Объявлена программа XVII Международного фестиваля Dance Open, который пройдет в Санкт-Петербурге со 2 по 17 апреля. Наряду со спектаклями гостям и участникам фестиваля предложат мастер-классы, лекции, образовательные программы, творческие встречи. О достижениях и перспективах крупнейшего в России танцевального форума «Известиям» рассказала его художественный руководитель и директор Екатерина Галанова.
— Прочитала на вашем сайте поэтичное эссе о том, что 17-й сезон Dance Open посвящен сказке. Так случайно получилось?
— В каком-то смысле всё случайно в нашей жизни. Не потому, что хочу пофилософствовать. Именно программу этого года довольно давно начали собирать. В какой-то момент случилась проблема роста, когда мы немного не успевали за своими мечтами. Но в этом году стало все складываться — мы привозим «Золушку» Балета Монте-Карло в постановке Жана-Кристофа Майо с невероятными костюмами Жерома Каплана.
Я считаю, что это один из лучших его спектаклей. Наверное, самый трогательный и глубокий. История не столько про Золушку: это гораздо более серьезная и пронзительная вещь. То же можно сказать о «Щелкунчике» Йерона Вербрюггена (Большой театр Женевы). Спектакль абсолютно фантасмагоричный, совершенно сумасшедшие декорации…
Вроде бы привозим сказки, но на самом деле — это поиск смыслов, философское погружение и, на мой взгляд, жесткое попадание в сердце, может быть, даже излишне жесткое. «Фламенко» Хосе Антонио и его труппы я смотрела несколько лет назад в Мадриде. Меня поразило, что в какой-то момент я перестала видеть фламенко. Было ощущение, что танцовщики со мной разговаривают, я их понимаю, хотя там нет нарративного сюжета. Это скорее драматическая актерская работа, очень сложная, в том числе и на энергетическом уровне.
— Танцовщики Национального балета Нидерландов (Dutch National) уже стали завсегдатаями фестиваля. Эта труппа — ваше личное пристрастие?
— Можно сказать и так. Была довольно крепкая труппа, но особенного интереса у меня к ней не было. С приходом худрука Теда Брандсена они начали не просто набирать, а, как на лифте, подниматься. Очень интересно стали работать с репертуаром, и теперь мы можем развернуть с их помощью веер лучших хореографов.
В этот раз привозим «Кончерто Конкордия» Кристофера Уилдона, «Тристана и Изольду» Доусона, «Подвижные пространства» моего любимого Кшиштофа Пастора, «Дежавю» Ханса ван Манена. Попросили также вставить в программу «Воспоминания о дорогом месте» Алексея Ратманского. Это красивая, изящная вещь на музыку Чайковского… Задача — за один вечер показать самых лучших и самых успешных хореографов мира.
— И самых радикальных?
— Вы, вероятно, имеете в виду спектакль «Левой, правой, левой, правой». Да, Словенский национальный театр Марибора — тоже моя любимая труппа. Хореографы, которые работают с Марибором, это радикальная молодежь: Клюг, Ингер, Экман. Они экспериментируют с языком и формой хореографического текста, с мировоззрением зрителей, хулиганят, иронизируют, очень лично окрашивают всё. Dance Open существует в самом широком диапазоне — нам очень хочется показать зрителю целостную картину мира балета: от лучшего, накопленного за столетия, и до того, что будет признано лучшим завтра.
— И в качестве уравновешивающего компонента предлагаете старую добрую «Тщетную предосторожность» Екатеринбургского балета?
— Мы открываем ею фестиваль. Тут тоже своя история. Из жизни ушел Сережа Вихарев (реставратор старинной хореографии. — «Известия»). Мне посчастливилось — правда, недолго — с Сергеем работать, когда я была артисткой балета. Сережа был очень чутким и талантливым человеком, хотелось бы что-то сделать в его память. И как раз поставленная им «Тщетная предосторожность» никогда не показывалась в Санкт-Петербурге. Спектакль — изумительный, легкий, праздничный, искрометный, с совершенно невероятным оформлением а-ля Ван Гог. Художница Альона Пикалова красиво это всё сделала. Ну и ребята замечательно танцуют. За этот год они сделали нечеловеческий рывок.
— Dance Open остался год до совершеннолетия. Удалось ли реализовать то, что задумывалось 17 лет назад?
— Я вообще тогда не задумывалась. Ушла из театра в бизнес, и мне хотелось что-то сделать, не очень отрываясь от балета. Мы начали с серии мастер-классов и медленно, вдумчиво шли, наращивая обороты. Коллектив был — полтора человека, сейчас это — серьезная профессиональная команда, соответствующая требованиям самых высокотехнологичных и капризных театров. Пиар, техническая сторона, логистика — это всё грани работы команды, влюбленной в общее дело, влюбленной в балет.
