дедушкин плащ и говорила: «Это папин. Папа скоро вернётся, он просто уехал». Помню, как на меня смотрели девчонки из старших классов, мол, всё понятно – папа десять лет в одинаковом плаще.
Школьные годы были самые жёсткие в моей жизни. Ведь в юности ты хочешь с кем-то дружить, быть в компании. Я сейчас вижу это по своей дочери. Но есть дети, которых никто никуда не зовёт, и они живут изгоем, белой вороной, что, между прочим, их очень укрепляет. У меня именно в школе были комплексы – не понимаю, почему. Ведь я занималась ещё и музыкой, лёгкой атлетикой. Но шла с ранцем домой по скрипучему снегу и думала, что совсем одна. Меня ждал только попугайчик Тотоша. Я приходила, и он хотя бы чирикал. Очень ему за это благодарна.
– Но когда вы поступили во ВГИК – всё изменилось.
– ВГИК был огромным счастьем. Говорят: найди своих и успокойся – и я счастлива, что нашла. Каждое утро ходила в гигантский зал на прекрасные занятия по истории кино. Все их пропускали, но я посещала всегда. У нас подобрался замечательный курс. Один парень, например, был золотоискателем. Здоровый, как динозавр, с маленькой головой. Звали Иван. Также у нас было много кинематографических детей. На самом деле ничего плохого в этом нет. Есть же династии, фамильные передачи профессий. Ещё у нас был дяденька, все его называли стукачом и говорили: «Будь с ним поосторожнее». Он даже взялся за мной ухаживать и как-то проводил до троллейбусной остановки. Дверцы со стуком закрылись, и я смотрела, как уменьшается его фигура… Урок: какие бы злодеи вам не попались, они бывают очень трогательными. И всех нужно жалеть.
ВГИК был огромным счастьем. Говорят: найди своих и успокойся – и я счастлива, что нашла.
– После учёбы вы сразу вошли в мир кино, стали модным персонажем. Повезло?
– Учёба, и как сложится судьба после – это две разные жизни. Причём они могут быть кардинально не похожими. И то, что у тебя есть какой-то успех у педагогов, совсем не значит, что всё будет так же прекрасно там, куда жизнь тебя выбросит. Порой – на середину реки, и если сам не доберёшься до берега, никто не поможет. Когда я заканчивала ВГИК, мне не дали защититься работой, которую я хотела. Это был сценарий фильма «Нелюбовь». Сейчас картину с таким названием выпустил Андрей Звягинцев, но 20 лет назад это был мой диплом. Меня ужасно слушали, да я ещё пришла на защиту почти в вечернем платье… В итоге все обернулось кошмаром. Обвинили, например, в неумении говорить по-русски. Спрашивали: «А кто вам переводил?».
– Зато потом вы сыграли в нескольких фильмах знаменитой Киры Муратовой!
– Мы встретились на одном из фестивалей. Она предложила сниматься, а затем позвонила сама и пригласила прийти на пробы. Звонок раздался рано, и я заснула. Проснулась и думаю: «Какой хороший сон – Кира меня пригласила». Только минут через 15 я поняла, что реально должна явиться. Так началось наше сотрудничество, и я попала в артистки. Для женщины это очень трудная профессия. Ведь хочется, чтобы был ребёнок, семья, а ты часто должен обделять своих близких.
Когда дочка была маленькой, я постоянно жила с чудовищным чувством вины. Я всё время много работала. Как-то я была замужем за одним мужчиной, который владел яхтой. Я ни разу не была на этой яхте. На ней ездили все, кроме меня. Потому что у меня постоянно были съёмки, выступления, и эта яхта мне была вообще не нужна. Да и в целом деньги очень отягощают. Тем более что в нашей стране они зарабатываются не творчеством, а как-то… наискось. Всё время должен выбирать, что важнее – материальное или духовное, слова или поступки?
– Судя по тому, как некоторые артисты сегодня кочуют из сериала в сериал, торгуют лицом, на первом месте материальные интересы.
– Я очень уважаю труд своих коллег и артистов, а особенно артисток, не осуждаю. Потому что у них больше ничего нет. Они себя тиражируют неизвестно в чём, потому что торопятся, а выбрать не из чего. Если ты артист, тобой полностью владеет проект и режиссёр, который знает, как лучше. Хорошо, если это близкий тебе по духу человек, которому можно доверять. Потому что, если это какая-то шняга, то ты постоянно совершаешь над собой насилие. Редкое сочетание: есть талант, и ты понимаешь, с кем будешь запускаться. Часто случается наоборот. Наша профессия вызывает у меня сострадание и, если я могу кого-то удержать от этой стези – удерживаю. Можете заниматься чем-то другим? Используйте этот шанс.
– Но вы сами говорили, что не хотите подчиняться никакому режиссёру, даже талантливому.
– А с какого перепугу я должна это делать, если могу сама себе написать роль и снять фильм? Кстати, безропотно я подчинялась только Кире Муратовой и Алексею Балабанову. С Лёшей мы познакомились на «Кинотавре», он был такой красавчик! Вообще-то удивительно, почему он решил меня снять, потому что я никогда не претендовала и не просилась к нему ни на какие роли. И фильм «Мне не больно» меня заинтересовал в первую очередь из-за имени режиссёра – одного из самых замечательных на нашем пространстве. Сейчас постоянно работаю с его женой Надей Балабановой-Васильевой. Мы все её бесконечно любим…
– Вы заявили, что не можете даже смотреть фильмы, где снялись, и одновременно беспощадны к тем, кто «портит» ваши ленты. Нет ли здесь противоречия?
– Да, если люди против твоих идей и портят твой фильм, я всегда беспощадна. Вначале расстраивалась, не знала, как с такими расстаться, но сейчас понимаю: это точно надо делать. Потому что твой замысел должен быть решён. Скажу урок: если вы сознаёте, что человек вам вредит, тяготит и не полезен – нужно уметь отрезать больное место. У нас была вторая режиссёрша, ну просто враг. Не знаю почему, может, что-то женское. Я собрала совещание и её выгнала. В итоге снимали без второго режиссёра, что превратилось в кошмар, но в творчестве нельзя подстраиваться.
Для меня очень важно слово, и я всегда, в кино и театре, за него сражаюсь. Меня часто спрашивают, в чём ваш патриотизм? В том, что я пишу на русском, живу и работаю в России. Это высшее проявление патриотизма.
– Также вы утверждаете, что надо искать тех, кто тебя укрепляет.
– Если попадается гений, надо ему помогать и всеми силами приобщать. Таким гением является Земфира. Когда я ставила пьесу «Северный ветер», работала с композитором. Это был ад адский – четыре месяца ни одной партии. Меня охватило такое дикое отчаянье, что мы призвали Земфиру. Она пришла, просидела всю репетицию и через три дня написала музыку практически к половине спектакля. Гениальную музыку. Пусть это нескромно, но она гений, живущий среди нас. Я ей бесконечно благодарна. Она меня всегда укрепляет, а поддержка нужна каждому.
Елена Данилевич