Шутка ли, во время фестиваля каждые два дня мои ребята принимают новую труппу с новым райдером. И обеспечить артистов надо так, чтобы они работали, как дома. Они не должны почувствовать, что в гостях. И они этого не чувствуют. Конечно, вначале мы не думали, что потянем такой фестиваль. Но мне кажется, и не надо задумываться. Главное — просто ножки в сторону цели переставлять.
— По традиции танцем фестиваль не ограничивается. Что на этот раз запланировано в off-программе?
— В этом году мы ее значительно наполнили и усилили. Это и выставка, и лекции. Мы хотим что-то сделать не только для профессионалов нашей индустрии — студентов, педагогов, репетиторов, хореографов, но и для людей, которые просто любят балет. Уже стало понятно, что мы на правильном пути — все лекции востребованы.
Когда мы «ловили» идеи, то провели мини-исследование. Наши зрители (может быть, и не только наши) хотят знать, правильно ли они понимают и оценивают ту или иную вещь. «Мне не понравилось, потому что плохо, или моего образования недостаточно, чтобы оценить это?» «Мне понравилось. Почему мне понравилось? Как это нужно расшифровывать?» Именно проблемам восприятия и оценки будет посвящена серия лекций.
— Вопрос о премии Dance Open, которую присуждают по итогам гала-концерта. Вначале ее вручали ежегодно, теперь — раз в два года. Нет достойных кандидатов?
— Был дикий финансовый кризис. Года четыре назад нам не хватало денег на программу для зрителей. То есть вопрос стоял так: или мы делаем премию, или привозим еще одну труппу. Тогда мы приняли командирское решение делать премию раз в два года. Мы решили, что делать ее нужно, как «Оскар», или не делать вообще. Может быть, надо было сделать ее с еще большим перерывом. Но пока так. И еще одно соображение сыграло свою роль. В связи с тем что мы ежегодно привозим лучших из лучших солистов и в гала-концерте заняты многие ребята, мы поняли в какой-то момент, что вручаем премии одним и тем же людям…
— Не только у вас было такое ощущение.
— Но при этом всё честно. Привозить ребят похуже, чтобы они получили премию, а лучших не привозить? Мы тогда наказываем зрителя. И мы оставили формат концерта. Привозим лучших исполнителей с интересной хореографией, а дальше, если статуэтка попадает в руки одних и тех же и у кого-то, например, пять статуэток, значит, он до сих пор молодец. Пока он лучший — у него на полке количество нашего хрусталя с каждым разом увеличивается (смеется).
В балетном мире все динамично: сегодня ты первый, а завтра что-то повредил, порох ушел. Буквально год — и уже не то. И наоборот: за год можно сделать очень многое. Динамика балетного человека, труппы может быть невероятной. Показ перед выдающимися людьми — а у нас, вы знаете, очень представительное жюри во главе с классиком Хансом ван Маненом — для них очень важен и нужен. Получил артист или не получил премию, может быть, не имеет большого значения. Главное — то, что он имел возможность перед такой представительной аудиторией станцевать.
Ребята страшно волнуются. Даже для самых-самых важно — приглашен или не приглашен на следующий гала, guest или не guest в следующих постановках, свершился переход в другую труппу или не свершился. Трудно даже представить, сколько новых контрактов и приглашений случается на нашем фестивале. Это возможность для очень именитых и абсолютно успешных артистов попробовать что-то новое. Они ведь довольно инертны, потому что огромное количество работы в их родных театрах, это тяжело, организм изнашивается. А когда тут же, после концерта, можно решить множество вопросов… Новое направление, новый проект — и здесь же руководители, хореографы, педагоги, партнеры. Я путешествую по банкетному залу, и у меня ощущение, что сначала было, как на конференции, пленарное заседание, а сейчас — работа по секциям. Смотрю и понимаю, что идут творческие процессы. Мы сделали самое главное, ура!
— То есть фестиваль — это еще и своего рода балетный рынок?
— Творческая лаборатория, которая реально приносит успех. У меня тепло на душе, когда я понимаю, что знаю, где и как они договорились. В том числе это наши усилия, мы тоже немного меняем этот мир. По-моему, это очень здорово.
— И все же в первую очередь фестивали делаются для зрителей. Кто он, ваш зритель?
— Нам очень хочется видеть зрителя не случайного, того, кто разбирается, понимает, куда он пришел и зачем. Именно поэтому мы ведем такую серьезную информационную кампанию.
Дорогие зрители, не покупайте билеты без разбора. Почитайте, что мы пишем про каждый спектакль. Вам, наверно, лучше пойти на «Тщетную предосторожность», а вы посмотрите «Золушку», наверное, она вам будет ближе. Вы, пожалуйста, уважаемый, приходите на Dutch National… Мы специально привозим полное разнообразие спектаклей, чтобы была возможность каждому любителю танца найти то, что его цепляет, вовлекает, волнует. Именно поэтому наша задача — привезти самое лучшее и максимально разнообразное.
Светлана Наборщикова
